Время прощаться - Джоди Пиколт

Томас крепче обнял дочь и развернул так, чтобы Дженна меня не видела.

– Хочешь идти – скатертью дорога! – заявил он. – Но забрать дочь – только через мой труп! – Он улыбнулся жуткой улыбкой. – Или еще лучше – через твой.

Она проснется, а меня нет. Сбудется ее самый страшный кошмар.

«Прости, малышка», – мысленно сказала я Дженне.

И убежала, оставив ее с отцом.

Даже если бы спустя десять лет мне удалось обнаружить тело, получить ордер я бы не смог. Что мне оставалось? Тайком пробраться на кладбище и вырыть, в стиле Франкенштейна, тело, которое я принял за тело Невви Рул? Но прежде чем отправить тело в похоронную контору, патологоанатом делает вскрытие. А во время вскрытия в окружной лаборатории берут образец ДНК, который сохраняется где-то в федеральном архиве для последующих поколений.

Ни за какие коврижки мне, обычному гражданину, в окружную лабораторию не проникнуть, чтобы раздобыть образцы. А это означает, что нужно найти того, кому бы эти результаты выдали. Поэтому через полчаса я стою, облокотившись о конторку в полицейском участке Буна, и вновь убалтываю Ральфа.

– Опять ты? – вздыхает он.

– Что тут скажешь… Чертовски по тебе скучал. Ты даже во сне ко мне приходишь.

– В прошлый раз я тебя пустил, Верджил, но больше не хочу рисковать своим местом.

– Ральф, мы оба прекрасно знаем, что начальство никому, кроме тебя, эту работу поручить не сможет. Ты что-то вроде хоббита, охраняющего кольцо, старина.

– Что?

– Ты Ди Браун[35] нашего участка. Без него никто бы никогда не узнал, что в девяностых вообще существовали кельты, согласен?

Ральф улыбнулся, и морщинки проступили еще резче.

– Тебя послушать – так оно и есть, – говорит он. – Эта молодежь жопу от пальца не отличит. Прихожу сюда каждое утро, а кто-то уже все переложил, пытаясь разобрать все согласно новомодному компьютеризированному подходу. И знаешь, к чему это приводит? Барахло теряется. Поэтому я расставляю все на свои места. Знаешь, как я говорю: если бы не…

Я киваю, как будто подтверждаю каждое сказанное им слово.

– О чем я и говорю! Ты центральная нервная система всего этого организма, Ральф. Без тебя все рухнет. Поэтому-то я к тебе за помощью и обращаюсь.

Он пожимает плечами, изображая смирение. Интересно, Ральф понимает, что я играю с ним в «хорошего полицейского», умасливаю его, чтобы взамен получить то, что мне нужно? Наверное, наверху в комнате отдыха полицейские до сих пор обсуждают, какой он дряхлый и медлительный, и если умрет неожиданно в камере хранения вещдоков, никто этого даже не заметит.

– Помнишь, я интересовался одним старым делом? – продолжаю я, наклоняясь ближе, чтобы это осталось между нами. – Хочу найти образец ДНК, который брали в лаборатории. Ты не мог бы сделать пару звонков и помочь мне с этим?

– Помог бы, если бы мог, Верджил. Но пять лет назад в лаборатории округа лопнули трубы. Когда карточки намокли, власти лишились вещдоков за восемь лет. Такое впечатление, что годов с тысяча девятьсот девяносто девятого по две тысячи седьмой не существовало.

Улыбка на моем лице застывает.

– В любом случае, спасибо, – говорю я и покидаю участок, пока никто меня не увидел.

Я пытаюсь придумать, как сообщить эту новость Дженне, когда подъезжаю к своей конторе и вижу припаркованный у входа «Фольксваген жук». Как только я вылезаю из своего грузовичка, тут же возникает Дженна и засыпает меня вопросами.

– Узнали что-нибудь? Можно узнать, кто похоронен? А то, что это было десять лет назад, не станет проблемой?

Я смотрю на Дженну.

– Ты мне кофе принесла?

– Что? – удивляется она. – Нет.

– Так ступай и принеси. Слишком рано для допроса с пристрастием.

Я взбираюсь по лестнице в контору, осознавая, что Дженна и Серенити идут за мной. Отпираю дверь, пробираюсь через горы улик, чтобы добраться до письменного стола, где и падаю в кресло.

– Оказалось, найти образец ДНК той, кого мы десять лет назад опознали как Невви Рул, будет сложно.

Серенити обводит взглядом контору, которая выглядит лишь немногим лучше, чем помещение после бомбежки.

– Удивительно, что ты вообще что-то можешь здесь найти, дорогуша.

– Я не здесь искал, – возражаю я, удивляясь тому, что пытаюсь объяснить схему работы полиции по сохранению улик человеку, который верит в волшебство, как вдруг мой взгляд падает на небольшой конверт, брошенный поверх остального хлама на столе.

