Мир фантастики 2010. Зона высадки - Павел Корнев

— Пятьдесят миллионов, — вдруг резко повысил тот.

Зал, будто ему отключили питание, разом замолк. Цифра произвела впечатление на всех. Левко закусил губу, посмотрел на референта. Не дождавшись от него помощи, он произнёс:

— Я беру тайм-аут.

— Согласно регламенту каждый из участников может взять часовой перерыв лишь однажды, — напомнил ведущий, а секретарь запустил таймер.

Господин Левко затянулся сигаретой и нажал кнопку. Вокруг его кресла тут же образовалась звуконепроницаемая сфера. Прикрывая ладонью губы, молодой менеджер что-то говорил в трубку и одновременно отдавал распоряжения референту. Тем же самым занимался сейчас и господин Порхе с той лишь разницей, что он предпочитал сигары.

Балкон дружно захрустел попкорном и чипсами, на голову журналистов полетели обёртки. К Лорене Гомес протиснулся какой-то паренёк. Он шепнул ей на ухо несколько слов, получив в награду монетку. Лорена кивнула ассистенту и, отступив назад, незаметно покинула зал. Её собратья по цеху отстали ненамного. Скоро журналистов в зале заметно поубавилось. Лишь небольшой их арьергард продолжил следить за торгом.

Учитель впервые поднял глаза от пола, внимательно осматривая покупателей. В особенности того, что сидел посерёдке и, демонстрируя невозмутимость, поглощал принесённые официантом изысканные яства.

По сложившейся на аукционе традиции, каждый его участник мог заказать всё, что желал, — платить предстояло победителю. Незнакомец в шляпе, видимо, знал толк во вкусной и здоровой пище, отдавая должное морепродуктам. Жареные креветки с сыром, красная рыба, приправленная жгучим соусом и зеленью. Всё это, да под бутылку хорошего вина, в два счёта отправилось в здоровый его желудок.

У половины зала разом заурчали животы.

5

Ханк знал, у кого можно быстро добыть нужную информацию. Это будет стоить Фонду несколько лишних тысяч, но кто считает тысячи, когда на кону миллионы. Он, Ханк, во всяком случае, не считает.

Он созвонился и вскоре получил интересующие его сведения:

— За последнее время на Земле зарегистрирован только один договор с залогом планеты. Три дня назад в местном отделении Первого Банка.

Конец ниточки оказался в руках. Дальнейшее зависело только от его расторопности.

Сделав ещё один звонок и договорившись о срочной встрече, Ханк положил в один карман пистолет, в другой пачку наличных и спустился в гараж. Настало время поработать ногами. В том смысле, что предстояло активно давить на тормоз — с плато к Ла-Пасу спускался весьма крутой серпантин. Чёртов информатор, хоть и работал клерком в Эль-Альто, жил в городе, что теперь обойдётся Ханку в лишние двадцать-тридцать минут.

Хорошо ещё, что условленный ресторанчик располагался не на самом дне котловины, а то дорога могла бы занять не меньше часа.

Заведение не относилось к разряду престижных. Здесь собирался всякий сброд, от кухни несло горелым жиром, а при виде пищи с непривычки выворачивало нутро. Но Ханк пришёл сюда не обедать. За грязным, но свободным от посторонних столом сидел нужный ему человек и пил дешёвую чичу.

— Знаете, зачем вы мне понадобились? — с ходу спросил Ханк.

— Догадался, — улыбнулся информатор. — И в офисе, и в машине, и дома у меня постоянно работает радио. Так что я в курсе последних событий.

— Очень хорошо, — буркнул Ханк. — Я рад, что не потребуется время на объяснения. Сколько вы хотите за информацию?

— Двадцать тысяч.

— Обычно я плачу не больше пяти.

— Обычно вас интересует Институт Развития. Теперь случай особый.

— Десять, — предложил Ханк.

— Двадцать, — настаивал информатор. — А я, так и быть, сам заплачу за ужин.

Ханк уступил. Была бы охота экономить чужие деньги. Двадцать тысяч поменяли хозяина, а в обратном направлении пошёл товар.

— Вашего парня зовут Дерек. Он официально представляет Утопию. А это, скажу вам, не шутка. Центральной власти у них нет, и его мандат подтверждён восемью тысячами с гаком сообществами. Целый чемодан бумаги — такое нужно видеть!

— Что он получил?

Прежде чем ответить, инсайдер отхлебнул апельсиновой браги. Причмокнул.

— Так называемый отложенный заём. В семь миллиардов. На три года под сорок процентов. Через три года нам возвращают девять миллиардов восемьсот миллионов кредитов, либо Утопия переходит в собственность банка.

— Что значит отложенный заём? — уточнил Ханк.

— Он вступает в силу, если в течение месяца со счёта будет снят хотя бы цент. Если нет, то по истечении этого срока договор аннулируется, и стороны остаются при своих.

— Странные условия, — заметил Ханк.

— Это удобно как раз в таких случаях, как аукцион. Если кто-то перебьёт ставку, вы ничего не потеряете.

— И ваше правление согласилось на такую гигантскую сумму под залог единственной планеты?

— Ну что вы, мы бы дали и больше. Одни только биотехнологии Утопии оцениваются экспертами на порядок дороже. Но утопянин довольствовался суммой в семь миллиардов. Так что мы долго думать не стали.

— Собираетесь прибрать их к рукам?

— Это не наш бизнес, — пожал плечами информатор. — Мы лишь хотим заработать на процентах.

— Или на перепродаже?

— Нет, только на процентах. Мы вовсе не надеемся заполучить Утопию.

— То есть?

— Вы не знаете утопян, — усмехнулся клерк. — Они ни за что не продадут свою родину. У них должны быть веские основания верить, что они смогут вернуть кредит. Уверяю вас, тут заваривается нечто особенное.

На обратном пути из машины Ханк позвонил шефу и вкратце передал разговор, заметив, что утопянин согласился на семь миллиардов, хотя мог получить много больше.

— Ничего удивительного, — пояснил Порхе. — Зачем им брать на себя лишние выплаты. Ни я, ни Левко не полномочны распоряжаться самостоятельно суммами больше пяти миллиардов. Если мы не успеем получить разрешения от своих боссов, мы проиграем торги. Пожалуй, я сейчас же запрошу Лондон о снятии лимита.

— Но вы же не станете торговаться до таких высот? — удивился Ханк. — Планета столько не стоит. Не может стоить… Если только…

— Если только утопяне не пронюхали о чём-то таком, чего мы не знаем, — договорил за него шеф. — Выясните всё, Ханк. Не жалейте средств, но поспешите…

— Что это может быть? — подумал вслух Ханк, после того как шеф дал отбой.

Он включил радио. Захлёбываясь от возбуждения, репортёр сообщил, что цена планеты уже перевалила за сто миллионов.

6