Опочтарение - Терри Пратчетт

— Лучше зайди в гостиную, — сказала она, распахивая дверь.

Комната была маленькой, темной и очень приличной. Мокрист присел на краешек стула, стараясь ничего не задеть, и напряженно прислушиваясь к женским голосам в коридоре. Затем мисс Добросерд проскользнула в комнату и закрыла за собой дверь.

— Надеюсь, я не побеспокоил твою семью, — сказал Мокрист, — я…

— Я сказала им, что у нас свидание, — прервала его мисс Добросерд, — в конце концов, гостиные для того и нужны. Слезы радости и надежды в глазах моей матери — то еще зрелище. Ну а теперь, что тебе нужно?

— Расскажи мне о своем отце. Мне нужно знать, как был захвачен «Великий Путь». Документы какие-нибудь сохранились?

— Толку от них немного. Адвокат просмотрел их и сказал, что судебное дело возбудить не удастся…

— Я намерен обратиться к высшему суду, — сказал Мокрист.

— Мы не можем ничего доказать, действительно не можем — запротестовала мисс Добросерд.

— Я и не собираюсь, — заверил ее Мокрист.

— Адвокат сказал, работа займет многие месяцы… — продолжала она, пытаясь найти зацепку.

— Я устрою так, что за все заплатит кое-кто другой, — прервал ее Мокрист, — у тебя остались книги учета? Гроссбухи? Что-нибудь в этом роде?

— Что ты собираешься делать? — требовательно спросила мисс Добросерд.

— Лучше тебе не знать. Правда. Я знаю, что делаю, Шпилька. Но тебе лучше не знать.

— Ну, есть большая коробка с бумагами, — неуверенно призналась мисс Добросерд, — я собиралась их разобрать… Сложила туда, когда делала здесь уборку…

— Хорошо.

— Но могу ли я доверять тебе?

— В этом? Боги, конечно, нет! Твой отец доверял Позолоту, и посмотри только, что из этого вышло! Я не доверял бы мне, если бы был на твоем месте. Но доверяю на своем.

— Любопытно, мистер Губвиг, что я тем больше доверяю тебе, чем чаще ты повторяешь, что не заслуживаешь доверия, — констатировала мисс Добросерд.

Мокрист вздохнул.

— Знаю, Шпилька. Глупо, да? Люди всегда так делают. Пожалуйста, принеси ящик?

Она так и сделала, озадаченно пожав плечами.

Работа заняла всю вторую половину дня и Мокрист сам был не уверен, что получилось, но заполнил целый блокнот поспешно нацарапанными заметками. Это было как высматривать пираний в реке, заросшей водорослями. Куча костей на дне. Иногда кажется, что заметил серебристый отблеск, но никогда не уверен, была ли это рыба. Единственный способ узнать наверняка — прыгнуть в воду.

В полчетвертого площадь Сатор уже была забита народом.

Что было хорошо в золотом костюме и шляпе с крылышками, так это то, что когда Мокрист их снимал, это был уже как будто не он. Он становился просто непримечательной личностью в не привлекающей внимания одежде и с лицом, которое казалось вам смутно знакомым.

Он пробирался сквозь толпу к Почтамту. Никто не взглянул на него дважды. Первый взгляд его никогда не беспокоил. Он всегда был одинок, хоть и не сознавал этого до последнего времени. Всегда одинок. Это был единственный способ оставаться в безопасности.

Проблема была в том, что он скучал по своему золотому костюму. Все это было спектаклем. Но Человек В Золотом Костюме был удачным спектаклем. Ему не нравилось быть таким легко забываемым, почти не человек, почти тень. В крылатой шляпе он мог творить чудеса или, по крайней мере, делать вид, что творил чудеса, что было почти так же хорошо.

И в течение ближайшей пары часов ему предстоит совершить чудо, тут нет сомнений.

Ну что же…

Он обошел Почтамт сзади и уже собирался проскользнуть вовнутрь, когда возникшая из тени фигура сказала:

— Пись!

— Вы имели в виду «псст»? — догадался Мокрист.

Из тени вышел Разумный Алекс; он был одет в старую спецовку «Великого Пути» и здоровенный рогатый шлем.

— У нас проблемы с парусиной… — сказал он.

— Зачем шлем? — спросил Мокрист.

— Для маскировки, — ответил Алекс.

— Здоровенный шлем с рогами?

— Ага. Он такой заметный, что никто не догадывается о моем желании остаться незамеченным, поэтому никто и не замечает меня.

— Только очень умный человек мог додуматься до такого, — осторожно одобрил Мокрист, — что происходит?

— Нам нужно больше времени, — сказал Алекс.

— Что? Гонка начинается в шесть!

— Будет недостаточно темно. Мы не сможем поставить парус как минимум до пол-седьмого. Нас заметят, если мы высунемся из-за парапета раньше.

