Благословенный - Виктор Коллингвуд

сём, разбившись на крохотные партии. Глядя на них в этот момент, можно было понять, кто, с кем и против кого тут дружен.

Всего сильнее, конечно же, «партия» Потёмкина — авторитет его в глазах императрицы всё еще чрезвычайно высок. Однако, у него же и больше всего врагов — практически все остальные вельможи. Очень многим перешел дорогу светлейший князь — перетянул на себя ресурсы, оставил без финансирования проекты, провёл своего ставленника на интересовавший кого-то пост… Тем не менее Григорий Алексеевич чувствует себя достаточно уверенно, чтобы подолгу отсутствовать в Петербурге.

Александр Романович — первый враг Потёмкина и несомненный глава влиятельной партии «англоманов».Увы, но их время проходит — дела наши с Англией всё хуже и хуже. Однако же и у галломанов, их антиподов, ярким представителем которых является Шувалов, дела идут не лучше. Сближение с Францией сильно буксует по целому ряду причин, — здесь и финансовые проблемы французских Бурбонов, и двуличная политика в отношении Турции. Сейчас нашим союзником является только Дания, но и этот союз непрочен. Теоретически, датчане должны помогать нам флотом, а мы им сухопутной армией. Но в этот раз всё идёт наперекосяк. У нас просто нет сухопутных сил, чтобы выделить их Дании, а датский флот сильно скован английскими угрозами.

Безбородко и Завадовский представляют здесь условную «малороссийскую» партию. По сути, Безбородоко, не имея в Коллегии иностранных дел официального статуса, сейчас определяет всю внешнюю политику, выводя из себя вице-канцлера Остермана. Салтыков сам по себе, а толстяк Мусин-Пушкин — со всеми сразу; не умея маневрировать на поле боя, имеет редкий талант к лавированию на паркетах.

И это я ещё не знаю всех подводных течений! Все эти шушуканья, перемигивания, переглядывания, полунамёки… Кто с кем дружит, против кого, чего добивается, из каких фондов ворует — тайна, покрытая мраком.

И вот с этаким серпентарием предстоит мне иметь дело! Удивительно, но бабушку, кажется, всё устраивает: фразу «живёшь и дай жить другим» я слышал уже неоднократно. То-то же, Александр, придя к власти, хоть и декларировал возврат к «духу и сердцу бабки нашей Екатерины», на деле заменил почти всех екатерининских стариков или немцами, или своими молодыми друзьями.

Наконец императрица явилась. Все вежливо поклонились, и я тоже — протокол есть протокол. Заседание открыл доклад Александра Андреевича об интригах пруссаков в Польше.

— Посланник прусский Джироламо Луккезини отчаянно интригует среди депутатов сейма, открывшегося по поводу изменения польской конституции, — негромко, с мягким малороссийским выговором рассказывал Безбородко. — Целью его является союз Польши и Пруссии, направленный супротив нас.

— Известно ли на каких условиях собирается этот комплот? — перебила его Екатерина.

Безбородко пояснил, что пруссаки обещали панам военную помощь в восстановлении их прежней восточной границы, желая себе взамен города Данциг и Торунь. Пруссия таким образом получила бы себе прямую связь с Восточной Пруссией, а поляки утратили бы выход к морю.

Большинство собравшихся отнеслись к этой идее с нескрываемым скепсисом.

— Фридрих-Вильгельм, наверное, идиот, если считает, что поляки на такое пойдут, — выразила общее мнение Екатерина, — а если Польша всё-таки согласится, значит, слабоумна вся эта нация! Добровольно лишиться морского побережья — дурачество высшего рода!

Я помнил, что никакой войны с Пруссией в то время не было, а вот поляки доставляли много хлопот.

— Должно, не договорятся! Но с поляками надобен глаз да глаз — эти способны выкинуть, что угодно!

— Да, с Польшею дела пошли прескверно! — подтвердил Шувалов. — Уже грозятся запретить нам закупку продовольствия для екатеринославской армии. Светлейший Князь по этому поводу крайне обеспокоен. Возобновляется притеснение православного населения.

— Светлейший князь предлагал привлечь Польшу на свою сторону, пообещав им Молдавию. Выходит ли из-за этого хоть что-то? — спросила Шувалова Екатерина.

— Теперь у поляков другие мысли. Всё больше заняты оне внутреннею грызнёю. Королевская партия тянет за усиление власти короля, уменьшение роли сейма. О Молдавии никто и не думает, зато полно желающих вернуть свои белорусские поместья.

— И что планирует Светлейший князь?

— Надобно привлекать к себе православное население восточных областей Польши. У них у всех желание возобновить прежнее состояние, как они были под своими гетманами, и теперь все твердят, что должно опять им быть по-прежнему, ожидая от России вспоможение. Сие дело исполнить можно самым легким образом!

Так-так, интересно. То есть, получается, не русская армия должна освободить своих единокровных и единоверных братьев, а казацкое войско, заставляя вспомнить время Богдана Хмельницкого. Зная тайные планы прусского короля использовать поляков для борьбы против России, а затем потребовать от них новых территориальных уступок, Потемкин, мечтавший в начале войны привлечь Польшу взаимовыгодным союзом, в изменившейся обстановке ищет средство парировать нападение со стороны Польши.

— Но где же взять этих казаков? Нынче православным в Польше даже запретили иметь оружие. Так же сделать из этого казацкую армию? — задал резонный вопрос вице-канцлер Остерман.

— Светлейший князь за свой счёт закупает вооружение и складирует его в своих польских поместьях. В нужное время оно будет применено, — ответствовал Шувалов.

Так-так, ещё интереснее! Не зря Потёмкин заигрывает с казаками, создаёт новые полки, принимает все меры для реабилитации запорожцев. В голове у него, оказывается, прорабатывается в это время не только турецкий, но и польский вектор.

— Было бы того лучше, если бы светлейший князь наконец-то соизволил взять Очаков, — ни к кому вроде бы особо не обращаясь, проговорил Воронцов.

— Вопрос у нас сегодня один. Возможно ли силы Украинской армии Румянцева передать в ведение Потёмкина? Получив сии подкрепления, князь много смелее действовать сможет. Прошу подавать мнения! — нахмурившись, произнесла Екатерина.

Да, это уже не «добрая бабушка». В каждом слове, в каждом жесте императрицы чувствовалось привычка повелевать, глубоко усвоенная за 25 лет правления. Как же, должно быть, тяжёл этот груз для женских плеч! И, как не противны мне её фавориты — геронтофилы, нельзя не признать что всё же, они выполняют весьма важную роль.Без их поддержки государыне в одну лямку тащить этот груз никаких нервов не хватит!

После долгого обсуждения, сводившегося в основном к вопросу, сможем ли мы удержать поляков от выступления против нас, Совет