Королева дождя - Кэтрин Скоулс

— Ты должна научить меня, мама, — попросила она. — Потому что моя мать сейчас далеко.

Старая Королева кивнула, взгляд ее сузившихся глаз был пристальным.

— В прежние времена, — начала она, — моей задачей было бы… поставить на тебе знак королевского рода ваганга.

Старая женщина приспустила китенге, чтобы показать Анне свою правую грудь. Ее рассекали темные шрамы — три изогнутые линии. Анна тотчас узнала этот знак — такой же был на груди у Мтеми. Ее внезапно охватила паника.

— Конечно, — сказала Старая Королева, — новое правительство запретило такие вещи.

Она замолчала, пристально глядя на Анну.

Анна посмотрела в сторону двери, ее сердце ускорило свой бег. Она знала, что женщина хочет подвергнуть ее испытанию этой отметкой, невзирая ни на что, и подозревала, что на эту тему было много разговоров в племени. Старая Королева — не единственная, кто ждет ее решения.

— Что означает этот символ? — с трудом выдавила Анна. Ей нужно было время, чтобы собраться с духом.

Старая Королева закрыла глаза и начала речитативом, словно бард, рассказывать об этом знаке. Она поведала историю о Мазенго, старейшине, пришедшем в этот мир давным-давно и появившемся на свет без родителей. Он жил среди ваганга долгие годы, помогая людям справляться со всеми трудностями. Он приносил дождь, когда в нем была необходимость. Он лечил болезни и исцелял раны. Он улаживал споры и готов был дать любой совет. Некоторые люди завидовали ему и стали жестоко обращаться с ним. И Мазенго умер. Но дух его вознесся к солнцу.

Тут Старая Королева сделала выразительную паузу. Анна подалась вперед, ожидая продолжения.

— Мазенго теперь вместе с Господом, — сказала Старая Королева. — А у ваганга есть множество священных мест и ритуалов, связанных с его жизнью на земле. Мы верим, что однажды настанет конец света, и тогда Мазенго спасет всех ваганга — и живых и мертвых. По этой причине очень важно, чтобы все члены королевской семьи носили на себе этот знак — чтобы Мазенго смог узнать их среди всех людей.

Завершив свой рассказ, Старая Королева умолкла. Она не сводила глаз — ярких бусинок, обрамленных морщинками, — с Анны.

Прошло некоторое время, прежде чем белая женщина кивнула в знак согласия.

Старая Королева медленно растянула губы в довольной улыбке.

Лишь нескольким избранным женщинам было дозволено присутствовать при инициации Анны. Она проводилась в хижине Старой Королевы, в то время как остальные ваганга, включая Мтеми, ждали снаружи.

Патамиша села позади Анны, прижавшись к ней всем телом, а Старая Королева, обнажив правую грудь Анны, протерла кожу настойкой. Анна закрыла глаза, сконцентрировавшись на своих отпущениях. «Как будто кошка проводит по коже своим язычком, — подумалось ей. — Своим шершавым язычком». Она осознавала, что не может думать и чувствовать ясно — за час до этого она выпила болеутоляющего зелья, приготовленного Занией. Когда оно подействовало, она ощутила, как постепенно тревога отступает, а все окружающее представляется необычайно далеким. Она словно впала в оцепенение, но в то же время замечала все детали — как, например, прикосновения «кошачьего язычка». И ласковый шепот Патамишы, трепетавший, как мотылек, у ее уха. Наконец сверкнул скальпель Анны, нацеленный на ее грудь.

Жгучая боль, медленно ползущая по телу.

Сдавленное аханье женщин, взгляды, устремленные на кровь. Кровь белой женщины, пролитую в их мире. Шокирующе алую — очень яркую на фоне бледной тонкой кожи.

Будто сквозь дымку Анна смотрела, как под скальпелем расходится ее плоть — словно предзнаменование раскрытия тела, которое произойдет в ночь после свадьбы. И сейчас она радовалась виду крови, как обрадуется тогда любовной крови, крови любви.

Крови любовника…

Снова в ход пошел тампон из ткани. Но теперь он не лизал кожу, словно кошечка, и похлопывал по ране, убирая кровь.

Анна закрыла глаза. Все ее ощущения сосредоточились на груди, отслеживая появление трех изогнутых линий, медленно, но уверенно вырезаемых на ее коже. Знак королевского дома ваганга.

В сочащиеся кровью линии втерли щепотку пепла, и холмик плоти превратился в поле битвы, где серый цвет смешался с красным.

— Вот и все. — Старая Королева подняла голову и пронзительно и монотонно запела. Другие женщины присоединились к ней — подхватив высокие, свистящие звуки, запели хором.

