Принцесса лилий (сборник) - Юлия Галанина

Евнух кивнул.

– Они опять потерпели неудачу – но сколько же можно? В ту ночь мы сели с Масруром думать – куда на пороге зимы направить стопы таким почтенным и уважаемым людям, как мы? А утром в порт пришел испанский корабль. Это был знак судьбы. Мы решили оставить Бибигюль в дураках, пусть исходит от ярости и бессильной злобы, гадая, куда же исчезла Фатима, так ловко щелкнувшая эту зазнайку по носу!

Фатима лихо подбросила вверх увесистый ком теста.

– И мы сели на этот корабль, корабль, идущий в Нант. То была воля Аллаха милосердного, милостивого, как ты сама видишь. Ибо смертным не дано предугадать дороги, которые он предначертал, и что хочет Аллах, то бывает, а что не хочет Аллах, прохлада сердца моего, того не бывает. В счастливый час, моя дэвочка, я увидела тебя на берегу Тарабулуса. И печень моя сейчас сжимается от радости, ведь я снова вижу твои бирюзовые глаза, пусть они не накрашены правильно – так как надо украшать бирюзу! Масрур, засыпай специи!

Лысый евнух начал колдовать над котлом, заправляя его привезенными с собой пряностями, и в кухне бретонского города жарко запахло Востоком.

– Хорошо!.. – благостно вздохнула Фатима.

– А разве вы не могли обратиться к кому-нибудь за помощью? – спросила потрясенная рассказом Жаккетта.

– Я могла попросить помощи только у шейха Али, – усмехнулась Фатима. – Ведь в Тарабулусе я успела купить и продать только тебя. Так и Бибигюль просит помощи у купцов, чьи гаремы она обслуживает. Но пока шейх был жив, моя звездочка, Бибигюль сидела, затаившись, как гюрза в расщелине. И выволокла свой расписной хвост наружу только тогда, когда запылал его черный шатер. Ты меня понимаешь?

– Ага, – кивнула Жаккетта. – Она вас теперь до конца жизни будет преследовать?

– Куда ей! – отмахнулась пухлой, испачканной в муке ладонью Фатима. – Жизнь длинная, а воля у Бибигюль короткая. Немножко времени – вот что нам надо. Она еще три раза подсылала убийц под нож Масрура, мерзкая скорпиониха.

Масрур оскалился, махнул своим тесаком над дымящимся котлом.

– Зря подсылала, только деньги теряла, – подтвердила Фатима, раскатывая лепешки. – Глупая, глупая крашеная ослица. Фатима не лезет в драку, Фатима, как и пророк, да славится он во все времена, любит мир и достаток. Но Фатима не любит, когда ей мешают жить. Бибигюль никак это не поймет! Расскажи лучше, услада моего сердца, как поймал тебя в свои сети рыжий раис?

– Не сразу, – честно сказала Жаккетта. – Но он вывез нас из Триполи.

– Большими делами ворочает этот молодой человек, – вскользь заметила Фатима. – И одной с тобой веры. Это важно. Неплохая партия для моего синеглазого цвэточка. Но все, все провэрю!

– Что все? – удивилась Жаккетта.

– Достаток, влияние, уважение сильных мира, – дотошно перечислила Фатима. – Нам пустозвон не подходит.

– Он мне нравится, и он не пустозвон, – осторожно заметила Жаккетта. – У него слова с делами не расходятся.

– Хвала Аллаху! – воздела припудренные мукой руки кверху Фатима. – То, что у него есть собственное жилье там, где делаются его дела, – очень хорошо. Но я поинтерэсуюсь о нем у достойных людей, не волнуйся, моя звездочка.

Масрур закивал в подтверждение.

– А этот светловолосый малыш кто? – продолжила допрос Фатима.

– Какой? – насторожилась Жаккетта.

– Тот, что встретил нас у дома на загнанной лошади и сейчас не отлепляется от рыжего раиса?

– А-а, это Жерар, – объяснила Жаккетта. – Госпожи Жанны сердечный друг.

Фатима приподняла бровь.

Тут в кухню заглянул рыжий и сказал:

– Маленькая поправочка, милые дамы: не сердечный друг, а законный супруг. Вот так-то! Пахнет так вкусно, что сил нет…

– Сейчас уже будем есть, – пообещала Жаккетта. – А какие новости Жерар привез?

– Не сказать, чтобы хорошие. Впрочем, как на это посмотреть. Мы едем в Ренн.

– Зачем?

– Чтобы сделать из тебя честную женщину, – объяснил рыжий. – Я намереваюсь попросить твоей руки у госпожи Жанны. По-моему, самое время.

И исчез, оставив Жаккетту с Фатимой в полном недоумении.

Фатима задумчиво выложила на сковороду лепешку, поставила сковороду в очаг. Лицо ее было сосредоточено.

– Рыжий раис берет замуж мой синеокий цвэточек, – сказала она нараспев. – Какой молодэц! Хорошо, не буду интерэсоваться у достойных людей…

И добавила, как припечатала:

– Пусть сначала возьмет. Да.

Ели тут же, в кухне, за огромным столом.

Пока добрались с пристани, пока приготовили еду – короткий день завершился. Зажгли свечи. Развешанные по стенам кухни начищенные медные сковороды и котлы мягко отражали свет.

За одним столом собрались совершенно разные, не знакомые друг с другом люди. И все же они были не чужими друг другу.

Жаккетта сидела рядом с рыжим пиратом, смотрела на людей, которых свела судьба в их доме, и думала: «Вышивку зимней порой у окна придется, похоже, отложить».

А ночью она спросила у рыжего:

– Почему ты хочешь взять меня в жены именно сейчас? Почему ты сказал «самое время?»

– Как почему? – возмутился рыжий пират. – Я боюсь, что промедли я хоть день, и Фатима тебя снова продаст в какой-нибудь солидный гарем, чтобы устроить твою судьбу наилучшим, с ее точки зрения, образом. А я не для того вытаскивал тебя из Волчьего замка, чтобы вот так запросто лишиться.

Жаккетта фыркнула.

– Ну а если серьезно, обратись я к госпоже Жанне с подобным предложением сразу после Шатолу – она бы даже разговаривать со мной не стала. Сейчас же она будет вынуждена согласиться. И это очень упрощает дело.

– А моего согласия ты спросил? – поинтересовалась Жаккетта.

– Ты согласна? – спросил рыжий.

– Я подумаю, – важно сказала Жаккетта и зевнула.

– Думай, – разрешил рыжий пират, обнял ее, и они уснули.

Глава IV

Жанна и не надеялась пережить ту ночь, когда Жерар уехал в Нант.

Потому что раскрашенный череп лежал на кровати, прямо на покрывале, и радостно скалился, как и тогда, стоило только ей ступить на порог собственной спальни.

И Жанне показалось, что за плотной шторой угадывается человеческий силуэт.

Она сползла по дверному косяку без чувств, а когда очнулась – как в прошлый раз, – уже ничего не было, ни силуэта, ни черепа. И опять – ни караулы, никто ничего не заметил.

Жанна была уверена, что в следующий раз она обнаружит череп на собственной подушке.

Возможно, в компании с ласковым и страстным виконтом.

И это окончательно сведет ее с ума.

Ночь Жанна провела без сна, сидя в кресле и смотря на огонь. Время от времени она впадала в странное полузабытье-полуявь, но стоило птичьему крылу прошуршать за окном или мышке заскрестись в норе – она вскакивала и хватала старинную алебарду, принесенную из углового зала.