Неудачный персонаж (СИ) - Коготь Павел

На грубом камне было небрежно нацарапано: “Здесь был Витя”. И чуть ниже, крупнее и резче: “За ВДВ!”

Климов воскрес. И у меня появились самые дурные предчувствия.

— Альт! Где гном??

— Откуда ж я знаю, — пробурчал хранитель. — Ищу…

На “экране” мелькали то одни кусты, то другие. Виктора нигде не было видно.

— А эльфийку ты как-то предупредить можешь? Чтобы была осторожнее? Или чтобы ее защитили?

— Разве что птицу какую-то к ней послать… Или ту же летучую мышь… Только вот говорить они не умеют…

Я махнул рукой.

— Понятно. Нет времени.

— Она уже должна быть у цели, — проронил Гильермо, и Альт опять “переключил” на Мари.

Эльфийка стояла у самых вывороченных корней гиганта. Сказать, что наверху было темно уже не поворачивался язык — ночь таяла на глазах. Голые ветви и зияющее дупло гигантского древа смотрелись в серо-оранжевом сумраке особенно жалко.

— О, Калихара! — всхлипнул Альт.

Скелет, с бряцанием поднявшийся с пола, тоже издал неопределенный звук, пошатываясь. Гасан из-под потолка хихикнул, но на него никто не смотрел.

Мари достала из сумки флакон с зельем, примерилась. Она стояла на корне — и могла бы лить эликсир прямо на этот корень.

— Сделай же это! — простонал хранитель. — С минуты на минуту — рассвет!!

Но Мари, закусив губу, поставила зелье на землю, и, зацепившись за корень, скользнула ниже — в овраг. Ей непременно хотелось, чтобы содержимое бутылька оказалось именно под корнями.

Когда тонкая рука эльфийки вновь показалась над краем оврага, чтобы ухватить бутылек, на ее предплечье наступил грубый гномский ботинок. Я как будто вживую услышал хруст — Климов не церемонился.

…Перекошенное лицо Мари не оставляло сомнений: ей очень больно. Но в овраг она все же не сорвалась, повиснув на толстом корне.

— А-а-а! — возопил хранитель, озвучивая картинку. — Нет! Нет! Не-е-ет!!

— Прекрати орать! — рявкнул я, схватив его за плечо, и тут же отдернул руку.

Татуированная туша здоровяка была реально горячей!

— Калихара! — пророкотал он. — Любовь моя!

В глазах его заплескалось багровое пламя.

— Охолони! — крикнул Лухрасп. — Возьми себя в руки, хранитель!

— Ы-ы! — захрипел Абсор.

— Звук дай! Звук! — я хлопнул в ладоши перед самым лицом толстяка, чтобы отвлечь его. Это не помогло.

Тогда, обернувшись, я схватил с пола склянку с озерной водой, оставшейся после занятий алхимией, и плеснул Альту в красную рожу.

— А-а?! — из ушей хранителя ударил пар, словно из дырочек в утюге. — Что??

— Мы можем слышать, что они говорят? Еще ничего не кончено! Надо понять, что там происходит.

— Да…

Он тоже хлопнул в ладоши. Появился звук.

— …Тварь! — рычал Климов.

— Урод! — визжала Мари.

— Я такое никому не прощаю, поняла?!

— Скотина тупая! Дай мне флакон!

Ботинок гнома все так же придавливал руку Мари к земле. Зелье Климов вертел в руках.

— Че это за зелье? Че это за зелье, а?

— Не твое дело, мразь! Отдай!!

— Ща я его вылью, — зловеще сообщил гном. — Если не скажешь мне. Поняла?

Лухрасп у меня за плечом крякнул:

— Ну вот и славно, ну вот и дело решится.

Эльфийка тоже сообразила, что угроза гнома ей на руку.

— Выливай! Гад!

На беду, для пущего драматического эффекта гном не захотел выливать эликсир на корни, а второй ногой сделал полшага вперед и вытянул руку, чтобы эффектно опорожнить флакон вглубь оврага.

— Не-е-ет! — вновь завопил хранитель.

Эльфийка рванулась вперед, свободной рукой уцепилась гному за щиколотку, рванула — и Климов завалился на спину, взметнув тучу сухой листвы. Флакон вылетел из его лапищи, сверкнул в воздухе и… шлепнулся в листья. Мари, как кошка, полезла из оврага наверх, потянулась к бутылке… Климов, лежащий рядом, ловко прижал своей короткой ногой к земле бедро девушки, а сам, ухватив ее за ступню, потянул, выкручивая, сгибая эльфийке ногу в колене и одновременно навалившись плечом на спину Мари.

