Перекресток - Юрий Леж

— И я рад, — протянул поверенному руку Антон. — Ты как нас нашел-то?

— Взаимно, — чуть скучноватым голосом отозвался Мишель. — Ника просила согласовать её отсутствие в городе на неделю, вот я и решил немного подстраховать. Честно признаюсь, банально следил за вами… в разумных, конечно, пределах.

— Это хорошо, что в разумных, — ухмыльнулся Антон. — А то бы ты такого наследил ночью, в автомобиле…

— Ночью я спал, как нормальный человек, да и в вашем авто я бы ничего нового и необычного не увидел, все-таки мне давно уже не пятнадцать лет, — позволил себе пошутить поверенный и обратился к Нике: — Прошу без обид, госпожа Инспектор. Вам по рангу положено сопровождение, охрана и тому подобные прелести статуса. Если ты мне не веришь, уточни у начальника Сто восемнадцатой. Мы с ним договорились, что в первое время я побуду твоим сопровождением и охраной, тем более, ты ко мне привыкла и почти не обращаешь внимания на мое присутствие и, тем более, не нервничаешь на мое буквоедство…

— Ладно, Мишель, ты же все понимаешь, — махнула рукой Ника, чуть приобняв и в знак примирения чмокнув поверенного в щеку.

— Вот и хорошо, что хорошо кончается, — обрадовался бесконфликтному разрешению ситуации романист. — А теперь…

— Отмечать это дело еще рано, — строго сказала Ника, мгновенно поняв, что имеет ввиду Антон. — Нам предстоит послушать истории нелегальных поселенцев. Хотите — верьте, хотите — нет, я сейчас очень волнуюсь, придется ведь как-то решать судьбы людей, причем не впопыхах, на бегу и со стрельбой, когда «война все спишет», а вот так — неторопливо и осознанно… прямо, как судья какой-то…

— Вот как с ней жить, если она мысли читает? — расстроено обратился к Мишелю Антон. — Ладно, не будем прямо сейчас отмечать, но морально приготовиться к этому следует…

— Морально — это как? — поинтересовалась Ника, слегка отвлекаясь от собственных размышлений.

— К машине сходить, прихватить мою фляжку, — пояснил Карев, делая движение на выход со стоянки в сторону трассы.

— Так я тебе и поверила, — откровенно засмеялась Ника. — Фляжка у тебя с собой, по-моему, даже в бане… вот куда ты её, будучи сам в голом виде, прячешь — это вопрос вопросов… но если уж тебе так невмоготу, хлебни прямо здесь, нечего, как школьник от директора, за угол прятаться…

— Вот тебе и сеанс черной магии с полным её разоблачением, — захохотал Антон, и даже вечно сдержанный, серьезный поверенный в делах скупо улыбнулся.

На крыльцо вышел блеклый молодой человек, следом за ним — та самая, невысокая, крепко сложенная женщина не старше тридцати на вид, с короткими, едва до плеч, соломенными волосами и странными, чего греха таить, плотно прижатыми к черепу ушами, хоть и очень похожими на обычные, но меньше человеческих раза в два.

Быстро отвернувшийся от них Карев вскинул к губам свою знаменитую флягу, и по всей стоянке, будто разносимый солнечным светом, мгновенно распространился запах джина. «Могли бы еще в зале посидеть, — завистливо поглядывая на Антона, подумала блондинка про шрафников-инопланетников. — Мне тоже выпить хочется после глупой стычки с местным хозяином, появления Мишеля, ваших признаний…»

— Значит так, уважаемые, — решительно распорядилась Ника. — Всем вместе исповедоваться, как бы, не положено, поэтому предлагаю начать с самого храброго, хотя можно и пропустить вперед даму…

Странная девица, казалось, совсем не слушая блондинку, чуть подпрыгнула и уселась, свесив крепкие спортивные ножки, на деревянные, точеные перила крыльца. А молодой человек замялся, рванулся было вперед, к Инспектору, потом остановился и, опустив глаза в землю, твердо сказал:

— Нам — нужно вместе, мы же с одной планеты, и прибыли сюда вдвоем… сразу…

Слова его больше походили на просьбу, и слегка озадачили Нику, ей всегда казалось, что признаваться в чем-то, рассказывать о сокровенном, чего она ожидала услышать от нелегальных мигрантов, все-таки лучше тет-а-тет.

— В таком случае, мы — тоже все вместе, — блондинка кивнула на Антона и Мишеля, — выслушаем вас вместе. Годится такой вариант?

Молодой человек активно закивал, соглашаясь, а вот девица по-прежнему продолжала отрешенно сидеть на перилах, никак фактически не реагируя на слова Инспектора, хотя все присутствующие ощутили её внимание к происходящему и полное понимание ситуации. Загадочная нелегалка, кем бы она ни была, явно не относилась к разряду устаревших биороботов, подобно Игоне.