Анна прислонилась к стройному телу Патамиши, позволяя громким голосам омывать себя. Ее грудь пульсировала и пылала, но лекарство Зании смогло притупить боль.

— Теперь, — прошептала Патамиша Анне на ухо, — ты должна выйти и показаться всем.

Анна отрицательно помотала головой. Она и представить не могла, что сможет встать, не говоря уже о том, чтобы передвигаться.

— Ты сможешь, — заверила ее Патамиша. — Это как после рождения ребенка. Твое тело раскрылось, но ты все еще сильная.

Когда Анна поднялась, женщины обступили ее плотным кольцом, так что нельзя было сказать, поддерживают они ее или она стоит сама. Все вместе они медленно двинулись к двери и вышли на солнечный свет.

Мужчины молча смотрели на то, как ведут Анну.

— Видишь регента? — спросила ее Старая Королева. — Он не может поверить своим глазам: он надеялся, что у тебя не хватит духу.

Внезапно круг женщин растаял, и Анна осталась одна.

Но не в одиночестве. Возле нее был Мтеми — он горделиво вскинул голову.

Воины в едином порыве подняли копья к небу в знак почтения. Затем над толпой, словно приветствие, пронеслось знакомое слово.

— Маджи! Маджи! — Дождь! Дождь!

Раздался голос Китаму:

— Да здравствует королева! Да здравствует невеста нашего вождя!

Анна огляделась. Даже несмотря на полубессознательное состояние, она ощутила сильную радость при мысли, что она окончательно заняла свое место среди этих людей. Она чувствовала себя защищенной и любимой. Даже колючие деревья, склоняющиеся над ней, походили на защитный навес. А небо над головой было нежно-голубого, доброго цвета.

Анна, Мтеми и другие члены королевской семьи стояли перед людьми, толпившимися возле дерева собраний. Зания должен был провести обряд вызова дождя. Это было первое официальное мероприятие, в котором участвовала Анна, после того как ее приняли в племя. С тех пор прошло три недели, и ее рана, которую ежедневно обрабатывали мазью, приготовленной Занией, почти затянулась, а боль ушла.

Патамиша помогла Анне одеться для дебютного выхода, тщательно драпируя стройное светлокожее тело в тонкие куски старой ткани, пахнущие камфарным деревом, ладаном и пылью. Когда белая женщина вышла к людям племени, раздался ропот одобрения. Но больше всего Анну тронула реакция Мтеми. Он улыбнулся, открыто выражая свое восхищение, когда ее подвели к нему. На нем тоже было церемониальное одеяние — он выглядел точно так же, как и в их первую встречу, во время нгомы.

Они стояли бок о бок, ожидая начала церемонии, — близко, но не касаясь друг друга. А когда Мтеми шевельнулся, край его накидки из шкуры леопарда скользнул по обнаженной руке Анны. Нежная, бархатная ласка.

Радостный смех пронесся по толпе, когда доктор безопасности вышел вперед и дал пинка дворняге, задравшей заднюю лапу у дерева. С трудом сохранив равновесие, псина убежала прочь, злобно рыча. Встревожено закудахтали куры, которые до этого мирно дремали в клетках.

Доктор безопасности встал возле ритуального алтаря, положив ладони на. деревянную столешницу, гладкую от частого использования и покрытую пятнами въевшейся крови. Он приготовился к ритуалу: выложил пять камней с дырочками — амулеты для вызова дождя, которые он унаследовал от своих предков, — в одну линию в центре алтаря.

Анна рассматривала нестареющее, гордое лицо мужчины; его тело — кожа да кости; его шею, запястья и лодыжки, с которых свисали амулеты. Она внезапно вспомнила о бабушке Стенли, одинокой женщине, отказавшейся принять учение миссии. Ее охватило смятение, когда она поняла, что, попади Зания в аналогичную ситуацию, он примет такое же решение, с теми же последствиями. Она знала, что он всем сердцем любит свой народ. Хранитель души и тела, он способствовал появлению ваганга на свет, изгонял демонов из их домов и готовил их к смерти. Он заботился об удовлетворении всех их потребностей и лечил от всех болезней. Мысль о том, что ему, возможно, придется стать одиноким изгнанником, была невыносима.

Поглощенная своими мыслями, Анна хмурилась, лишь краем сознания отмечая, что Зания осторожно переставляет священные камни, формируя какой-то узор. Ей пришло в голову, что Кики, возможно, была права, когда уговорила старого вождя противостоять влиянию немецкой миссии. Но как это соотносится с идеей миссионерства, распространения христианской веры? Неужели все они — сестра Барбара, епископ, Сара и Майкл — пребывали во власти иллюзий?