Протокол 'Наследник' - Александра Лисина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я так же неожиданно вспомнил свое детство. Юность. Старые и, казалось бы, прочно забытые вещи, которые когда-то были для меня важны.
Вспомнил родителей. Бабушку. Тетку, которая в последние два года точила зубы на доставшиеся мне в наследство половину бабулиного дома и двухкомнатную родительскую квартиру.
С какой-то детской досадой осознал, для чего она уговорила меня впустить туда квартирантов, а в бабулин дом переселила старшую дочку с мужем под предлогом того, что дому нужен уход, и, если в нем никто не будет жить, он скоро развалится.
Я, лопух, ей поверил. И даже бумаги какие-то подписал. Так что если до моего совершеннолетия она, будучи законным опекуном, не имела права распоряжаться моим имуществом, то после него… да еще когда я, будучи ее стараниями в порядочном подпитии, что-то там бездумно подмахнул…
Ох, а сколько я пьянок пережил, пока коротал вечера и ночи в студенческом общежитии. Сколько песен проорал, когда, возвращаясь с очередной тусы, желал осчастливить собой весь мир…
Нет, совсем уж пропащим я не был. Универ вон закончил, диплом получил, причем далеко с не самыми плохими оценками. Еще я умел быть рассудительным, осторожным, расчетливым. Но какая-то детская безбашенность… необъяснимая тяга к раздолбайству, которая особенно резко обострялась после обильных возлияний, делали из меня совершенно другого человека.
Теперь-то я хорошо понимал, что после смерти родителей стал совсем иначе относиться к жизни. Как-то излишне резко отреагировал, вплотную столкнувшись с пониманием, что она так мимолетна, почти призрачна. И что к тому же в этом мире от тебя ничего не зависит, а значит, нет смысла барахтаться или противиться тому, что написано на роду.
Когда я был трезв, эти мысли обычно дремали где-то на задворках сознания, пугливо сбегая всякий раз, когда я к ним возвращался. Но как только разум отключался, они неизменно набирали силу, и я, не желая мириться с уготованной мне ролью, раз за разом это отрицал. Упорно бросал смерти вызов. Словно подзуживал ее, провоцировал, в голос восклицая: «Ну давай, попробуй и меня забери!»
Словом, вел себя как дебил, у которого в запасе несколько жизней и который мог сам решать, где, когда и какую из них можно потратить.
Именно поэтому меня не испугали хлипкие перила на чужом балконе. Напротив, я полез туда с достойным барана упрямством. Хотел доказать хотя бы самому себе, что могу. Хотел доказать всему миру, что смерть меня не испугает. Меня не убедили вялые возражения подруг и такие же робкие уговоры друзей. Мне тогда было море по колено. Я хотел жить на всю катушку. Хотя бы вот так, урывками, когда не нужно было думать о завтрашнем дне и о том, как завтра будет страшно и неловко при мысли о том, что я творил вчера.
И вот я теперь до мельчайших подробностей все это вспомнил. Почувствовал стыд за того себя, каким был раньше. Вспомнил, как именно сорвался с балкона и как неестественно медленно падал с пятого этажа, в пьяном угаре не сразу поняв, что это действительно конец и ничего иного у меня просто не будет…
Дурак. Ну что тут еще скажешь? Самоуверенный и разобиженный на всех болван, у которого так рано и много отняли, но и подарили потом немало взамен безвозвратно потерянного детства.
Тогда я этого не ценил. Не умел, не думал.
И вот она, смерть. Явилась, как я и просил, заодно подарив мне целый новый мир.
Еще один шанс, новая жизнь, масса возможностей…
И как же я планировал всем этим распорядиться?
Стоя посреди своей комнаты, я, как в дурном сне, увидел все, что со мной случилось за это время. Заново оценил и переоценил известные мне факты, вспомнил массу мимолетных и, казалось бы, не особенно значимых вещей.
Не сказать, что я начал новую жизнь совсем уж неправильно. По крайней мере, направление для развития выбрал верно и даже сделал первые, самые важные и очень даже разумные шаги. Но при этом, как выяснилось, я далеко не все открывшиеся мне возможности использовал. И не только в прошлой жизни постоянно совершал глупости, но и после появления в новом мире умудрился наделать кучу ошибок.
В частности, когда я еще только-только собирался выйти в большой мир, Эмма обмолвилась, что бункер, который скрасил самые первые дни моего пребывания на Найаре, это лишь малое семейное убежище.
Но я только сейчас подумал: если есть малое, значит, наверное, где-то есть и большое?
Более того, когда я задал подруге этот вопрос, она без промедления выдала мне информацию сразу о трех таких убежищах. Правда, два из них, как она призналась, после уничтожения поместья Расхэ так и не ответили на ее запросы. Видимо, информация о них все-таки дошла до тэрнэ, и отцовские лаборатории были уничтожены. Тогда как третья…
О том, не уцелело ли что-нибудь из отцовского наследства, я у подруги тогда не спросил. Сама она, разумеется, на эту тему не говорила, ей такие вещи по определению было делать не положено. И только сейчас я с удивлением узнал, что оказываете, одно из убежищ рода Расхэ уцелело. А там меня ждала полноценная база данных, всевозможная аппаратура, запасы найниита, деньги, оружие, транспорт, книги, зарегистрированный на мое имя идентификационный браслет…
Да и располагалось оно буквально в двух шагах. В тех самых болотах, которые я обошел по дуге. Вот почему Альнбар Расхэ выбрал для сына именно эту школу. И вот почему отправил его именно сюда.
Если бы я понял это раньше… если хотя бы по пути поинтересовался историей появления здешних топей…
Я только глаза прикрыл, поняв, что мог решить большинство своих проблем гораздо проще и быстрее. Моя жизнь на Найаре могла бы пойти совершенно по иному сценарию.
Но что сделано, то сделано. Чего теперь сокрушаться? Раньше, чем через год, я все равно отсюда не выберусь. Впрочем, как только появится возможность, в убежище я непременно наведаюсь. Ну а пока надо вернуться к насущным делам, на которые с того самого мига неожиданного прозрения я тоже взглянул совсем иначе, чем даже с
