Думаешь бьётся? (СИ) - Заозерная Марта

Он замолкает и я молчу. Блокирую мысли. Оставляя в себе небольшую веру в то, что он всё таки шутит так не смешно.

— Ты ещё со мной, детка?

— Да, папуль, — шиплю в ответ голос сел.

— Зря рассказывал, да? Мы с мамой вашей договорились, что вы никогда не узнаете. Мне было стыдно. И сейчас. Перед вами обеими. О чем я только думал тогда, как можно было уйти от своих девочек. Но вот такое было, малышка. Я знаешь зачем тебе рассказал? Дело не только в том, что извиниться хочу, и это кстати тоже, — папа вздыхает, тяжело и протяжно. — Я до того случая тоже был очень принципиальным и категоричным. А после… Алёнушка, детка. Человека не только его поступки определяют, но и выбор конечный, усилия приложенные на исправление последствий от собственных действий. Мы все ошибаемся, моё солнышко. Идеальных людей не бывает.

Для меня были. Мой папа.

— Почему ты сейчас решил мне рассказать? — открывая рот давлю всхлип.

— Я вижу твои переживания, дочка. Это же из-за того парня, которым ты была увлечена?

Да что же это такое! Я и так как решето. Эмоции поглубже в себя забиваю. Того гляди рванет.

— Пап, давай мы не будем? Если я тебе расскажу, он тебе никогда не понравится.

— Ты планируешь нас познакомить? — нотки веселья в его голосе прорезаются.

Это кошмар! Не будь я в разрозненных чувствах, начала бы переживать на счет того, что несу. С одним отдыхать улетела, обсуждаю другого совсем. Хорошие девочки себя так не ведут.

— Раз уж у нас день откровений, малыш. То давай начистоту. Я приму твой любой выбор. Постарайся ограничиться, пожалуйста, только одним человеком. Всё остальное мы с мамой поймем. Поверь, ты нас ничем не удивишь. Наша дочка привела когда-то домой жениха своей сестры. Боже, Алёна, как она плакала. Если бы не её слезы, прибил бы Бореньку вашего, — папа нервно смеется. — Я в тот момент думал, что тебя предаю. Свою маленькую сильную девочку. Тогда впервые я выбор в пользу Ани сделал. И спустя некоторое время пожалел.

Я даже знаю когда. Он прилетал, когда я в больнице лежала. Единственный раз, когда Богдан Анатольевич был бледным в реанимации.

Всю дорогу до отеля говорим с ним по телефону. Он мне рассказывает какое фото ему больше понравилось. Просит ему прислать в хорошем качестве, смеется, мол, его тоже на доску почета повесит. Мой негатив по поводу поступка Кира слегка утихает. Сам того не ведая, папа в точку попал своим рассказом. Спас не одну, а сразу две жизни.

Глава 91

Вернувшись в номер и совершив гигиенические процедуры в постель забираюсь, предварительно достав из шкафа одеяло потеплей. Потряхивает. Мы с папой всегда так, долго и муторно темы подобные не обсуждаем. Он дает мне время подумать, самой разобраться в чувствах. Позднее, если будет нужно, обсудим.

Мне не верится. Не верится в то, что он мог оставить маму надолго одну. В долгие командировки она всегда с ним летает. Всё свободное время, пусть его и не много, они проводят вдвоем. Последние годы, как Маркуша подрос стали путешествовать. Не прости она его, этого не было бы?

За этими мыслями я не только о косяке Кира забываю, но и засыпаю благополучно. Но ненадолго. Человек — косяпор за плечо меня среди ночи трепать начинает, так и выпрашивает. Отмахиваюсь от него и на другой бок переворачиваюсь. Будя меня среди ночи, не стоит ожидать приветливости.

Кровать прогибается, он рядом ложится, обнимает меня через одеяло.

— Не вырывайся. Ты же знаешь, я без разрешения тебя не трону. Я соскучился. Зря ты не пошла, было весело.

Сквозь сон слова не совсем разбираю и тем более не понимаю их смысла.

Проснувшись утром, его руку так и ощущаю на себе, хочу скинуть, но он удерживает.

— Ты как себя чувствуешь? Рано легла вчера, в одеяло по самую голову замоталась. Доброе утро, Алён, — Кир руку мне на голову перемещает, можно подумать он что — то поймет.

