Человек воды - Джон Ирвинг

— Да, сэр.

Головорез по имени Вилсон взял видавший виды чемодан Трампера, не из желания проявить заботу, а скорее оскорбить, как если бы Трампер был не в состоянии нести его сам. Хотя он и вправду не мог.

— До свидания, — сказала миссис Малкай.

— До свидания, — откликнулся Трампер.

— Господи, будем надеяться на все хорошее, — буркнул Малкай.

Богус последовал за Вилсоном из отеля на улицу и уселся в довольно побитую машину. Вилсон со всего маху шмякнул чемодан Трамперу на колени.

Всю дорогу до Гринвич-Виллидж Трампер ехал молча, в то время как Вилсон ругался и указывал пальцем на каждого странного или необычно одетого прохожего, которого видел на тротуаре.

— Ты отлично подойдешь для этого места, чертов недоумок, — заявил он Трамперу. И, объехав высокую темнокожую девушку с двумя чудесными собаками, выкрикнул ей в окошко: — На-ка, выкуси!

Богус изо всех сил старался продержаться еще немного. Он попытался представить себе Ральфа Пакера в роли спасителя — весьма странной для него роли, — но потом вспомнил Ральфа на велосипеде, пересекающим реку Айова.

— Ну вот, раз-два кружева, и мы на месте, — заявил Вилсон.

В окнах Кристофер-стрит, 101 горел свет. Надежда в этом мире по-прежнему оставалась жива. Богус заметил, что это была тихая улочка с дневными магазинами, кафе, лавками со специями и швейной мастерской. Однако она явно примыкала к более оживленной части города, поскольку множество людей торопились через нее не останавливаясь.

— Ты ничего не терял? — спросил его Вилсон. Трампер пощупал конверт с деньгами: да, на месте, чемодан по-прежнему покоился у него на коленях. Но когда он в недоумении поднял глаза на Вилсона, то увидел в его руках тот самый скомканный предмет, который Данте извлек из своих трусов. Тут Богус вспомнил, что это была стодолларовая бумажка.

— Кажется, ты потерял это, верно? — ехидно спросил Вилсон; он явно не собирался возвращать ему деньги.

Трампер знал, что сейчас он не в состоянии драться, — он по-любому был бы не в состоянии драться с Вилсоном. Но он чувствовал себя слегка осмелевшим: высоко подняв голову, он словно пытался балансировать на самом краешке реального мира.

— Я скажу Малкаю, — пообещал он.

— Станет Малкай тебя слушать, — хмыкнул Вилсон. — Ты сначала узнай, кто такой Малкай. — И, продолжая ухмыляться, он засунул скомканную бумажку себе в карман.

На самом деле Трампер не слишком расстроился из-за потери, но Вилсон достал его уже до самых печенок. Открыв дверцу со своей стороны, Богус выставил чемодан на обочину и, находясь наполовину внутри, наполовину снаружи, пригрозил:

— Тогда я скажу Данте Каличчио, — и усмехнулся, уставившись на свежий шрам на брови Вилсона.

Вилсон посмотрел на него так, словно собирался прибить на месте. Трампер продолжал усмехаться, хотя и подумал про себя: «Я, видно, тронулся умом. Этот душегуб не оставит от меня и мокрого места».

Затем какой-то пацан в ярко-оранжевом пиджаке до колен вышел на тротуар перед «Ральф Пакер филмс, инк.». Это был Кент, но Богус тогда его еще не знал. Приблизившись к машине, Кент наклонился и заглянул в окошко.

— Здесь нет парковки, — деловым тоном заявил он.

Вилсону не терпелось выкинуть фортсль, к тому же вид пацана вызвал у него раздражение.

— Отвали, извращенец, — ругнулся он.

И Кент отвалил; может, он вернулся в студию, чтобы взять пушку, подумал Богус.

— И ты тоже вали отсюда, — велел Вилсон Богусу.

Но Трампер уже вступил на тропу войны; не то чтобы он ничего не боялся, просто он доверился судьбе и решил: будь что будет.

— Данте Каличчио, — медленно проговорил он, — сделает из тебя, Вилсон, такую отбивную, которую ни одна собака не станет жрать.

Где-то внутри «Ральф Пакер филмс, инк.» послышалась ругань. Вилсон швырнул скомканную стодолларовую бумажку через плечо Богусу на тротуар, и Богус едва успел вывалиться из открытых дверей, прежде чем наемный убийца рванул машину вперед; ручка дверцы зацепилась за брючный карман Богуса и крутанула его прямо на обочину.

Трампер поднял злополучные 100 долларов раньше, чем поднялся сам; он в кровь ободрал себе колени; он сел на чемодан и, закатав брючины, принялся разглядывать свои раны. Когда он услышал, как из студии выходят люди, то решил, что это, наверное, орда приспешников Ральфа, которая, вместо Вилсона, растерзает его на части прямо на улице. Но их оказалось только двое: пацан в оранжевом прикиде и рядом с ним смутно знакомый волосатый тип с развязной походкой.

