Под нами - Чёрное море - Константин Денисов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
План действий созрел мгновенно: Дмитрий догнал одного "юнкерса", входившего в пикирование, расстрелял его, а затем с ходу отправил вслед за ним еще и "мессера". Одного "юнкерса" сбил и Виктор Щербаков.
Когда на земле гвардейцы поздравляли Дмитрия Старикова с очередной девятнадцатой победой, он сказал:
- Я за Сурена Тощиева счет начну с двадцатого. Это - еще только пристрелка.
Поздравлений в этот день хватало - ведь больше вражеских самолетов над Эльтигеном нашему полку за одни сутки сбивать еще не приходилось, а главное без единой потери со своей стороны! Девять сбитых самолетов противника - таким был наш подарок годовщине Великого Октября.
Вскоре получили телефонограмму от генерала Ермаченкова. Он отметил успехи истребительной авиационной группы, 11-й и 214-й штурмовых авиадивизий. Информировал и о героическом подвиге, совершенном командиром эскадрильи 47-го штурмового авиаполка лейтенантом Б. Н. Воловодовым, таранившим над Эльтигеном на самолете Ил-2 вражеский Ю-88, за что был представлен к присвоению звания Героя Советского Союза посмертно.
* * *
Сокрушительные удары нашей авиации и действия десантников на двух направлениях вынудили врага перейти к обороне. Но начиная с ноября начали проявлять активность в ночное время, а затем и в плохую погоду днем быстроходные десантные баржи (БДБ) и торпедные катера противника в Керченском проливе. Цель одна: блокировать наш Эльтигенский десант с моря и тем самым лишить его возможности получать пополнение, боеприпасы и продукты питания. Одновременно разбрасывались листовки, в которых утверждалось, что десанту грозит голодная смерть. К 9 ноября всякие перевозки на эльтигенский плацдарм практически прекратились.
Тогда в темное время суток начали доставлять грузы десантникам У-2 889-го ночного легкобомбардировочного авиационного полка майора Е. Д. Бершаиской, а днем, когда позволяли метеоусловия, эту задачу выполняли штурмовики. Однако они чаще все же действовали по блокадным силам противника, нанося удары по БДБ и катерам в Камыш-Буруне и в Феодосии.
Истребителям из-за ненастья пришлось больше отсиживаться на аэродромах, да и авиация противника резко сократила активность, 25-й истребительный авиационный полк был полностью переключен на сопровождение штурмовиков.
Северо-восточнее Керчи 56-я армия, преобразованная в Отдельную Приморскую армию, тоже не достигла ожидаемого оперативного успеха. Встретив сильное противодействие противника, она перешла к обороне и стала удерживать керченско-еникальский плацдарм.
Изолированная Эльтигенская группа войск смогла продержаться только до начала декабря. 4 - 5 декабря противник вновь обрушил на нее всю свою мощь. По приказу командующего армией десантники в ночь на 7 декабря начали прорываться к Керчи. Часть их прошла через боевые порядки вражеских войск и соединилась с войсками Отдельной Приморской армии, но основные силы перед рассветом закрепились у подножия горы Митридат. Днем под натиском врага они отошли к берегу и героически сражались еще два дня, а ночами 10 и 11 декабря были сняты нашими плавсредствами и доставлены в район Опасное на плацдарм армии.
Такова судьба Эльтигенского десанта. После войны в память о стойкости и мужестве сражавшихся здесь наших воинов Эльтиген был переименован в Героевское...
А утром памятного дня 26-й годовщины Великого Октября меня вызвал генерал Ермаченков.
- Прилетайте срочно ко мне, - прозвучала в телефонной трубке команда. - Но посадка возможна только на У-2. И смотрите, чтобы не перехватили вас "мессеры".
