Принцип суперпозиции - Евгений Белоглазов

Я понял, что не смогу начать так, как начинал когда-то, что мне уже никогда не удастся пережить то светлое и пьянящее чувство окрыленности, которое когда-то вызывало радость даже от того, что ты есть на свете, от того, что в небе светит солнце, вокруг зеленеет трава, а рядом есть человек, который олицетворяет собой весь мир. Тогда мне и в голову не приходило, что беда рядом, что она нагрянет вот так, без предупреждения, и в одночасье развалит хрупкий замок призрачных надежд… Влияние прошлого оказалось намного сильней, чем можно было ожидать. Корни воспоминаний настолько глубоко вросли в память, что никакими силами их не удавалось оттуда вырвать. Душа постоянно испытывала потребность в повторении именно тех, теперь уже далеких и полузабытых ощущений, но реальность, увы, была не в состоянии их воспроизвести. Эта потребность чем-то напоминала болезнь, вроде той, что вызывает у алкоголика тягу к зелью, пропитывает мозг, подавляет волю. Я не мог забыться с другими женщинами, не мог найти в их обществе покой, а в результате еще больше страдал от изматывающих переживаний. Но надо было искать выход, спасаться от самого себя с тем, чтобы не быть смытым за борт волной отчаяния и горя…

Работа!.. Вот та спасительная отдушина, которая помогла мне обрести новую, хоть и несуразную, как ствол саксаула, жизнь. Только так, в состоянии предельного умственного напряжения, когда мозг целиком и полностью поглощен решением наисложнейших задач, мне, как ни странно, удавалось внутренне расслабиться и хоть в какой-то мере заглушить тоску.

Сейчас, восстанавливая шаг за шагом события минувшего года и сравнивая их с событиями прошлых лет, я уже не могу вспомнить тот день, с которого фактически всё началось. Нет, не было ни внезапного озарения, ни резкого поворота в мышлении. Были одни лишь разрозненные, не бог весть какие мысли. Они подчас напоминали о себе и так же уходили, не оставляя следа и не причиняя неудобств. Скорей даже наоборот, они служили прекрасным средством для умственной разминки и заполняли паузы в другой, как мне тогда казалось, более интересной работе. И потом, еще была Эльза. А с ней я и думать не знал о том, чтобы надолго погружаться в мир заумных абстракций… Кто бы мог подумать, что со временем я займусь разработкой идей из числа тех, что иначе как бредовыми не назовешь. Иногда я сам поражаюсь тому, как мог поверить в осуществимость своих замыслов. Поверил настолько, что в конце концов оказался у них же в плену, будучи не в силах противостоять магической точности рождавшихся в минуты вдохновения доказательств… Скорей всего, это была потребность хоть какой-то замены, желание уйти от недоброжелательного, как мне казалось, окружения, отделиться от чуждой моим помыслам обстановки, взвалить на плечи непосильный груз с тем, чтобы под его тяжестью не видеть происходящего вокруг, спрятаться от бурлящего жизненного потока, где чужая радость воспринимается чуть ли не как личное оскорбление, как кощунство, оскверняющее ее память… Чувство незаслуженно нанесенной обиды, удар судьбы, в результате чего полностью девальвировались былые ценности, долго еще тревожили мои раны, вызывали внутренний протест против навязанной сторонней силой игры, в которой почему-то именно мне выпал несчастливый билет.

Но время шло… Несколько утихла боль. Прошел и страх перед одиночеством. А вместе с тем росла и пропасть, отделяющая меня от людей. Я как бы продолжал существовать, но всё больше замыкался в своем измерении, отделялся от жизни невидимой перегородкой, сжимался и уже почти не испытывал потребности в общении. Минуты эйфории и душевного комфорта наступали лишь тогда, когда я был один, предоставленный себе, и никто не мешал моим размышлениям. Образно говоря, я был где-то в начале перехода в состояние душевного коллапса, психологического вакуума… кажущейся непосвященному пустоты…

Итак, Рождество! Не скрою, уже несколько дней я жил в предвкушении этого праздника, готовился к нему и даже составил некое подобие сценария. Прежде всего — никакой работы! Сегодня голова должна быть свежей и ясной. Я хочу вдоволь насладиться отдыхом и приятной перспективой порассуждать над этими записями.

За окном погожий вечер. Улицы заполнены празднично разодетой толпой. Кругом разноликие маски, фейерверки, бубенцы…

Хозяйка, у которой я снимаю жилье, отправилась к родственникам. В доме тихо. Из-за стен не доносится ни звука. В комнате сухо, тепло, уютно. Всё способствует приподнятому лирическому настрою.

Я не стал включать свет и поудобней устроился в кресле, чтобы всласть налюбоваться отблесками огня из камина.

Вчера пришлось изрядно повозиться. Первым делом надо было привести в порядок одежду. В этот день всё, включая внешний вид, должно с особой тщательностью подчеркивать внутренний настрой — таково условие моего сценария.

Утром, во время бритья, внимательно осмотрел себя и пришел к выводу, что для своих лет выгляжу неплохо. Выходной костюм держится, пошит по фигуре, а вот галстук надо сменить.

Перед мысленным взором проносятся картины — реальные и вымышленные. Терпкий запах свежемолотого кофе напоминает о жарком солнце и пряном дыхании сельвы, а душистый, обволакивающий нёбо коньяк как бы отдает многоцветьем вешних лугов и прохладой тенистых дубрав, наполняет бодрящей усладой и разносит по жилам концентрированную жизненную силу, накопленную когда-то в кис­тях виноградной лозы.

В центре стола, как и должно быть, фотография Эльзы; рядом — наполненный до краев бокал. В темноте я не совсем различаю ее лицо, но тем не менее ощущаю мягкую, чуть грустную улыбку, в которой для меня навек соединились и женская пленительная кротость, и обаяние округлых нежных черт, и подлинная человеческая доброта, что, подобно таланту, дается избранным, дается как напоминание остальным об истинном предназначении как всех живущих или когда-то живших, так и ушедших в неведении…

Судьба, почему ты так немилосердна к ней? Ко мне? Зачем сгубила ты прекрасный, только распустившийся цветок, не дав ему возможности порадовать присутствием божий свет? С какой целью превратила в тлен мою заветную мечту? Зачем вообще существует смерть, и как ее объяснить с позиций продуманного совершенства Мира?.. Наверное, мне тоже не удастся выяснить своего предназначения. В какой-то миг свершится неизбежное, и я уйду, исчезну со своей печалью, болью, идеалами… всем тем, что так мне дорого и свято.

Огненные сполохи отражаются в искрящейся янтарной жидкости, и от этого кажется, что глаза Эльзы вспыхивают как живые, а сама она уже с пониманием смотрит на меня. Я тоже улыбаюсь ей, и так мы неторопливо беседуем, стараясь высказать друг другу всё, что накопилось за истекший год.