Страх (Сборник) - Роман Канушкин

Именно сюда, на вершину башни, совершил белый волк свой прыжок. Холод, и мгла, и гнетущая тоска, царившие тут, не пугали его. Он знал, что его путь вовсе не окончен. Впереди ждала тайна, к которой белый волк готовился всю свою жизнь. Но окажется ли она обжигающе-безжалостной и волку суждено лишь осыпаться прахом к основанию башни, или он сможет уйти отсюда, уйти туда, где башня будет больше не властна над ним, зависит от этих самых мгновений.

И вот око, стерегущее пределы мира, смотрит. Становится волком. И видит его глазами.

Волк подошел к арке. В ней по-прежнему, как и в Олеговом сне, клубилась тьма, и в глубине этой наваливающейся темноты так же вспыхнули светящиеся хищные глаза. Белый волк наклонил голову и негромко зарычал. Светящиеся глаза приблизились. Рык белого волка повторился, он был спокойным и лишь набирал силу. Хищные багряные огоньки глаз остановились, и в густой мгле, словно соткавшись из этой черноты, проступили контуры чудовищной морды. Здесь этот проход охраняла тварь, рожденная мраком.

– Вот ты и пришел, молодой волк, – раздалось знакомое шипение, в котором лишь угадывался голос человека в сером.

Белый волк зарычал громче.

И вдруг этот чудовищный провал словно выплюнул того, кто в нем таился. Огромный черный волк с белой отметиной на морде, чудовище, превосходящее размером медведя, взревев, опустилось перед белым волком. Три характерных раны тянулись от глаз к пасти чудовища.

Сон Олега оказался вещим. Теперь белый волк знал, кто таился и ждал его в этой темноте.

Оборотень крутанул поднятой вверх громадной мордой, оскалился и показал белому волку страшные клыки:

– Тебе не пройти, молодой волк.

И тогда здесь, на вершине башни, разделяющей миры и времена, прозвучал голос князя Олега:

– Ты ошибаешься. Я больше не молодой волк.

Белый волк поднял свою склоненную к земле голову. Его шерсть засверкала серебром. Вспышка была мгновенной и такой яркой, что чудовище отпрянуло, попятилось. Золотой узелок судьбы, что был на щеке Авося, теперь оказался вдетым в белую шерсть. И словно пятно света от узелка выхватило часть пространства, и в нем стоял белый волк. Мощный и грозный, не уступающий в размере черному чудовищу.

Два равных и грозных противника стояли друг против друга, переминаясь на сильных лапах, и оценивающе приглядывались каждый к своему врагу. Вот глаза черного чудовища, полыхнув багрянцем, потемнели. Его влажные губы разошлись, обнажая страшный оскал. Белый волк чуть пригнулся на пружинистых передних лапах, под серебристой шерстью заиграли мощные мышцы.

Волки ждали, застыв, словно готовились сделать страшное па в своем смертельном танце. Любое следующее движение могло обернуться мгновенной победой или гибелью. Волки ждали. Стало очень тихо, словно небо над ними набухло рождающимся громом. И за миг, а может быть, одновременно с тем, как сухой треск грохотом расколол пространство, волки, взревев, бросились друг на друга.

Страшные молнии ударили в башню, осветив застывших на миг в прыжке волков.

Они приземлились на лапы и снова кинулись друг на друга. Черное чудовище целило в горло, но белый волк сам повалил чудовище на спину и навис над ним.

– Если в тебе остался человек, – прозвучал голос князя Олега, – прими этот облик. И умрешь не зверем.

Но чудовище в бешеной ярости кинулось на белого волка, сбрасывая его с себя.

Теперь оба волка медленно двигались по кругу, друг напротив друга, и этот круг неумолимо сжимался.

– Пророчеству не сбыться! – прошипел Белогуб. – Ты останешься здесь.

– Оно уже сбылось, – последовал ответ.

В налитых кровью глазах черного волка плескались багряные огоньки.

– Я теперь понял, кто был тенью твоего врага. Это был я. – Взгляд черного волка на мгновение застыл, потом он продолжил: – Это я привел в твой дом сестру и брата рода Куницы, пытаясь отвести беду… И мне очень горько от этого. Как я ошибся! Но я был только тенью. А ведь твой подлинный враг – человек, которого ты назвал сыном. Из-за него все изменится…

– Он враг лишь твоей ненависти, – услышал Белогуб, и в глазах белого волка мелькнули отсветы нежности.

– Ты защищаешь мир, в котором нам нет места, – прозвучал голос Белогуба, и впервые этот голос был человеческим. – Я лишь пытаюсь спасти…

– Ты залил кровью то, что пытался спасти, – перебил его белый волк.

Черное чудовище ударом мощной лапы плеснуло в глаза белому волку пылью, что веками скапливалась тут, на секунду ослепив своего врага. Воспользовавшись удачей, черный волк прыгнул на противника, вложив в этот прыжок всю накопившуюся в нем страстную ненависть. Снова ударила молния. Два волка, черный и белый, схватились в яростном прыжке, закрыв собой небо. Они словно выросли, стали больше башни, взлетев в непостижимую высь, и на мгновение в этом мире не осталось ничего, кроме сражающихся волков.

Кроме вечно сражающихся черного и белого волков, что сошлись в смертельных объятьях.

Мгновение словно начало растягиваться, замедляясь, пока мир не остановился. И в павшем вокруг безмолвии, густой, почти липкой тишине, прозвучал голос волхва Белогуба:

– Зов звучит для всех.

– Так было, – согласился князь Олег, – пока подобные тебе не разделили его.

– Он был таким всегда, – отозвался Белогуб, и теперь в его голос прокралась печаль. – Ты так ничего и не понял, молодой волк.

Этот миг закончился. И в следующей вспышке молнии черное чудовище полетело с башни вниз, низверглось в пропасть, сброшенное белым волком. Вскипевшие волны приняли его, а потом опали. Небо чуть просветлело, пенные буруны быстро затихли, и шторм прекратился. Словно беспокойная ярость, бешенство этого места решилось на передышку.

На вершине башни стоял князь Олег. Стоял, замерев и опустив голову. Потом, будто очнувшись, князь поднял голову и раскрыл сжатую ладонь – в его руке лежал узелок судьбы. Лежал выбор человека, которого князь успел назвать своим сыном.

– Скальды не ушли, – услышал Олег чистый голос, звучащий, как переливы колокольчиков. – И герои не уходят. И песни будут звучать, пока остается хоть одно сердце, способное их услышать.

– Ты? – чуть слышно произнес князь Олег. Далекие громы утихли, и небо проступило синевой. И здесь, в этом месте, стояла та, что принесла с собой этот свет. – Ты пришла?

– Я никогда и не бросала тебя, – возразила прекрасная царица-пряха, и голос ее был наполнен весельем весенних ручьев. – Но нить твоей Судьбы еще не окончена.

Олег вдруг увидел, как золотая нить протянулась от его ладони в арку, из которой появилось черное чудовище. И клубящийся мглой проем начал светлеть.