Гладиаторы «Спартака» - Георгий Миронов

В ту ночь, за которой последовало неприятное утро с известием о поломке фильтров бассейна, над виллой Рамона появился бесшумный мотодельтаплан. Пилот стартовал с крыши высотной гостиницы «Эль Примо» на окраине города так, чтобы дельтаплан по прямой прошел над виллой Рамона Салми, развернулся и приземлился на поле для гольфа, где пилота уже ждала команда зачистки с механиками, готовыми разобрать дельтаплан, и автомобилем для его вывозки, не говоря уж о рабочих, обязанных привести поле для гольфа в первозданное состояние.

Дельтапланерист завис над стоявшей на территории огороженной и хорошо охраняемой виллы открытой к нему ротондой, в глубине которой находилась ванна-джакузи с постоянно подогреваемой днем и ночью морской водой. Точно по приборам определив свое местонахождение, пилот стал спускать в ротонду на длинной бечевке небольшой предмет, похожий на обломок белого мрамора. Он дождался, когда этот предмет опустится к подножию коринфской мраморной колонны, одной из шести, составлявших ротонду, после чего поджег остававшийся у него в руке конец бечевы из тонкого искусственного волокна. Огонь, достигнув мраморной колонны и уничтожив спустившую предмет бечеву, сам по себе погас. Убедившись по приборам, что контакт предмета с колонной состоялся, пилот спланировал полет к морю, где сбросил некую закрытую емкость со специальным порошком, привлекавшим медуз. После чего сделал плавный поворот и ушел к берегу в сторону поля для гольфа. Над ним он выключил мотор и изящно спланировал на зеленое поле, — в темноте и это можно было сделать, лишь пользуясь системой приборов наведения.

Рамон проснулся рано. Левая его рука обнимала жену, правая же покоилась на постели, а к ее запястью был прикован кейс с базой данных.

— Извини, дорогая, у каждой профессии свои издержки.

— Не волнуйся, милый, поза наездника мне еще не успела надоесть. И вообще, если бы за верховую езду платили так много, как нам с тобой, то, право, можно было бы заниматься ею до скончания века!

Рамон поцеловал свою никогда не унывающую Мари-Аннет и прошел в ванную комнату. Закончив туалетные процедуры, он на минуту задумался: выпить ли чашку кофе, или вначале поплавать в море? Бассейн, это было видно из длинной лоджии, опоясывавшей виллу, был еще пуст.

Утро дышало свежестью, солнышко грело еще не горячо, а ласково и нежно, море было голубым и тихим, как Мари-Анн после часа любви.

И Рамон выбрал море.

Пройдя из холла на первом этаже сквозь широкие стеклянные двери, он вышел на мощенный мраморными плитами дворик, откуда мраморные дорожки вели к ротонде с джакузи, к теннисному корту, к садику с пальмами и выращиваемыми Мари-Анн огромными кустами роз, к гаражу и — к морю. Постепенно мраморные плиты уступили место ладно пригнанным деревянным мосткам, Рамон сбросил на них голубой махровый халат и, уже не всматриваясь в голубой покров моря, нырнул.

Когда же он вынырнул, то еле перевел дух. Все тело буквально горело. Он опустил лицо в воду. Вода кишела медузами разного цвета и размера, они энергично перемещались в воде, время от времени продолжая касаться его тела своими неприятными прозрачными телами.

Море у Сан-Тропеза всегда кишело медузами. Но никогда, за все пять лет жизни здесь, на Лазурном берегу Франции, Рамону Салми не приходилось видеть их так много и в одном месте.

Мари-Анн, которая была помешана на сексе и отличалась к тому же французским чувством юмора, предположила бы, что в море у подножия их виллы началась какая-то конференция медуз всего Средиземного моря по обмену сексуальным опытом. Медузы действительно сталкивались, то ли обнимаясь и обмениваясь при этом нежными поцелуями, то ли отталкиваясь и матерно бранясь, они то сходились, то расходились и вели себя столь нервозно, что объяснения их поведению в четком математическом мозгу Рамона не находилось.

С отвращением расталкивая скопище морских тварей, Рамон доплыл до берега.

Когда же он вышел на мраморный пол дворика виллы, то попал в поле зрения наблюдавшего за ним с крыши отеля «Эль Примо» на окраине Сан-Тропеза человека, вооруженного сильнейшей оптикой.

Салми накинул на плечи халат, — не для того, чтобы согреться, — вода была теплой с раннего утра, а чтобы стереть с кожи склизкие следы от «поцелуев» средиземноморских медуз.

Пройдя несколько метров, он снова сбросил халат на идеально чистые плиты дворика и по белым мраморным ступеням спустился в джакузи. Вода была такой, какую любил Рамон, — в меру теплой, в меру игривой. Он опустился под воду так, что наружу выглядывала только его белокурая голова.