— Привет, Ральф, — сказал Трампер и, сунув стодолларовую купюру в лапу Ральфа, встал с чемодана. — Прихвати мой чемодан, парень, а? — попросил он Кента. — Насколько я понял, тебе требуется звукорежиссер?

— Тамп-Тамп! — заорал Ральф.

— Тут был еще один, — проворчал Кент. — Тот, что вел машину.

— Возьми чемодан, Кент, — велел ему Ральф. Одной рукой он обнял Богуса, осмотрел его с ног до головы, замечая разбитые в кровь колени и ссадины.

— Мать твою так, Тамп-Тамп, — воскликнул Ральф, — ты выглядишь так, как если бы ты нашел Святой Грааль. — Он осторожно расправил купюру, которую Трампер снова скомкал.

— Никакого Святого Грааля нет и в помине, Ральф, — сказал Богус, изо всех сил стараясь не шататься из стороны в сторону.

— Ты снова вернулся с утиной охоты, Тамп-Тамп? — усмехнулся Ральф, увлекая его к дверям студии. Богусу удалось слегка улыбнуться шутке. — Господи, Тамп-Тамп, кажется, и на этот раз утки одолели тебя.

На крутых ступеньках в демонстрационную комнату Богус потерял равновесие и позволил Ральфу донести себя до места. «Вот я и вошел, — сказал он себе, — в жизнь богемы». Вряд ли эта жизнь была Для него самой подходящей, но в данный момент ему сгодилась бы любая жизнь.

— Кто он? — спросил Кент. Ему не понравилось, что Богус сказал о звукозаписи. На данный момент звукооператором считался Кент; он чудовищно плохо справлялся со своими обязанностями но он полагал, что пока учится.

— Кто он? — засмеялся Ральф. — Не знаю. — Он наклонился к скрючившемуся на скамье Богусу. — Кто ты и вправду, Тамп-Тамп? — дернул он его.

Но Трампер уже окончательно расслабился, настолько окончательно, что начал идиотски хихикать. Просто удивительно, как можно расстегнуть себя на все пуговицы среди друзей.

— Я Великий Белый Охотник, — заявил он Ральфу. — Великий Белый Утиный Охотник. — Но он не смог даже засмеяться шутке, и его голова безвольно упала Ральфу на плечо.

Ральф попытался показать ему студию.

— Это монтажная, где мы… — Богус изо всех сил старался не заснуть на ходу. Запах химикатов в лаборатории явился для него последней каплей и вызвал у Богуса приступ дурноты: химикаты, старый бурбон, кофе Малкая и дух фотолаборатории, напомнившей ему о Коуте. Он зацепил локтем ванночку с закрепителем, пролил фиксатор на брюки и скинул его в кювету.

Ральф помог Богусу раздеться; он обмыл его над раковиной в фотолаборатории и поискал в чемодане чистую одежду, однако ничего не нашел. Но в студии он хранил кое-что из своей одежды, и он обрядил в нее Трампера. В желтые расклешенные брюки в полоску — ступни Трампера оказались на месте колен. И в кремовую блузу с кружевами и буфами на рукавах — кисти Трампера оказались на месте локтей. И зеленые ковбойские сапоги — носы сапог остались пустыми. Он чувствовал себя словно карлик-клоун из свиты Робин Гуда.

— Я бы хотел поспать дня четыре, — признался Трампер. — А потом я хотел бы делать кино, Ральф. Много кино и много денег. Купи мне что-нибудь из одежды, — пробормотал он, глядя на желтые брюки Ральфа. — И лодку с парусом для Кольма.

— Бедный Тамп-Тамп, — вздохнул Ральф. — Я знаю отличное местечко, где ты сможешь как следует выспаться. — Он закатал дурацкие брюки, чтобы Богус мог хоть как-то передвигаться, потом вызвал такси.

— Так, значит, это и есть великий Тамп-Тамп, — сказал Кент; он уже был наслышан о нем. Он стоял надувшись в углу демонстрационной комнаты, держа бобину на манер диска, как если бы собирался метнуть ее в Богуса. Кент чувствовал, что с появлением этого клоуна по имени Тамп-Тамп, походившего на куклу елизаветинских времен в безразмерном прикиде Ральфа, его карьере звукооператора придет конец.

— Тащи чемодан, Кент, — велел ему Ральф.

— Куда ты его везешь? — спросил Кент.

А Трампер подумал: «Да, куда меня везут?»

— К Тюльпен, — ответил Ральф.

Это было немецкое слово. Трампер знал его: по-немецки «Тюльпен» значит «тюльпан». И Трампер подумал, что это, определенно, неплохое название для места, где можно поспать.

Глава 35

СТАРЫЙ ТАК УНИЧТОЖЕН, БИГГИ НАБИРАЕТ ВЕС

Бигги и Коут вели себя с ним очень предупредительно. Не говоря ни слова, они приготовили ему кровать в комнате Кольма. Кольм лег спать около восьми. И Трампер прилег на свою постель, чтобы рассказывать истории, пока Кольм не заснет.