Предчувствие смуты - Борис Михайлович Яроцкий

До решения военно-полевого суда оставили в неведении, а вот Корниловскую подняли среди ночи, приказали отправляться в «мертвое пространство», откуда просматривался новый дот, построенный федералами якобы для прикрытия своего минного заграждения.

Место довольно неуютное, продуваемое ледяными северо-восточными ветрами. Местность каменистая, скудная растительность. Зачем здесь федералы установили дот, для чеченцев осталось загадкой.

Ичкерийские снайперы избегали «мертвого пространства» — берегли свое здоровье. Послали туда наемницу под надзором местного жителя, седобородого старика, дали ему старый милицейский автомат. Когда он увидел Соломию, участливо поинтересовался:

— За что тебя избили?

— Промазала.

— Сколько раз?

— Два раза подряд.

— Правильно избили. Снайпер не должен ошибаться.

— Я вся простужена.

— Чачу пьешь?

Старик достал из-за пазухи солдатскую флягу, протянул Соломии. Девушка отрицательно покачала головой. Не хватало еще напиться — тогда опять изнасилуют и убьют, если попытаешься оказать сопротивление.

В Ичкерии что-то изменилось в отношении наемников. Может, полевых командиров взбесила публикация в московской «Независимой газете» о наемниках и наемницах, зарабатывающих на крови русских офицеров. Часть заработка полевые командиры присваивали себе. На эти деньги их жены в Москве покупали квартиры. Несколько имен журналист обнародовал. Это были офицеры из близкого окружения бывшего подполковника Советской армии генерала Масхадова.

Среди партизан Ичкерии ходили слухи, что обиженные наемники выдали тайну «квартирных» денег журналисту из «Независимой газеты». Подозревали Соломию Кубиевич. Якобы она где-то сболтнула, что в Чечне ее обманули. Ее допрашивал сам бригадный генерал, жена которого по подложным документам купила в Москве роскошную квартиру. Этот генерал сначала Соломию изнасиловал (его телохранители ее раздели и привязали к нарам), а затем выбивал из нее показания — не оставил на ней живого места.

Во время короткой встречи Ядвига шепнула Соломии:

— Бежать надо.

Это не Западная Украина, где в каждой хате тебя могут приютить и отвести в надежный схрон. Это Кавказ, и беглянок по внешнему виду определят быстро.

Была зыбкая надежда на помощь врагов Масхадова. В Ичкерии, считай, каждый второй чеченец связан с Россией: одни женились на русских, когда служили в армии, там и оставались жить, кто-то учил своих детей в российских городах, и не в последнюю очередь в Москве. Наиболее одаренные чеченцы становились профессорами и докторами наук. Они не возвращались в горы. Таких чеченцев насчитывалась уже не одна сотня. Для многих торговый бизнес стал их основной профессией. Кто желал быстро обогатиться, промышлял разбоем.

Люди этой элиты могли нелегально перебраться в Грузию, на крайний случай — в Россию. Переход границы тоже считался бизнесом. Эти бизнесмены знали друг друга, зорко следили, чтобы чужие контрабандисты не пользовались не своими «окнами». Для этого у них существовали особые пароли, которые они часто меняли.

В эту ненастную ночь Юша проявил удивительную расторопность. С вечера он уже побывал у Соломии, принес ей плащ-накидку. Ему удалось обойти стороной старика-охранника. Тот под шум дождя спал под навесом, сторожил не снайпера, а проход к снайперу. Юше пришлось сделать километровый крюк, чтобы выйти на окоп, в котором затаилась Соломия.

Он подкрался так тихо, что она не успела схватиться за кинжал, испуганно ойкнула. Он стиснул ей руку, шепнул запахом дешевой сигареты:

— Я — от Ядвиги.

— Юша?

— Он самый. Думала, федерал? — Юша улыбнулся, обнажая зубы белого металла. Когда-то на трассе Воронеж — Миллерово, уходя от погони, он налетел на телегу. Юша лишился двух передних зубов. С тех пор мотоциклы он менял неоднократно, но такой, как «Ява», больше ему не попадался — то была сильная, надежная машина. Он объездил на ней все Ставрополье, выискивал отары, как волк, хватал овец. С годами у него развилась волчья хватка.

Пригодилась она и теперь для преодоления переднего края. Несколько раз он был проводником. За небольшие деньги помогал своим землякам избежать ареста, когда тех разыскивал Интерпол.

В эту ненастную ночь он меньше всего думал о заработке: нужно было спасти украинских девушек от продажи в Эмираты. Что касается угроз лишить их жизни, в это он не верил: слишком они хороши, чтобы отправлять их на тот свет.

Ближе к рассвету он увел девушек в «мертвую зону», старика-охранника на всякий случай связал, из автомата вытащил затвор и бросил под куст как ненужную железку.

Один раз Юшу остановил патруль. Старший патруля спросил пароль. Юша назвал:

— Аллах справедлив.

Последовал отзыв:

— И милосерден.

Патрульным показалось подозрительным, что он не один.

— Почему с тобой женщины?

— Это снайперы. Веду на усиление «мертвой зоны».

— Юша, до рассвета не успеешь.

— Успею, — заверил патрульного и к женщинам: — Не отставать! Шире шаг! — Юша подавал команды как заправский русский сержант. Когда-то, в Советской армии, он учился в полковой школе, но его отчислили по состоянию здоровья, хотя, глядя на него, не скажешь, что солдат болен, он всего лишь страдал плоскостопием — в горах с таким недугом не служат.

— Не замечаю бодрости! — и смотрел как на виновниц глазами, готовыми испепелить неверных.

Бедная Соломия еле передвигала ноги. Она и рада была бы прибавить шаг, но из нее плетью выбили последние силы. А вот Ядвиге, несмотря на побои, можно было только позавидовать — Ядвига держалась молодцом. Она чуть ли не тащила на себе подругу, не давая ей останавливаться. Да и Юша подгонял ее ободряющим взглядом. Он нес два рюкзака и автомат Ядвиги. Он молил Аллаха: только бы их не заметили по дороге к доту, благополучно дойти бы до бруствера и свалиться в глубокую траншею. А там — будь что будет…

Дождь то усиливался, то ослабевал, двигаться надо было быстрее — подгоняло приближение рассвета.

Их, конечно, заметили издали, но поднимать шума не стали. Включенные на всю ночь приборы ночного видения давали четырехкратное увеличение, позволяли рассматривать не только все минное поле, но и дальние подступы к нему. Наблюдатель доложил:

— Вижу три фигуры. Не маскируются.

И вот уже команда всем постам:

— Усилить внимание.

Чеченские боевики — воины искусные. У них в крови азарт переигрывать противника, часто это у них получается, особенно там, где несут дежурство молодые контрактники. Но уже и контрактники многому научились у чеченцев.

Тем временем наблюдатель докладывал:

— Один из них — наш знакомый.

В первом, навьюченном двумя рюкзаками и уверенно шагавшем, по осторожной звериной походке наблюдатель безошибочно узнал неутомимого Юшу Окуева.

— Товарищ капитан, к нам приближается Юша. С ним — двое, по всей вероятности, женщины.

В траншее их уже поджидал капитан-контрразведчик с двумя автоматчиками. В этом случае осторожность не помешает. Нередко к перебежчикам пристраивались охотники за языками. В траншее вспыхивал скоротечный бой. Охотники хватали жертву и,