Война на море. Внимание рейдеры! - Вильгельм Маршалль

Действия Торнтона возымели незамедлительный эффект. Огонь с «Пингвина» прекратился, и с его мостика просигналили фонарем: «Ваше судно будет затоплено, вам дается 15 минут на то, чтобы покинуть его». Крюдер считал себя гуманным человеком и намеревался избежать кровопролития.

Часы показывали 4 часа 56 минут, это был самый темный предрассветный час. В свете огня, подбиравшегося уже к мостику «Бритиш Коммандера», Торнтон отдал распоряжение спустить две шлюпки по правому борту, на которых экипаж и покинул судно — быстро, но без паники. Горящий корабль находился теперь между шлюпками и немецким рейдером, и Торнтон приказал грести в западном направлении. Он надеялся, что под покровом темноты шлюпкам удастся ускользнуть незамеченными, а затем, возможно, воспользоваться Южным экваториальным течением. Скорость этого течения местами достигала 2 миль, что позволяло быстро достигнуть побережья Южной Африки. Надежда выглядела смехотворной: даже в дневное время на это потребовалось бы не менее часа, а Торнтон, как трезвомыслящий человек, должен был понимать, что противник не позволит им уйти.

Англичане не успели отойти и на 50 метров от своего корабля, когда выпущенная с «Пингвина» торпеда попала в борт танкера и прогремел оглушительный взрыв. Для многих других кораблей выстрела оказалось бы достаточным, чтобы пустить их ко дну. Однако «Бритиш Коммандер», построенный на верфи Каледон в Дании, с его прочным клепаным корпусом, высокими поперечными переборками и вытянутым корпусом, являлся, как и многие танкеры того времени, практически непотопляемым судном. Торпеда, выпущенная Крюдером, попала в левый борт, рядом с трюмом номер 3, проделав там большую пробоину. Вода заполнила пустой трюм, фок-мачта танкера рухнула, и судно получило сильный крен на левый борт. Однако, несмотря на повреждения, оно упорно продолжало оставаться на плаву. Немцам потребовалось выпустить еще 40 снарядов. Только тогда огонь охватил судно от носа до кормы, и оно, наконец, пошло ко дну.

Торнтон и его команда, осознав тщетность своих попыток уйти, перестали грести и стали наблюдать за гибелью корабля. Затем людей подняли на борт «Пингвина», где они присоединились к пленным с «Доминго де Ларринага» и «Филефилля». Торнтон отметил, что с ним обошлись с предельной вежливостью, и у него состоялся, по его словам, «весьма интересный разговор» с Крюдером. «Он пригласил меня пройти в его каюту, — рассказывал потом Торнтон, — и спросил, почему я продолжал передачу призывов о помощи по радио после того, как получил от него указание не делать этого. Он заметил при этом, что моим первым долгом как капитана корабля являлась безопасность подчиненных мне людей. Еще он добавил, что проявил немалое терпение по отношению к моему поведению и что мне еще очень повезло, что я не погиб вместе с половиной команды. Я ответил, что передача сигналов о помощи по радио являлась моим долгом. Тогда он спросил меня, все ли капитаны английских торговых кораблей поступили бы таким же образом. Я сказал, что, как мне представляется, именно так они бы и поступили. „При любых обстоятельствах?“ — переспросил он. Я ответил: „Думаю, что да“. Как мне показалось, он был весьма озабочен этой тенденцией — отправлять сообщения по радио даже при чрезвычайных обстоятельствах. Он стал мне доказывать, что моряки торговых кораблей не являются солдатами и у них нет права так рисковать своими жизнями и что если бы кто-нибудь из моей команды погиб, это осталось бы на моей совести».

В этом разговоре с Торнтоном Крюдер проявил свое полное непонимание психологии британских моряков, которые с презрением относились к опасности и были готовы сражаться с противником независимо от реального соотношения сил. Неспособность Крюдера дать достойную оценку поведению своего противника, которого он относил к числу гражданских лиц, являлась отражением настроений, широко распространенных в немецких ВМС. Подобные настроения в немалой степени способствовали тому, что немецкий военно-морской флот оказался неспособным разрушить британские морские коммуникации.

«Бритиш Коммандер» наконец-то все же сдался под градом снарядов, выпущенных с «Пингвина», и перевернулся. Его ржавое днище еще некоторое время было видно в лучах восходящего солнца, а затем судно навсегда погрузилось в волны океана. В 6 часов 50 минут Крюдер, стремившийся увести свой корабль из этого района прежде, чем здесь появились бы английские военные корабли, взял курс 110 градусов, направляясь в центральную часть Индийского океана.

Рейдер еще не успел развить полную скорость, когда появилось еще одно судно, подходившее с кормы. Вскоре по форме его корпуса уже можно было заключить, что это современный грузовой теплоход с быстрым ходом. И действительно, это был 5008-тонный «Морвикен», принадлежавший компании «Валлем и Стекмест» из Бергена, построенный в Бремене в 1938 году. Корабль мог развить скорость 14 узлов, и сейчас под командованием капитана Антона Норваллса он направлялся из Кейптауна в Калькутту с пустыми трюмами. Какого-либо вооружения на судне не имелось.

Хотя Крюдер и стремился уйти как можно дальше от места потопления своей последней жертвы, он не мог удержаться от преследования столь многообещающего приза. Положив руль на левый борт, капитан заставил «Пингвин» описать широкий круг, обойдя незнакомый корабль с кормы и начав сближаться с ним со стороны правого борта. На корабле не могли не заметить угрожающего маневра «Пингвина», однако казалось, что там решили не обращать на рейдер ни малейшего внимания. Преследуемое судно не сделало никакой попытки оторваться от «Пингвина», и на его борту не было заметно какого-либо оживления в связи с действиями рейдера. Крюдер посчитал это еще одним подтверждением того, что моряки торговых кораблей союзников в Индийском океане чувствуют себя в полной безопасности. В намерения немецкого капитана входило изменить такое положение вещей.

Правильно предположив, что этот элегантный корабль с прекрасными обводами корпуса и хорошей покраской не является британским, Крюдер распорядился поднять на рее сигнал из двух букв, «SN», который означал: «Остановитесь, или ваше судно будет потоплено!». Чтобы подкрепить угрозу, он приказал также произвести один выстрел из 75-миллиметрового орудия поверх незнакомого корабля. Это немедленно возымело действие. На «Морвикене» подняли норвежский флаг, остановили машины и стали ожидать дальнейшего развития событий. На судне не попытались даже передать в эфир сигнал бедствия.

Лейтенант Варнинг, вновь возглавивший группу захвата, был поражен готовностью, с которой на его распоряжения реагировала команда «Морвикена». Норвежцы выполняли приказы, не задавая лишних вопросов, можно сказать, даже с каким-то энтузиазмом. Капитан Норваллс, бегло говоривший по-немецки, пришел в отчаяние от мысли, что его великолепный корабль будет потоплен. Он даже выразил готовность лично привести судно в Германию, лишь бы не допустить его затопления. Но все мольбы Норваллса были напрасны. Хотя Крюдер и не отказался бы заполучить «Морвикен» в качестве трофея, времени на это ему не хватало. Взрывчатку заложили в машинном отделении норвежского корабля, и как только его экипаж из 35 человек переправили на «Пингвин», прогремел мощный взрыв. Единственным трофеем с «Морвикена» оказался спасательный катер, оснащенный мощным мотором. Крюдер намеревался использовать его для переправки групп захвата с немецкого рейдера на вражеские торговые корабли. «Морвикен» затонул в 11 часов утра, найдя свое последнее пристанище в 300 милях южнее мыса Сент-Мари.