Внутри фрагмент ногтя, который я обнаружил в шве форменной рубашки потерпевшей.

Той самой форменной рубашки, которая так напугала Дженну, потому что была вся в запекшейся крови.

Таллула мельком смотрит на Серенити и бросается меня обнимать.

– Виктор, как мило с твоей стороны! Никогда не доводилось слышать, что то, чем мы занимаемся в лабораториях, помогает в реальной жизни. – Она улыбается Дженне. – Наверное, ты безумно рада, что нашла маму.

– Ой, я не… – возражает Серенити, а Дженна отвечает:

– Не совсем.

– Если честно, – объясняю я, – мы пока еще не нашли мать Дженны. Серенити просто помогает мне в этом деле. Она… экстрасенс.

Таллула тут же поворачивается к Серенити.

– Была у меня тетя… Всю жизнь твердила, что отдаст мне серьги с бриллиантами. Но она умерла, не оставив завещания, и представляете, эти серьги как в воду канули. Хотелось бы знать, которая из моих подлых сестричек их прикарманила.

– Я вам сообщу, если что-то узнаю, – бормочет Серенити.

Я поднимаю бумажный пакет, который принес с собой.

– Лулу, окажи мне еще одну услугу.

Она приподнимает бровь.

– Ты еще за предыдущую не расплатился.

Я улыбаюсь, на щеках появляются ямочки.

– Обещаю. Как только распутаю это дело.

– Ты предлагаешь мне взятку, чтобы я занялась твоим анализом без очереди?

– Все зависит от обстоятельств, – флиртую я. – Ты любишь взятки?

– Тебе известно, что я люблю… – выдыхает Таллула.

Мне не сразу удается от нее освободиться и вытряхнуть содержимое пакета на стерильный стол.

– Я бы хотел, чтобы ты взглянула вот на это.

Рубашка грязная, порванная, почти черная.

Таллула достает из ящика ватную палочку, увлажняет ее и трет о рубашку. Ватный кончик становится розовато-коричневым.

– Рубашке уже десять лет, – говорю я. – Не знаю, насколько она пригодна. Но я надеюсь, черт побери, ты сможешь сказать, совпадает ли этот образец с образцом ДНК, который ты взяла у Дженны. – Из кармана я достаю конверт с фрагментом ногтя. – И с этим тоже. Если интуиция меня не подводит, один совпадет, другой нет.

Дженна стоит по другую сторону железного стола. Одной рукой она мнет край рубашки, пальцы другой прижаты к сонной артерии – считает пульс.

– Меня сейчас вырвет, – бормочет она и выскакивает из комнаты.

– Я тоже пойду, – говорит Серенити.

– Нет, – останавливаю я. – Давай я.

Застаю Дженну у кирпичной стены за зданием лаборатории, где однажды мы смеялись над собой. Только сейчас она сдерживает рвотные позывы. Волосы упали ей на лицо, щеки горят. Я обнимаю ее за талию.

Она вытирает рот рукавом.

– Вы когда-нибудь болели гриппом, когда вам было тринадцать?

– Да, наверное.

– Я тоже. Не ходила в школу. Но бабушке нужно было ходить на работу. Поэтому некому было убрать волосы с моего лица, подать полотенце или имбирное ситро. – Она смотрит на меня. – Неплохо было бы поболеть в окружении родных, понимаете? Но моя мама, скорее всего, мертва, и убил ее мой отец.

Она съезжает по стене, я присаживаюсь рядом.

– Точно я пока не знаю, – признаюсь я.

Дженна поворачивается ко мне.

– Что вы хотите сказать?

– Ты первая сказала, что твоя мама не убийца. Что волос на теле свидетельствует о том, что она контактировала с Невви в том месте, где служительницу затоптал слон.

– Но вы же уверяли, что видели Невви в Теннесси!

– Видел. А ты думаешь, что произошла путаница и тело, которое опознали как Невви Рул, Невви Рул не принадлежало. Но это совсем не значит, что Невви к этому никак не причастна. Именно поэтому я и попросил Лулу исследовать ноготь. Если кровь на рубашке совпадет с ДНК твоей матери, а ноготь нет – это свидетельствует о том, что перед смертью она с кем-то боролась. Возможно, ситуация вышла из-под контроля, – объясняю я.

– А зачем Невви нападать на маму?

– Потому что не только твой отец расстроился, узнав, что Элис носит ребенка Гидеона, – говорю я.

– Общеизвестный факт, – говорит Серенити, – что нет на земле силы страшнее, чем месть матери.

Официантка, которая подошла налить кофе, странно смотрит на нее.

– Вышей это на подушке, – советую я.

Мы сидим в закусочной недалеко от моей конторы. Не думал, что Дженна захочет есть после того, как ее вырвало, но, к моему удивлению, девочка проголодалась. Съела целую тарелку блинов, еще и мои доела.

– Сколько понадобится времени, чтобы получить результаты анализов? – спрашивает Серенити.