Мари взвыла. Ее пальцы загребали листву буквально в двадцати сантиметрах от лежащего на боку флакона. Климов, пыхтя и ворочаясь, еще сильнее надавил локтем сверху.

— Что в бутылке, женщина? Где твоя с**ная богиня?? Где остальные пацаны наши — всех уже ей скормила? Все мне расскажешь!

— Пусти!

Внезапно эльфийка, лежащая на животе, со стоном высвободила из-под себя поврежденную руку — и кое-как швырнула через плечо горсть какой-то пыльцы. Климов, который разинул рот для очередной порции ругани, захрипел, вытаращил глаза и выпустил ногу девушки из захвата. Мари рванулась, чтобы сцапать флакон… но гном треснул ее локтем по спине и сбил рывок. И, тоже дернувшись в сторону зелья, отбил бутылек ещё на несколько шагов дальше — а потом, вцепившись в эльфийку и не позволяя ей встать, зашелся в принципе хриплого кашля. И тут…

— Ну надо же… зелье крови. Больше того — превосходное зелье крови! Вот уж чего я не ожидала заполучить… Где ты его взяла, отступница?.. Хотя — о чем я спрашиваю, разумеется, в логове этого упыря. Не ожидала, что кто-то из вас сможет выбраться оттуда живым.

В пяти шагах от Мари и Климова, все еще валяющихся в листве, сцепившись друг с другом, над землей висел источающий презрение призрак. Первожрица!

— Невероятно… — проговорила она, изучая зелье. — Ну что ж… Это значит, я сумею пробудить госпожу снова — не дожидаясь истечения долгих сроков!

— Запомни, отступница, — привидение наградило Мари брезгливым взглядом, — все, что случается, случается к вящей славе моей госпожи! Не пытайся переиграть Ламиа, Плетущую Сети Интриг, ибо творящееся уже было заложено в ее плане!

— Какая чудовищно вывернутая концепция, — пробормотал Гильермо у меня за плечом.

А призрак, сжимая в бледных руках флакон, торжественно поплыл к оврагу.

— Нет-нет-нет!!

— Может, мне его вырубить? — предложил Амра, морщась от истошных криков хранителя.

— Тогда картинка исчезнет, — удержал его Лухрасп. — Терпи, брат! Наблюдай!

Климов, выпустив Мари и схватив топор, поковылял к жрице.

— Зашибу!

…Та театрально вздохнула.

— А ведь тебе было повезло, червь, — сообщила она, повернувшись к гному. — Я не стала обращать на тебя внимание, ибо воскрешение госпожи — дело исключительной важности. Но раз ты сам не угомонишься… Бойся!!

Очертания призрака потекли, и на месте женщины в белом возникла колеблющаяся громадная кобра, неестественно — в рост самого гнома — распахнувшая пасть и метнувшаяся прямо к нему. Из пасти змеи вырвался вихрь белого инея, который облепил Климова с ног до головы, превращая в замерзший столп. Волосы коротышки гнома поднялись дыбом, борода встала торчком. Вытаращив глаза, он застыл с выражением паники на лице. Кобра возвышалась над ним.

— Чувствуешь ледяное дыхание ужаса, гном? Оно сковало тебя… и теперь я заберу твое сердце!

Змея начала мерцать, и от ее тулова потянулась когтистая ведьмина рука — прямо к груди гнома.

— …Давай, давай мой хороший! — внезапно воскликнул Альт. — Благословляю тебя! Не бойся! Самое время!

— Р-р-р!

Потешно рявкая, из кустов на призрака кинулся… медвежонок.

— Не туда! — воскликнул хранитель. — Зелье хватай!

Однако прямого контроля над зверем у него не было. Мишка бросился между жрицей и гномом, вздыбил шерсть на загривке и начал лаять на призрака, как собака.

— Какая прелесть! — деланно умилилась жрица. — Все собрались! Что ж, и тебе пора отправиться за мамашей.

Когти на туманной руке превратились в кинжалы, но медвежонок не стал убегать, а только затявкал еще сильней и отчаянней.

— Не тро-о-ожь!

С хрустом ледяной корочки, покрывшей его целиком, Климов внезапно ожил и топором рубанул по загребущей руке. Топор прошел сквозь. Но жрица все равно взвыла — от возмущения.

— Как ты смог сбросить оцепенение? червь!

Откинув пинком медвежонка, неестественно удлинившимися когтями она наискось полоснула гнома, и хотя Виктор поставил топором блок, когти призрака безо всякого затруднения разломили древко. Гном отлетел. Жрица с криком занесла когтистую руку, чтобы добить.