Дар (СИ) - Анастасия Штука

Роскошное платье, которому по стародавней традиции полагалось быть сшитым из белоснежного шелка, символизирующего чистоту и невинность девушки, вступающей в брак, оказалось настоящим произведением портного искусства. Летящие, легкие, словно невесомые, золотистые шелка цвета закатного солнца складывались в причудливый и изысканный силуэт. Глубокое округлое декольте окружала золотая тонкая пластинка, отделанная россыпью сияющих драгоценных камней, высокая линия корсета плавно переходила в свободно струящуюся пышную юбку, ниспадающую на пол огромным шлейфом, расшитым невероятной красоты вышивкой.

— Повелитель страшно разозлился, когда увидел почти готовое платье, — Вильяна подошла к ней, останавливаясь так, чтобы можно было говорить ей практически на ухо, не привлекая внимания служанок, терпеливо ожидающих решения своей госпожи, — портнихи хотели принести его вам для примерки, но владыка пожелал сам на него взглянуть.

— Я удивлена, что его привлекает такая ерунда.

— Не думаю, что для него это так мало значило, — женщина неопределенно хмыкнула и передернула плечами, — повелитель пришел в такую ярость, что до смерти перепугал бедняжек, которые принесли платье. Едва они развернули его, чтобы показать, как ткань вспыхнула, сгорая у них на руках.

— Какой он ранимый, — не смогла сдержаться от злорадства Зиберина, даже не пытаясь скрыть довольную улыбку. Она прекрасно представляла сшитое для нее по всем традициям платье, такое, каким и должно было быть по канону платье будущей королевы Остианора. Выходит, все — таки существует еще в этом мире что-то способное вывести из себя даже такого невозмутимого человека, как он.

Их свадьба все же состоялась, как Райнир и обещал, хоть и долгие годы спустя. Зиберина не представляла, каким образом смогла бы вынести всю церемонию, которая для нее была подобна ожившему, осуществившемуся страшному сну, если бы не помощь Киры, которая вместе с Вильяной всячески поддерживала ее. Зиберину уже одели в роскошный наряд, служанки суетились вокруг, завершая сборы, когда ослепительно улыбающаяся светловолосая и белокожая, похожая на изящную и хрупкую статуэтку молодая женщина с копной светлых кудрей, очаровательным личиком и вздернутым носом-кнопочкой самолично принесла на подносе хрустальный бокал с вином, которое должно было помочь невесте успокоиться перед обрядом.

Зиберина не испытывала никаких чувств, приличествующих случаю, ведь не являлась счастливой невестой, которая считала минуты до того долгожданного момента, когда боги свяжут ее воедино с возлюбленным, скорее уж, она предпочла бы, чтобы эти самые боги, если они действительно существовали, сразили мужчину, которому предстояло стать в скором времени ее мужем, молниями. Но Кира смотрела на нее с такой немой мольбой в пронзительных голубых глазах, что она не выдержала и покорно приняла переданный бокал. И сразу почувствовала сильный аромат мелиссы и лимона. Запах мощного успокоительного зелья не возможно было перепутать ни с чем другим. Зиберина удивленно взглянула на облегченно переводящую дух женщину поверх бокала, а затем благодарно улыбнулась ей, выпивая все до капли…

Огромный тронный зал заливали ослепительные потоки солнечного света. Придворные, одетые в роскошные праздничные одежды, собирались небольшими группками у стен, удивленно и взволнованно переговариваясь между собой, не решаясь повысить голос. Зиберина присутствовала на огромном множестве свадебных торжеств, но ни одно из них не было похоже на ее собственное, проходящее в напряженной и безрадостной атмосфере. Никто не посмел выступить против решения повелителя, хотя было очевидно, что большинство придворных искренне сочувствуют своей будущей королеве и не желают ей такой участи.

На возвышении у тронов стоял бледный, постоянно испуганно вздрагивающий и нервно озирающийся по сторонам маленький, сутулый человек в богатых, расшитых золотом белоснежных одеждах с причудливым золотым убором на уже лысеющей голове. Едва она вошла в широко распахнутые двери, как по залу пронеслась волна взволнованного и восхищенного шепота. Собравшиеся у стен люди восторженно ахнули, обмениваясь оживленными репликами с ближайшими соседями. Те, кто стояли позади, старались выглянуть из-за них, чтобы самим посмотреть на происходящее. Зиберина сразу перевела взгляд на середину зала, туда, где неподвижно застыла выпадающая из общей обстановки высокая фигура. Райнир остался верен себе — он был одет в простого кроя костюм из черного тяжелого бархата. Длинные волосы свободно ниспадали по спине, придавая и без того бледному лицу вид восковой маски. Она не успела увидеть выражение его глаз, потому что он повернулся к храмовнику, испуганно сжавшемуся под его взглядом, но его лицо после ее появления осталось совершенно бесстрастным.

Заикаясь от волнения и страха, постоянно сбиваясь и повторяясь, мужчина сочетал их узами священного союза, опуская все долгие и напыщенные речи. Их брак сочли принятым небесами, хотя Зиберина не стала доставлять Райниру, чье присутствие давило на нее, такого удовольствия и не произнесла слова своей клятвы. Храмовнику пришлось заглаживать пробелы самостоятельно, отвечая за нее, ведь насмешливо и вызывающе улыбающаяся невеста, которую не смог бы назвать счастливой даже самый оптимистично настроенный человек, не дала согласия на брак и не обещала небесам вечно любить своего новоиспеченного супруга. Она просто остановилась там, куда ей указали стать, спокойно и равнодушно дожидаясь, пока не завершится происходящее безумие. В течение всей церемонии Зиберина не сводила глаз с возвышающегося над ней Райнира, но его это нисколько не смущало. Она ждала от него хотя бы какой-нибудь реакции, но его поведение ее разочаровало. Видимо, цель, в которой он так стремился, на самом деле оправдывала любые средства.

Зиберина не смогла сдержать предательскую дрожь, пробежавшую ледяной волной по телу, когда Райнир взял с золотого литого подноса ритуальный нож с хрустальным лезвием, и протянул ей руку. С трудом пересилив желание спрятать свои руки за спиной, она подала свою, вкладывая ладонь в сомкнувшиеся вокруг них стальной хваткой пальцы. Смешать их кровь воедино, по древнему обычаю, должен был жрец. Но Райнир презрел и эту традицию, что крайне смутило храмовника, судя по заалевшим пятнам на его бледных щеках, но осмелиться высказать протест он не решился, молча отступая в сторону. Боли не было, только алая струйка крови, зазмеившаяся по коже вслед за прозрачным лезвием, указывала на то, что происходящее ей не снится. Отпустив ее руку, он коротким и резким движением полоснул себя по запястью, слишком сильно и глубоко. Ледяная кожа коснулась ее, Райнир обхватил ее руку, заставляя кровоточащие раны соприкоснуться, смешивая ее горячую кровь со своей, связывая их не только брачными клятвами, но и самым древним ритуалом, сплетающим жизни мужчины и женщины в тесный, неразрывный союз. И глядя на разгорающееся зеленоватое свечение, плотным и непроницаемым туманом оплетающее их руки, Зиберина в очередной раз пожалела о том, что осталась жива. Все ее кошмары последовательно претворялись в жизнь, один за другим. Человек, из-за которого она была вынуждена бежать из родной страны, с каменным выражением прекрасного лица провозглашал ее своей королевой в ее же собственном дворце…