Полагаю, что немцам далеко не легко было бы найти командный пункт, если мне, прилетевшему на "кукурузнике" под прикрытием двух истребителей, пришлось затратить немало времени, чтобы с малой высоты обнаружить его и выбрать пятачок для посадки. В нескольких сотнях метров южнее города Тамань располагался обыкновенный скотный двор, сохранивший, впрочем, только название. Скота тут давным-давно не было. На его территории - одинокая постройка, а невдалеке замаскированная передвижная радиостанция с высокой антенной. Вот и весь вспомогательный пункт управления.
Первым встретился здесь Виктор Иустинович Смирнов, которого все подчиненные и сослуживцы знали как высокообразованного офицера, еще в 20-х годах пришедшего в авиацию.
Был он летчиком-наблюдателем, окончил командный факультет академии имени Н. Е. Жуковского, а потом многие годы провел на штабной работе. Война застала его в фашистской Германии в должности помощника военно-морского атташе по авиации капитана 1 ранга М. А. Воронцова. Вместе с дипкорпусом он добрался до Родины через Турцию и вскоре на прежнюю должность был направлен в США. В начале 1943 года вернулся из Америки и был назначен заместителем начальника штаба ВВС Черноморского флота.
- Ну, вот что, - встретил он меня неизменной "преамбулой". - Нам предстоит серьезное дело. Тебя я просил, и небезуспешно, в свои помощники. Нам надлежит убыть в Скадовск и организовать оттуда боевые действия авиации на морских коммуникациях противника. Об остальном позже. Пойдем к Ермаченкову.
Мы вошли в пристройку около скотного двора далеко не дворец в Мокапсе. Василий Васильевич, словно уловив мелькнувшее у меня сравнение, сказал:
- После Мокапсе вам, наверное, покажется, что командующий трудится в каких-то особых условиях: живет во дворцах, дышит свежим морским воздухом и питается с тарелочки с голубой каемочкой. Вот и полюбуйтесь.
Любоваться, честно говоря, было нечем - у меня КП бывали и получше, о чем я откровенно и сказал.
- Верно, - подтвердил командующий. - Уют на фронте - это когда забор вокруг командного пункта сделан из обломков вражеских самолетов, вместо пепельницы - поршень от мотора "даймлер-бенц", а люстру заменяет гильза от "эрликона". После победы посидим за настоящим столом и поспим на настоящей кровати. А пока - к делу!
К этому времени на КП собрались вызванные офицеры, прилетел и Н. А. Токарев на У-2. Узнав, что меня на перелете прикрывали два истребителя, не упустил случая подшутить:
- Увидели бы немцы такой эскорт, не успокоились бы, пока тебя не сбили.
Шутки шутками, а разговор пошел серьезный. Открыв совещание, командующий прежде всего объяснил обстановку, сложившуюся в полосе 4-го Украинского фронта.
- Нашим войскам, - сказал он, - после длительных и упорных боев удалось прорвать мощный оборонительный рубеж противника по реке Молочная и с 24 октября начать преследование 6-й немецкой армии. Противник отброшен за Днепр, но ему все же удалось сохранить плацдарм в районе Никополя, занять оборону по Перекопскому перешейку и по южному берегу Сиваша. Его 17-я армия оказалась изолированной в Крыму. Почти вся очищенная от врага Северная Таврия, продолжал генерал, - представляет собой как бы конический выступ. С одной стороны, он выгоден войскам фронта в целях дальнейшего наступления, а также нашей авиации для ударов по врагу на его морских и сухопутных коммуникациях, а с другой стороны, не исключается выход вражеских войск с никопольского плацдарма и 17-й армии из Крыма в тыл 4-му Украинскому фронту. Судя по всему, гитлеровское командование не собирается эвакуировать из Крыма свою 17-ю армию и для ее снабжения привлекло крупные транспорты, самоходные баржи, множество малых судов. В сложившейся обстановке нам предложено выделить часть сил авиации флота для действий на морских коммуникациях противника с целью воспрепятствовать усилению его крымской группировки к началу нашей операции по освобождению Крыма.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});