— Доброе. Я здорова. И легла я не рано. Это ты поздно пришел. Групповушку там затевали?! — бросаю без задней мысли.

Встаю с кровати и оборачиваюсь. Выглядит он так, словно спалился с поличным.

— Боже, Кир! Я пошутила. Если даже и так, то знать я этого не хочу. Можешь выдохнуть.

Не с первого раза получается в тапок ногой попасть. Я бы ещё поспала, но мы на экскурсию обзорную собирались.

— Вечером пойдешь со мной. Я с парнями тебя познакомлю. Двух ты в Москве после матча еже видела.

Да? Может и видела. Передергиваю плечами, мол, я не против.

— Пофоткаемся все вместе, в сотсети выложим! — произношу с энтузиазмом. В этот момент волосы в хвост собираю, смотрю на Кира через огромное настенное зеркало. Краска с его лица сходит. Пытается оценить степень катастрофы. — Не переживай там. Чисто теоритически, со мной можно было договориться. Я бы, возможно, согласилась. Больше так не делай.

Мелкий лицо ладонями растирает, на подушку откидывается.

— Блд. Алён, извини. Просто ты на них головокружительно, бесподобно, восхитительно…

— Остановись, — перебиваю его. — Я посыл поняла.

— На память оставил.

— Я моё время, для памяти распечатывали и в альбом вставляли, — причитаю, намеренно делая голос противнее.

— Я знаю. Мама твоя мне показывала ваши с сестрой детские снимки, ты уже тогда была кайфовой, — Кир подходит и со спины обнимает. — Я даже парочку сфоткал себе, — смеется под мой закат глаз.

Обзорная экскурсия на вертолете проходит чудесно. С высоты остров выглядит тоже невообразимо роскошно, буйство зелени, в окантовке из песка белоснежного. Улетать совершенно не хочется.

После, на взятой в аренду моторашке, приличнее назвать это средство передвижения язык не повернется, Кир везет меня на рыбный рынок. Всю дорогу сижу, крепко обхватив его со спины и лицом в шею уткнувшись. Жмурюсь, что есть мочи, пока засранцу этому весело.

В Маниле был коллапс на дороге, потому что быки шли по ней преспокойно прямо рядом с машинами. Здесь с этим проще, транспорта мало, но он в таком состоянии жутком, при том, что скорость развивает приличную.

— Кир! Обратно я пешком пойду! — просто брррр.

Он кладет руки на обе мои коленки, сдавливает их, затем гладит. Я так и сижу, лбом к его спине прижимаюсь.

— Алёна Богдановна, да Вы трусиха! — Глупый гремлин глумится! — Это сенсация!

— Много есть не буду сегодня, — игнорирую его выпад. — А — то на обратном пути не смогу уговорит свой желудок сдержаться.

Естественно это фигня всё. Сдержаться я не могу. Упоительно вкусно. Напоминание о том, что чревоугодие — грех, здесь не работают.

Задобрив, Кир тащит меня на посиделки с друзьями. Чтобы понять интересно ли мне, скажу — Кирилл среди них самый старший, остальные парны на год — два младше него. Девчонкам и вовсе двадцати нет.

Терпимее, Лёна. Терпимее.

— Мы с Бали из — за бешенства улетели! — активно жестикулируя руками, возмущенно вещает одна из представительниц прекрасного пола. — Вы себе представляете? — переводит взгляд с меня на Кирилла. — Такие деньги берут и не проверяют даже посетителей своих.

Хочется сказать — датыче. Усаживаюсь удобннее, сейчас будет краткий экскурс от Ангелины в мир опасных болезней.

— А вдруг заразиться успели? — пораженно головой качаю. — Оно очень опасно.

— А как понять? — внимание девушка на мне концентрирует.

Они уже в курсе того, что я врач. Даже знают какой. Правда парень один долго спорил, утверждая, что быть такого не может.

Кир хитро на меня смотрит. Уловил шутливость в моём вопросе.

— Слабость, отсутствие аппетита, незначительное повышение температуры, кашель, боль в горле, животе. В целом общее недомогание.

Девчушка от себя бокал отодвигает.

— У меня было!

Ага, как же. Они уже один раз заводили тему. По круги играет.

— Мужика того когда из бассейна достали, у него сразу как перевернули пена изо рта пошла, — оправдывает мои ожидания.

Так сказать, на ловца и зверь бежит.

— А с чего ты взяла, что это не утопление? — уточняю ещё раз.