Законы стаи - Полина Ром

подвяленную, но все же не сушеную. Из любопытства я попробовал – похожа на малину, но косточки крупнее.

Еще были приобретены три горшка с плотными крышками, несколько свечей, два мелких волосяных сита и медный котелок.

Плотник с удовольствием отдал нам все обрезки досок, которые Мари потребовала отшлифовать прямо при ней. Я с трудом доволок весь груз до замка.

Дальше мне пришлось толочь сахар, потому что Мари не нравилась его фракция.

-- Не в пудру, Оскар, но он должен быть раза в два-три мельче. Примерно, как манная крупа, понимаешь?

Потом я протирал через сито сваренные фрукты – ужасно скучная и нудная работа. Через четыре дня я имел три залитых воском горшка с мармеладом разных сортов, телегу с парой крепких коньков, которых святой брат взял напрокат у кого-то из горожан, мешок зерна – чтобы кормить эту живность в дороге, и корзину еды, которую Олла собирала сама – Мари было некогда. У меня осталась одна серебрушка и горсть медях.

Мы со святым братом ехали в столицу, выбрав дорогу, на которой не пересечемся с возвращающимся мэром.

В городе осталась замурованная башня, первый этаж которой завален был дровами, а подпол продуктами. Две охапки лучины, которую я наколол лично – потерпят без свечей. Две перепуганные дочери брата Селона, которых отец вдруг сорвал с места и вселил в баронское жилище, расстроенная Мари, которая все же догадалась, что именно я задумал, и рыдающая Олла, которой страшно не нравилась моя поездка. И только барон спокойно сказал мне:

-- Я буду ждать твоего возвращения, Оскар.

Глава 48

Глава 48

МАРИ

Раньше я даже не задумывалась, почему дверь в башню такая тяжелая. Сейчас поняла. Выломать ее будет очень и очень непросто. А сделать это бесшумно не получится вообще – изнутри, прямо в каменную стену, были вмонтированы толстенные ржавые скобы, в которые сейчас вложены мощные балки. Мы, практически, замурованы. И открыть дверь можно только изнутри.

Сейчас, понимая, в какую историю мы вляпались, я только радовалась, что на первом этаже нет окон, что на втором-третьем их мало и они узкие. Конечно, если все наладится – их обязательно нужно будет расширить…

Нет, я неправильно думаю. Не «если», а «когда» все наладится…

Мысль о том, что нам придется просидеть здесь минимум пару месяцев, меня не радовала. Но сожженные дрова были весьма весомым доводом.

Пусть саму меня лихие девяностые коснулись только нищетой, но нужно было родиться слепоглухонемой, чтобы не знать, как творились бандитские разборки. Понятно, что до наших гоблинов мэру местному далеко, иначе он не стал бы «предупреждать». Но и ждать, пока этот подонок эмоционально дозреет…

В общем, я плюнула на тяжелые думы и пошла устраивать гостей.

Девочки косились на меня, бесконечно кланялись и повторяли чуть ли не хором:

-- Да, баронетта дель Корро… Как прикажете, ваша светлость…

Не знаю, чего они от меня ожидали, но они явно были напуганы. Глядя на их бесконечные поклоны, я поняла – надо дать им время. Пусть очухаются и придут в себя.

Выбрала им на третьем этаже комнату с камином и пригласила отмывать. Кажется, то, что я терла мебель и полы рядом с ними, повергло их в шок. Впрочем, я решила, что лучше им сразу понять – пусть я и баронетта, но слуг у нас нет.

Одну кровать мы перетащили из другой комнаты, здесь есть стол, табуретки и застекленное окно. Повезло, что камин растопился быстро – скоро станет теплее. Не пять звезд, конечно, но потерпеть вполне можно – я усмехнулась, вспомнив ковидные ограничения.

Оглядела отмытую комнату и велела устраиваться. Благо, что из их дома успели перевезти кучу вещей, в том числе одеяла-подушки и прочее. Сама отправилась к Олле. Думаю, нам стоит поговорить.

Я вовсе не считала, что Оскар прав, ничего никому не объяснив. Он уехал и будет занят делом. Ему есть о чем думать и беспокоится. У нас же практически нет никаких занятий. А безделье быстро сводит людей с ума.

На кухне сидел барон. Сидел за столом напротив Оллы и что-то неторопливо выговаривал ей. Уже ссорятся?!

Я замерла в дверях и прислушалась. Меня они не видят: барон расположился спиной к двери, а Олла смотрит в стол и утирает слезы.

-- …делать это не подобает! Оскар взрослый мужчина, он справится с любой неприятностью. А вы, тинка Олла…

-- Да какая я вам тинка! – Олла отмахнулась от барона и всхлипнула.

-- Ваш сын – баронет! А вы – тинка! И никак иначе! Только мальчик уже вырос, почтенная, – голос барона стал чуть мягче. – Нельзя держать этакого молодца под крылом, как курица цыпленка.

Возникла пауза, и я решила чуть помочь барону.

-- Матушка, а ведь господин барон прав. Да и сами подумайте: сейчас у него хоть ночных рейдов нет. Неужели там спокойнее было? А здесь Оскар наладит торговлю и домой вернется. Конечно, все не слишком просто, с мэром проблемы и еще всякое разное… Только ведь это всяко безопаснее, чем ночные рейды?

Олла смотрела на меня красными, как у кролика, глазами и шевелила губами, но возразить ей было нечего. Я решила чуть поднять всем настроение:

-- Мама, сделайте чайку, пожалуйста. А я сейчас принесу кое-что…

К моему возвращению Олла уже хлопотала, разливая травяной отвар по массивным глиняным кружкам.

-- Вот… -- я выложила на стол горсть мармелада. – Попробуйте.

Пробовали с интересом и со вкусом, барон даже чуть прижмурился от удовольствия.

-- Это что же такое? – он смотрел с любопытством, а я спокойно начала объяснять.

– Это лакомство, которое Оскар повез на продажу. Вы оба знаете, что у нас нет денег, чтобы наладить производство. Да и мэр может украсть рецепт или как-то напакостить. Поэтому мой муж и решил, что продавать это здесь невыгодно. Он будет искать человека, кто захочет вложиться деньгами.

-- А мэр…? – Олла смотрела с тревогой.

-- А что мэр? На вырученные деньги Оскар наймет охрану, никакой мэр и пикнуть не посмеет!

-- Мари, побожись именем милосердной Маас, что он не…

Тут до меня дошло, чем вызван слёзоразлив Оллы. Я укоризненно покачала головой, глядя ей в глаза:

-- Матушка, вы что, серьезно думаете, что Оскар отправился убивать мэра?! Ага… Еще и святого брата взял с собой в помощь! Его тоже подозреваете?!

Черт, я же говорила Оскару, что нужно хоть какое-то разумное объяснение! Сам