(Не)реальный - Джина Шэй
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Аленка оглянулась. Улица была перекрыта. Причем, кажется, и полицию к этому привлекли, и не только её. По крайней мере часть черных машин категорически не походила на государственные тачки. Зажимали Кислицына очень качественно. Вряд ли он ожидал такого размаха.
– Макс. – Нет, Аленке было не то чтобы жаль Вадима, но… Но как бы Ольховскому через пару минут от убийства отмазываться не пришлось. И пару тех миллионов, что Макс заплатил бы за ту отмазку, Аленке было жалко, хоть это были и не её деньги. Все равно, за такое дерьмо как Вадик и сто рублей-то отдавать не стоило.
Ольховский дернулся, оборачиваясь. Замер, глядя на Аленку и Лизу на её руках.
А потом… Потом Макс просто оставил Вадика кашляющим на четвереньках на асфальте, а сам шагнул к Аленке с Лизой и сгреб их обеих в охапку. Безмолвно, хрипло дыша, будто успокаиваясь, будто выстраивая свой мир вокруг них.
И все-таки супермен. Все-таки спас. Интересно, Лизка верит в Деда Мороза? А то, может, и он внезапно станет реальностью?
44. Чистосердечное признание
Даже если бы Аленка и хотела куда-то сбежать, чтобы проучить Ольховского – он не дал ей на то ни единого шанса. Просто без лишних слов запихнул девушку в машину и всю дорогу сидел с Лизкой на коленях, Аленку обнимая левой рукой и зарываясь лицом в волосы.
И молчал.
Молчал, собачий сын.
На ту квартиру, к которой Аленка была привыкшей – они уже не поехали. Приехали в какую-то монструозно огромную, просторную, с голубым потолком и тщательно выверенным интерьером. Настолько выверенным, что небрежно лежащая цветная подушка на сером диване смотрелась максимально правильно, идеальней лежать было просто невосможно, и вообще её хотелось тут же снять для инстаграма. Тут вообще все было достойно отправки в ту инсту, осталось только её завести.
Лизка-то тут явно себя чувствовала как дома, усвистала куда-то в глубину этого музея. Ну, она-то знала, где тут ей можно и зубы почистить, и спать лечь. И Аленка на самом деле понимала желание поскорей свалиться спать, в конце концов – было уже поздновато, а впечатлений за день было… дохрена. Сказочный папа превратил все это в приключение – для Лизки, а Аленку до сих пор потряхивало.
Сама Аленка так и замерла в холле – а это был именно холл, а не прихожая – не зная, что ей тут вообще делать. Руки помыть? Так краны тут наверняка какие-нибудь винтажные, которые жалко заляпывать своими мещанскими потными ладошками.
Макс стоял за плечом. Этакое мрачное изваяние. Ни влево, ни вправо, ни слова сказать, ни мышцой поиграть.
– Вписываешься в интерьерчик, – отрешенно заметила Аленка, оборачиваясь.
И в самом деле, вписывался. А если бы разделся и принял хоть какую-нибудь позу – его вообще можно было бы выдать за современного Апполона, или Гермеса – на худой конец.
– Я хотел сказать. Сегодня, – негромко произнес Макс, глядя куда-то в сторону. Аленка глянула в ту же сторону. Зацепилась взглядом за фотографию на стене. Парень, девушка в развевающемся голубом платье, обнимаются так, будто тысячу лет друг друга не видели. И все это посреди какой-то пустоши, на фоне холмов. Красиво. Но не очень в тему. Любовь – она, конечно, все побеждает, но любовь не строится на таком количестве недоговорок.
Аленка уселась на банкетку у двери. Серую, замшевую… Было страшно подумать, что это натуральная замша. Блин, и все-таки у Аленки мещанство головного мозга. И… Нет, вряд ли это излечимо.
– Дальше не пойдешь? – Тихо спросил Макс.
– Я пока все больше склоняюсь к версии побега. – Аленка пробежалась взглядом по потолку, по люстрам, похожим на какие-то космические цветы. – Отсюда до двери ближе.
– Ну, ты и размечталась. Кто ж тебе даст сбежать? – Макс уселся рядом, и Аленка от него демонстративно отодвинулась. Макс на это так тяжело вздохнул, что она его на секундочку даже пожалела.
– Если я с тобой останусь – ты решишь, что это из-за денег. – Аленка еще раз оглянулась, и качнула головой. Нет. Перебор. Реально перебор. Для неё и прошлая-то версия Макса была уже по самому краешку, он и в той раскладке был для неё принцем. Программистка и писательница на полставки – в принципе неплохая партия для какого-нибудь приличного менеджера. Могла бы и покруче конечно быть, поамбициознее, стоящая повыше на карьерной лестничке, но сойдет.
А для моднявого фотографа и бизнесмена? Сойдет ли? Ой ли?
– Я всю эту херню и затевал, чтобы понять – заинтересую ли я тебя без денег. Так что нет, милая, я-то точно не решу.
– Знаешь, если ты затевал это все для этого – нужно было снимать хрущовку в Мытищах, никакой няни и водить меня в столовую, блин.
– Ага, и катать на каком-нибудь ведре типа Приоры? – Макс усмехнулся. – Нет, Солнечная, я долго думал – но решил обойтись без переборов. Не так чтобы “с милым рай и в шалаше”, хотя с тобой наверняка и это бы проканало, чудо ты мое, немеркантильное. Так, делал общую картину, что деньги вроде есть, но из трусов не вываливаются. Ну, серьезно. Скажи я тебе, что могу без проблем раскрутить тебя как писателя, скажи же – это бы придало нашим отношениям совсем другой вкус.
– Себя раскручивай, – недовольно буркнула Аленка. А сейчас этого вкуса типа не будет? Как будто сейчас у неё не будет повода чувствовать себя содержанкой. Нет. Все-таки надо бежать. Руки в ноги и… Да ладно. А как бежать-то? И сердце из груди выдрать, вместе с ребрами? И… Как же Лизкино “можно я буду называть тебя мамой”? Ну, блин, же! Совести не хватит. Если Ольховского помучить еще можно, то Лизку…
– Сан, ну у меня и с Соней так было, – тихо произнес Макс. – Я её продвигал как модель. Два года – моя муза. Два года – её рвали на части европейские модные дома, для которых я снимал. А потом девочка решила, что она потянет без меня, и плюнула на Лизку. Честно – желание после этого на заре отношений всем этим слепить глаза…
– Ольховский, а какая