— Ох, да ладно вам! Другие башни слишком далеко!

— А люди на дороге, — не слишком.

— Черт! — Мокрист совсем забыл про дорогу.

Все пойдет к черту, если кто-нибудь вспомнит, что видел людей на старой башне волшебников…

— Послушайте, у нас все уже готово, — сказал Алекс, глядя ему в лицо, — мы все сделаем быстро, когда поднимем парус и башню. Просто нам нужно еще полчаса, ну, может, на несколько минут больше.

Мокрист прикусил губу.

— Окей. Думаю, с этим я справлюсь. Отправляйся обратно и помоги им. Но не начинайте, пока я к вам не приеду, ясно? Доверьтесь мне!

«Я это слишком часто стал повторять, — подумал он, когда Алекс заспешил прочь, — надеюсь, они так и сделают».

Он поднялся к себе в кабинет. Золотой костюм висел на своей вешалке. Он надел костюм. Его ждало еще одно дело. Скучное, но необходимое. Так что он его сделал.

В полшестого паркет заскрипел под шагами мистера Помпы, который вошел в комнату, волоча за собой метлу.

— Скоро Начнется Гонка, Мистер Губфиг, — напомнил он.

— Я должен доделать кое-что, — возразил Мокрист, — здесь письма от строителей и архитекторов, а также письмо от кого-то, желающего, чтобы я исцелил его бородавки… Мне правда нужно разобрать бумаги, мистер Помпа.

В тишине и спокойствии кухни Взяткера Позолота Игорь очень тщательно писал записку. В конце концов, нужно было проследить за тысячей мелочей. Ты не можешь просто взять и уйти, как вор в ночи. Нужно прибраться, убедиться, что кладовая заполнена, вымыть посуду и забрать из ящика с мелочью ровно ту сумму, которая тебе причитается.

Жаль, в самом деле. Это была такая хорошая работа. Позолот не перегрузил его обязанностями, поэтому Игорь в свободное время развлекался тем, что пугал других слуг. Большинство из них, но не всех.

— Какая жалость, что вы уходите от нас, мистер Игорь, — сказала миссис Жарбери118, повариха. Она промокнула глаза платком, — вы были как глоток свежего воздуха.

— Ничего не поделаешь, мишшиш Шарбери, — ответил ей Игорь, — я буду шкучать по вашему штейку и пирогу ш потрохами, беш шомнений. Прошто сердце радуетшя, когда видишь женшину, шпошобную найти применение ошметкам.

— Вот, я для вас связала, мистер Игорь, — сказала кухарка, нерешительно протягивая ему маленький мягкий сверток.

Игорь осторожно развернул его, и обнаружил, что это вязаная шапочка в белую и красную полоску.

— Я подумала, это поможет вам держать ваш шуруп в тепле, — сказала миссис Жарбери, смущаясь и краснея.

Игорь некоторое время отчаянно боролся с собой. Ему нравилась кухарка, и он ее уважал. Никогда раньше он не встречал женщину, которая так ловко управлялась бы с острыми ножами. Иногда лучше на время позабыть о Кодексе Игорей.

— Мишшиш Шарбери, вы как-то упоминали про шештру в Квирме? — спросил он.

— Так и есть, мистер Игорь.

— Шейчас отличный момент, чтобы вам навештить ее, — твердо сказал Игорь, — не шпрашивайте меня, почему. Прошайте, мишшиш Шарбери. Я буду вшпоминать вашу печень с благодарноштью.

Было уже без десяти шесть.

— Если Вы Отправитесь Прямо Сейчас, Мистер Губфиг, То Прибудете Как Раз К Началу Гонки, — снова прогрохотал голем из своего угла.

— Я занят важными для общества делами, мистер Помпа, — строго возразил ему Мокрист, просматривая очередное письмо, — я демонстрирую добродетель и приверженность своему долгу.

— Да, Мистер Губфиг.

Он дождался, пока после назначенного часа минует десять минут, потому что до площади было пять минут ходу беззаботной неспешной походкой. Тогда, сопровождаемый големом, всем своим видом являвшим полную противоположность беззаботности и неспешности, он, наконец, покинул Почтамт.

Толпа на площади расступилась, давая ему пройти, раздались приветственные крики и смех, когда люди разглядели метлу у него на плече. Она была вся разрисована звездами, а значит, это была волшебная метла. Вот на таких-то глупых убеждениях толпы мошенники делают себе состояния.

Найди Даму, Найди Даму… в этой игре была даже некоторая научность. Конечно, если у тебя получалось припрятать три карты в рукаве, это сильно помогало делу; фактически, в этом-то и был ключ к успеху. Мокрист хорошо изучил все эти приемы, но чисто механические трюки он находил скучными, недостойными его способностей. Были и другие способы воздействия на людей — направить их по ложному пути, отвлечь, разозлить. Злость всегда срабатывала. Разозленный человек начинает делать ошибки.