Присягнувшая Черепу - Брайан Стейвли

Лун, бившийся в панике с шумным плеском, был уже на полпути к крокодилам. Те разделились, заходя на добычу с трех сторон.

– Прыгнешь сейчас – тоже погибнешь, – бормотала я, сжимая захват. – И что тогда станется с Домбангом?

Я не сказала: «И если тебя убьют крокодилы, на что надеяться мне?»

Самый крупный зверь разинул пасть. Дем Лун, запоздало опомнившись, развернулся в воде, понял, что он один, и поплыл обратно. Поздно. На первых же отчаянных гребках крокодил поймал его за ноги. Зеленая рубашка с воплем забил руками по воде. Крокодил вздыбился, приподняв его над поверхностью, и грузно упал обратно. Вода окрасилась кровью. Солнце высветило расползающиеся красные пятна.

Окружившие нас вуо-тоны смотрели молча. Они наблюдали за трудами своих богов, как я следила за трудом своего. Рук замер в моих руках, его горячее тело обжигало мне кожу.

Потом крокодил перевернулся, утащив Дем Луна под воду, и оба скрылись в красновато-бурой пене. Я насчитала тридцать ударов сердца, прежде чем они показались снова – человек, тряпичной куклой обмякший в пасти животного. Зверь снова ударил труп о воду, и еще, еще, пока ноги не оторвались у бедер. Двое других мигом набросились на останки, стали рвать мясо. Все кончилось так же быстро, как началось.

Первой нарушила молчание Чуа:

– Хорошо. С набитым брюхом они медлительней.

Рук, едва я его выпустила, накинулся на меня: грудь вздымается, глаза горят. Я думала, он схватится за вуо-тонский нож, но солдатская дисциплина взяла верх.

– Когда все кончится, – сквозь зубы процедил он, – ты за это заплатишь.

– Когда все кончится, – тихо ответила я, гадая, не пожертвовала ли единственным шансом пройти Испытание, – неизвестно, будем ли мы живы.

Надо мной сомкнулась теплая, как суп, вода. Я, в отличие от остальных, оставила себе собственный пристегнутый к бедру нож. И радовалась его тяжести, чувствуя, как утрачивают вес ноги, за ними грудь и, наконец, руки. Я словно уходила в сон, в другой мир, где не действовали привычные законы.

Крокодилы не шевельнулись, когда мы пятеро скользнули в воду. Чуа говорила, что их привлекает движение, а мы, в отличие от шумно ввалившегося в озеро Дем Луна, двигались медленно и обдуманно. Я видела над водой только древние глаза чудовищ – крокодилы живут дольше ста лет – и выпуклые чешуи на спинах и хвостах. Я вдруг поняла вуо-тонов, узревших в этих существах воплощение богов.

– Заходим с флангов, – сказал Рук, кивнув вправо и влево.

Боец умеет выбросить из головы все, кроме боя. Оказавшись в озере, он словно начисто забыл Дем Луна.

– Ты заходи, как хочешь, – ответила Эла, – а я поплыла.

Она без лишних слов перевернулась на спину и прикрыла глаза.

Мы втроем уставились на медленно приближающуюся к крокодилам женщину.

– Она сумасшедшая? – спросил Рук.

– Да, – мрачно ответил Коссал.

Выглядело это явным безумием. Жрица вытянула руки вдоль туловища, ладони перышками колыхались в воде, словно она купалась в частном бассейне в ожидании слуги с напитками или полотенцем. Солнце играло на ее влажной коже. Тело словно загорелось. И по губам ее скользила довольная улыбка.

– Что она задумала? – спросила я.

– Если бы я понимал, что у этой женщины в голове, – пробурчал Коссал, – меня бы здесь не было.

Рук еще мгновение провожал ее взглядом, а потом кивнул на крокодилов:

– Что бы она ни затеяла, нам, когда дойдет до дела, надо находиться на флангах. Я на левый, вы двое…

– На левый я, – перебил Коссал и, не дав нам ответить, стал грести.

– Получается, мы с тобой в одной команде. – Я посмотрела на Рука.

Он выдержал мой взгляд и заметил:

– Сдается, драться друг против друга у нас всегда получалось лучше.

Крокодилы по левую руку от меня зашевелились. Двое заметили Коссала.

– Они мне тебя напоминают, – тихо сказала я.

Слова всплывали во мне без спросу, принося с собой странное блаженство. Если мне предстоит уйти к богу, я хотела прежде кое-что ему высказать.

– Своим спокойствием.

Он ответил мне долгим взглядом и покачал головой:

– Ты такая же сумасшедшая, как те двое. – И он кивнул на Элу. – Двигаемся. Она уже близко.

Мы плыли почти так же медленно, как она, обходя сбоку самого маленького крокодила (хотя это определение весьма относительно подходит для зверя величиной с лодку) и стараясь не выдать себя движением. И все равно зверь следил за нами щелками глаз, медленно разворачиваясь в воде согласно властному позыву отгораживаться от всякого движения зубастой пастью.

– Куда проще было бы зайти сзади прежде, чем лезть в воду, – буркнула я.

– Не вздумай лезть на спину. – Рук чуть заметно кивнул на Элу. – Надеюсь, ты сказала своей приятельнице все, что хотела, потому что она сейчас умрет.

Жрица уже могла дотянуться до носа среднего крокодила. Глаз она так и не открыла. Я ожидала, что пасть раскроется и сомкнется у нее на горле. Но животное не шевельнулось, даже когда она толкнула его макушкой.

– Слишком медленно плывет, – кивнула я. – Они отслеживают движение, а она им не дала такой возможности.

– Жаль, что нам надо их убить, а не просто проплыть мимо, – отозвался Рук.

Эла перевернулась – плавно, как бревно в течении, и прижалась к крокодильей шкуре голым боком. А потом медленно-медленно завела руку ему на спину – так женщина в полусне нащупывает и обнимает любовника. Не открывая глаз, она улыбнулась, погладила чешую ладонью и нанесла удар в глаз так стремительно, что я увидела только брызнувшую кровь.

Озеро вскипело.

Раненый зверь метался, яростно щелкал челюстями, потом перевернулся и взбил хвостом пену. Коссал проворнее угря покрыл оставшееся расстояние, скользнул мимо ближайшего к себе крокодила, перебросил тело ему на спину и, сжав коленями, как наездник сжимает спину испуганного коня, воткнул нож. Я не раздумывая поплыла вперед, и Рук – рядом со мной. Мы двигались к одному зверю чуть под разными углами. Рук был ближе к голове, к щелкающим челюстям. Я думала, что заход с хлещущего по воде хвоста окажется легче, но удар в голову отбросил меня назад на длину тела. Пока расходился туман в мозгу и легкие выкашливали воду, Рук бился с тварью, угодив одной рукой ему в пасть, а второй обхватив за шею. Лицо его свела судорога решимости. Ни Коссала, ни оседланного им крокодила не было видно в безумном кипении кровавой воды. Эла тоже пропала из виду, хотя убитый ею крокодил еще подергивался, и нож гордо торчал в его глазу. Я смутно слышала хор подбадривающих нас вуо-тонов и советы Чуа, но мир