И мысли были приятные: о том, как он сейчас расслабится в джакузи, потом окунется в «финскую прорубь» — находившуюся тут же неподалеку мраморную ванну с ледяной водой, напоминающую ему покрытую корочкой льда прорубь у себя дома в Юкка-озере — и, взбодрившись, вернется в спальню, чтобы доставить максимум удовольствий своей прекрасной «наезднице» Мари-Анн.

Рамон чуть было не сунул руку, к которой наручниками был прикован кейс с базой данных, в теплую воду джакузи. Хотя что ему сделается: компьютер упакован так, что на него не может воздействовать ни температура, ни взрывная волна, ни давление.

Об этом знал и человек, наблюдавший за Рамоном в окуляры сверхмощного бинокля с крыши «Эль Примо». И все же он постарался произвести направленный взрыв так, чтобы, уничтожив Рамона, сохранить кейс.

По его мнению, время операции «банк данных» пришло. Он тихо спросил в усик рации у себя на щеке:

— У вас все готово? Машина? Люди? Блокировка телефонной связи?

— Да, шеф.

— Начали!

Направленный взрыв как спички сломал мощные мраморные коринфские колонны, и они рухнули в стороны, как у табуретки с разъехавшимися ножками. Верхняя часть ротонды упала вниз, плотно присосавшись к мраморному бордюру джакузи.

Рамон чуть было не задохнулся, уйдя под воду, оглушенный взрывом. Первая реакция была профессиональной — он потянул к себе руку с прикованным к ней кейсом. Однако рука на удивление легко скользнула под воду, не встретив сопротивления цепочки.

Он понял, что рухнувшая верхняя антаблементная часть ротонды разбила цепь, и драгоценный кейс оказался по ту сторону развалин. Он же со стальным ободком на запястье и куском цепи — по эту.

Если бы Рамон знал, что происходило в эту минуту с его кейсом...

Когда раздался взрыв, разваливший мраморную ротонду над джакузи, одновременно с ним начался пожар в стоявших отдельно от основного здания хозяйственных постройках виллы. Учитывая, что основным строительным материалом этих построек было сухое дерево, вспыхнули они хорошо, слаженно. Тут же пожар начался и в гараже, через который можно было попасть во внутренние покои виллы. Причем дым оттуда повалил особенно густой и черный. Правда, вскоре горение там прекратилось, но пока пожар пировал в передней части гаража, черный столб дыма успел подняться метров на десять над виллой.

Видимо, в результате пожара отключилась и телефонная связь. А почему не работали сотовые и даже спутниковые телефоны, потом никто не мог объяснить.

Но, слава Богу, минут через семь подъехала пожарная машина, из нее выскочили бравые молодцы и в считанные минуты погасили огонь и в подсобных помещениях, и в гараже.

В суматохе и панике, естественно образовавшихся в вилле среди ее обитателей, ни Мари-Анн, ни кто-либо из прислуги не обратили внимания на следующий нештатный момент: когда пожарная машина с ревом засигналила перед въездом в виллу, охранники быстро открыли ворота, и машина, стремительно въехав на территорию виллы, совершила, казалось бы, не совсем логичный рейд — обогнув здание и притормозив у джакузи, и лишь потом остановилась и направила рукава с брандспойтами, полившими пену в чрево виллы. Перед входом в гараж из машины вместе с пожарниками выскочил одетый в такую же оранжевую форму-комбинезон и бейсболку юноша. Из-под бейсболки выглядывали достаточно пышные волосы. Взгляд его был сосредоточен, а руки проворны. Он юркнул к ротонде, легко нашел среди мраморных обломков припорошенный пылью кейс, схватил его и нырнул в черное нутро гаража.

В эти минуты всем обитателям роскошной виллы на берегу моря в Сан-Тропезе было несладко.

Однако вряд ли их переживания можно сравнить с муками, которые переживал Рамон Салми.

Рухнувшая кровля намертво закупорила джакузи, однако не раздавила Рамона, — его спас высокий мраморный бордюр вокруг ванны. Проблема же состояла в том, что воздуха в этом пространстве между водой и рухнувшей кровлей оставалось всего ничего. И через какое-то время Рамон начал задыхаться. Узкое пространство между кровлей и горячей водой быстро наполнялось паром, обжигавшим легкие. Стараясь не впадать в панику, мощный финн попытался плечами приподнять мраморную кровлю и обломки колонн. Однако этот подвиг Геракла оказался ему не под силу, дышать становилось нечем. Взгляд Рамона обратился к закрытому стеклом круглому отверстию почти вровень с полом дворика, носившему скорее всего декоративные функции. Из последних сил он, ломая пальцы, продавил стекло наружу, ожидая, что сквозь него сейчас хлынет теплый воздух Лазурного берега. Черт бы его побрал, почему никогда ранее ему не приходило в голову спросить знающих людей, на хрена в джакузи эти стеклянные иллюминаторы...