История третья. Так не бывает - Женя Сергеева

но не было бы откровенности. А сейчас… Сейчас я выговорилась и переложила частично весь груз своей обиды на плечи Глеба и самого виновника этих обид.

Глеб кивнул. По лицу видела — боится. Боится, что я сейчас отключу связь и, возможно, больше не выйду. А мне стало безразлично. Ну сидит и сидит, слушает…

— Трус. — Произнесла ясным голосом. Глеб наморщил лоб, то ли осуждая, то ли проявляя недовольство.

— Ты трус, Змей. Мало того, что так и не извинился, так еще и прячешься за спинами друзей. Хочешь поговорить, говори. Но не смей больше приходить и слушать. Эти разговоры не для тебя.

Я все-таки психанули и сбросила вызов. Вот гаденыши. Ну я им устрою.

Звонок в дверь отвлек от мысленного четвертования особо опасных для моих нервов индивидов.

— Борис, — выдохнула, открыв двери.

— Привет, — Голубые глаза скользнули по лицу, — ты расстроена?

Правда? Он вот так, сходу, уже знает, что я чем-то расстроена?

— Есть немного, но это к предстоящему походу в кино не относится. Кстати, я тут подумала, Боря, я очень тебе благодарна за всю возню со мной, но, наверное, хватит уже. Я буду пытаться сама строить свой досуг. Две девушки с работы пригласили в театр на выходных, еще одни ребята в клуб, отметить день рождение нашего общего знакомого. Я и правда увлеклась… Только время у тебя забираю.

Я несмело улыбнулась. В надежде, что Борис сейчас обрадуется и умчится вдаль, в поисках приключений на свои вторые. кхм.

Но, напротив, мужчина вдруг стал раздраженным и сдержанным. От заботливого добродушия, с которым он интересовался о моем душевном состоянии, не осталось и следа.

— И кто это тебя в клуб звал? — Строго спросил, проходя на кухню.

Я пошла следом, не совсем понимая его реакцию.

— Михаэль и Никола, это врачи в госпитале твоих родителей. У Михаэля день рождения через две недели, он решил с друзьями в клубе собраться. Он еще и Юлию, и Катрин, и Сесиль пригласил.

— И каким боком ты относишься к понятию "его друзья"?

— Ну, мы как бы общаемся, на обед вместе ходим. Борис, я не понимаю, ты что не рад? Я же только обузой была…

Борис уткнулся в чашку и даже не знал, что и ответить на это заявление? Что она — слепая дура? Так обидится.

Видел он их на обеде, всех шестерых сразу или по группам, и не раз, да только думал, что дальше совместных обедов общение так и не зашло. И Михаэль этот, смотрит на красивую и успешную, пусть еще и коряво говорящую на немецком женщину, как котяра на сметану. Рыжый такой котяра, наглый, с ирландскими корнями и звонкими яйцами.

Или сказать, что постепенно из навязанной ему, даром не нужной, бабы, она превратилась в женщину, за внимание которой он готов бороться хоть с самим Змеем. Тем более Змей и так не в фаворе.

Они там. А он тут. Постоянно видит эти улыбки, слышит низкий веселый смех. Она удивительно не сдержанна, когда смеется, запрокидывает голову, но глядя на нее не становится противно, наоборот, ты заражаешься этим весельем. И улыбаешься, как дурак. Она вся искренняя. И ее сочувствие, когда приходишь с работы выжатый, как лимон, а она предлагает отменить поход на каток, ссылаясь на то. что кататься не умеет и ей до чертиков стыдно будет. И вместо прогулки ставит тебе фильм на ноуте и окружает заботой. “Слушай, а ты какао любишь? Давай приготовим. Ты как любишь: больше какао или сахара? Представляешь, нашла сегодня в одном из магазинов НОРМАЛЬНЫЙ какао, а не синтетический подслащенный суррогат. Даже не представляю, как на полки занесло в приличную и вымерянную до залысин Германию.” И улыбается так ярко. А ты ловишь себя на мысли, что готов самолично пригнать фуру с этим долбанным какао, лишь бы она вот так улыбалась. Еще и еще, слегка морща при этом вздернутый носик.

И улыбалась только тебе.

Или, как они спорили и она шутливо дала ему подзатыльник. Он тогда от возмущения чуть не поперхнулся. С ней можно было и поговорить на отвлеченные темы, и весело провести время и помолчать. Главное — помолчать. Без неловкости и неудобства, когда так и тянет сказать какой-нибудь бред.

И ты выдыхаешь, расслабляешься, окруженный заботой. Все проблемы с юристами и больными отступают на задний план. Он уже втайне мечтал о том, что за два года все четверо настолько отвыкнут друг от друга, что больше не сойдутся. А он будет рядом.

Эгоистично? Пусть. Зато ему хорошо. И ей тоже будет. И друзей у нее будет много, а вот это плохо. К ней и так тянутся в коллективе. Диковатая русская превратилась в "свою" за какие-то четыре месяца, а что будет дальше? Поклонников тяпкой по больнице гонять? Тем более была бы еще дурой, а то мама на нее не нахвалится. И язык сходу хватает.

И тут Борис с ужасом подумал, что все перечисленное имело значение только для него. А она… Для нее это просто обязательства с его стороны и не более. Поэтому она ни разу кокетливо не посмотрела, не прикоснулась со значением… От промелькнувшей мысли внутренности стянуло в узел, а затем затянуло еще и коркой льда. Ну уж нет. Он просто так еще не сдавался.

— Лен, давай встречаться? — Вот и все. Он это сказал. Борис чуть трусливо не зажмурился, но в последний момент одумался и поднял глаза, испытывающе смотря на сидящую перед ним женщину.

— Э, не-е-ет… Нет-нет-нет. Не надо мне этого. Не хочу. — Я вдруг рассмеялась, как безумная. — Борис, ты с ума сошел? А этих троих мне куда девать?

— Ну так между вами ничего нет. — С трудом сохраняя спокойствие, давил на логику и здравомыслие Борис. — Общение по скайпу — это общение по скайпу. Лен, два года. Практически еще два года. Ты же не думаешь, что это реально?

— Не знаю, — я отвернулась, не хотела видеть разочарование в глазах мужчины. Я ведь и не воспринимала его, как возможного спутника жизни. Слишком оказалась занята проблемами, мыслями и другими мужчинами. А тут вдруг… Как же