— Понимаете, она так стесняется, — поспешил оправдать свою спутницу бледнолицый, едва приблизившись к Нике. — Знаете, она же не человек, ну, то есть, человек и генетически, и морфологически, то есть, совсем, как и мы все, но просто…

— Видимо, не все так просто, — перебила его блондинка. — Давайте не будем усложнять и без того нелегкую ситуацию, я совершенно ровно отношусь и к людям, и к иным, кем бы они ни были… зовите свою… э-э-э… подругу и…

— …и давайте пройдем вон туда… — вмешался в разговор Мишель и указал за угол дома. — Там столик и лавки, можно будет присесть и поговорить в обстановке более непринужденной, чем стоя возле машин…

Молодой человек обернулся и сделал своей спутнице какой-то загадочный знак, больше похожий на букву из азбуки для глухонемых, чем за вполне понятный всем разумным приглашающий взмах руки. Все-таки она и в самом деле внимательно следила за происходящим, несмотря на свой внешне отрешенный вид; в ответ на жест бледнолицего женщина быстро спрыгнула с перил и подошла к стоянке, ни на секунду не задержав всю компанию.

А идти было — всего чуть-чуть, десяток шагов, и сразу за стеной, под пышным, наверное, по весне, а теперь совершенно оголенным кустом сирени, стоял небольшой, вкопанный в землю квадратный столик, окруженный простыми деревянными лавочками безо всяких изысков, резьбы и прочих придумок.

Бледнолицый, будто и в самом деле школьник, дождался, пока рассядется за столом «высокая комиссия», и лишь потом пристроился на краешек лавочки сам, причем так, чтобы была возможность в любой момент вскочить… вовсе не для того, чтобы бежать, сломя голову, а просто — отвечать стоя… спутница его села поосновательнее, но, тем не менее, Ника едва ли не физически ощутила и её внутреннюю готовность встать по первому же требованию.

— Знакомьтесь, — попробовала слегка разрядить обстановку блондинка. — Это Мишель, мой поверенный в делах, немножко юрист, бухгалтер и нотариус, но, несмотря на мирные специальности, с ним лучше не ссориться… это Антон Карев — романист, рокер, фрондер и бретер, забияка и гуляка — как видите, целый букет достоинств… Меня зовут — Ника, и больше никаких титулов. В нашей компании все говорят на «ты», если, конечно, не хотят обидеть собеседников.

— А я вас… я тебя не узнал, — мгновенно поправился бледнолицый, обращаясь к Антону. — Госпожу Нику — узнал сразу, правда, не очень-то и поверил, что это она сама… а вот вы… ты, не обижайся, совсем не так выглядишь на фотографиях, особенно, которые на обложках книг печатают…

— Приятно, что меня читают не только местные охламоны, — ответил Карев самодовольно, польщенный, как был бы польщен на его месте любой другой литератор. — А узнавать меня и не надо, что я — звезда какая, как Ника…

Впрочем, пристальный, требовательный взгляд блондинки перебил этот необязательный разговор. Поймав его, молодой человек смутился, будто начал прямо тут, за столом, ковыряться в носу или чистить уши.

— Извините, — сказал он. — Извините, просто я совсем не знаком с известными людьми этой планеты, да и своей не очень… вот и увлекся, это же так интересно… Меня зовут Герд Залов, родился, вырос и почти безвыездно жил на планете двести семь по всеобщему каталогу, гражданин Полярной Республики, или просто — Республики. Полярная она не оттого, что расположена на полюсе, дело в том, что само слово «полюс» у нас означает нечто большее, чем просто географическое или физическое понятие, Полюс — это центр, главное, основное… А это…

Герд с неожиданной нежностью погладил по плечу сидящую рядом с ним девушку, насторожившуюся, будто ощетинившуюся, едва лишь речь зашла о ней.

— Это «зет-восемьсот одиннадцать», но я её так никогда не называю, — продолжил молодой человек, и все невольно обратили внимания, как названная «зетом» с номером из трех цифр девица явно вздрогнула, будто от удара. — Она — Зина, очень прошу вас называть её только так, а про её порядковый индекс я вспомнил только ради правды. Зина — побочный результат генетических, евгенических, биологических экспериментов, проводимых нашим, теперь уже бывшим нашим, закрытым институтом, которые у нас на планете называются «почтовыми ящиками»…

— Да не волнуйтесь вы так — оба, — чуть досадливо, но с пониманием ситуации прокомментировала Ника. — Мы здесь люди простые, темные и даже гоминидами друг друга не величаем. И то, что осталось на вашей планете — там и осталось. Понятно излагаю?.. а то уже сама запуталась от умных слов…