Однажды орел… - Энтон Майрер

— Заносчивым… Да это не заносчивость, а самый настоящий садизм…

— Я понимаю. Многое из того, что возмущает тебя, не нравится и мне. Может быть, настанет такое время, когда эту систему изменят и она станет более справедливой, но сейчас… сейчас лам придется примириться с ней. Это единственный выход.

— Хорошо, я согласна. Но при одном условии: мы возьмем отсюда все до последней мелочи. Все эти занавески, шкафчики, столики, все, что ты сделал своими руками, что мы с таким трудом достали.

Сэм мрачно улыбнулся и встал:

— Конечно, еще бы.

Томми энергично кивнула головой и перевела взгляд на его красивые широкие плечи, потом на тонкую талию, на худые ноги. Каждое утро и вечер он с невероятным упорством проделывал целый комплекс физических упражнений, чтобы развить бедро и икру раненой ноги, и теперь почти совсем не прихрамывал. Она инстинктивно подумала о том, что ему трудно, о его настроении, о суровом и сильном складе ума. Но все это тотчас же отступило перед настойчивой мыслью о себе самой, о собственном «я».

— Сэм, — проговорила она тихо и, когда он повернулся к ней, продолжала: — знаешь, а ты ведь не всегда и далеко не во всем прав…

— В самом деле? — Он приподнял брови. — Откуда тебе пришла эта нелепая мысль о непослушании? Сейчас же выкинь ее из головы.

— Хорошо, — громко засмеялась она и через секунду повторила уже менее возбужденным тоном: — Хорошо…

Комната, в которой она стояла и которая была их, ее и Сэма, комнатой, неожиданно, только потому, что кто-то сказал три слова, теперь стала уже не их комнатой. На противоположной стороне учебного плаца прозвучали звуки горна, пронзительные, как будто они исходили от бронзового послеполуденного небосвода. Томми почувствовала, что каким-то образом подвела Сэма в разговоре с женой майора. Надо было постараться завоевать ее симпатии, очаровать ее. Ведь могла же Томми сделать это? Разговаривать с ней как-то так, чтобы не допустить этого торжествующего злобного окрика. Нет, вероятно, это было просто невозможно. Как бы она ни поступила и что бы она ни сказала, все равно это не имело бы никакого практического значения. Сэм уже находился в ванной; она слышала сухой шуршащий звук от струи душа, попадавшей на занавеску, которую она смастерила из списанного палаточного полотна. Сэм громко напевал песенку военных дней:

…И не нужно мне теперь

Ни француженок, ни шампанского,

Лучше солнце и дожди

В родном городе.

Он поет. Такой момент, а он запросто стоит в этой допотопной старой ванне, на его голову и шею льется красная от ржавчины вода, а он поет. Это замечательно. И ужасно. Остановив взгляд на грязных желто-коричневых бараках для рядовых, расположенных за противоположной стороной учебного плаца, Томми энергично потерла руку и почувствовала, как ее глаза быстро наполняются слезами. Она не могла понять, отчего плачет: то ли от большой любви, то ли от обиды и гнева, то ли от глубокого уныния.

Они быстро укладывали под стальной брус полуфунтовые, в медной оболочке толовые шашки. В лицо ударяли волны гонимого с русла высохшей реки сухого, раскаленного воздуха. Когда все шашки были уложены, Дэмон прижал их деревянным бруском, а капрал Кэмпбелл начал передавать деревянные распорки и клинья сержанту Торри, который втискивал их между бруском и закраинами двутаврового стального бруса. Дэмон внимательно наблюдал за действиями Торри и одновременно, стараясь ничего не пропустить, умножал в уме двенадцать дюймов на тридцать пять сотых дюйма. Получилось четыре целых и две десятых квадратного дюйма. Ему никогда не нравилось подрывное дело. По его мнению, армия должна была не разрушать, а сохранять и поддерживать все в надлежащем порядке. Поэтому всякий раз, когда ему приходилось заниматься подобным делом, он ощущал какую-то потерю, какое-то поражение. Однако солдаты должны знать подрывное дело, и с этим приходилось мириться.

Кэмпбелл уронил одну распорку; стремительно бросившись вперед, чтобы поднять ее, он едва удержал равновесие, чуть было не упал и негромко выругался. Это был высокий стройный парень с сильными руками; во Франции он был механиком. Заметив неодобрительный взгляд сержанта Торри, он с испугом перевел взгляд на Дэмона.

— Виноват, — пробормотал он.

— Ничего, ничего, — мягко ответил Дэмон. — Распорок много, да и времени хватает, спешить некуда. — Это была неправда, особенно сегодня, на этих занятиях, и все хорошо знали это; однако слова Дэмона прозвучали довольно беззаботно, ободряюще. Пока Торри продолжал втискивать распорки и клинья, Дэмон осмотрелся вокруг. Капрал Уоллас и солдаты его отделения растянулись у дальнего конца моста-макета, там, откуда надвигался мифический «противник»; он и его солдаты лежали на земле, изготовив оружие к бою. В просвете между балками моста виднелся Хауленд, распростертый около ручного пулемета «браунинг»; левой рукой он крепко обхватил ствол пулемета позади прицела, а подбородок прижал к суставам пальцев. До чего же это замечательная идея — использовать отводной газ, который приводит в движение поршень и сжимает возвратную пружину, расположенную в цилиндрической трубке на стволе. Если бы у них во Франции был этот замечательный пулемет вместо неуклюжего «шоша», если бы он был у них во время наступления в районе Мёз — Аргонн…

Дэмон выбросил эту мысль из головы и перевел взгляд на второе отделение, расположившееся на ближнем «берегу реки». Все было правильно, все так, как написано в наставлении. Каждый находился там, где ему было предписано находиться. В тени зарослей на каменной глыбе сидел капитан Таунсенд и наблюдал за всеми в бинокль. Тянущиеся по его светлым щекам усы были похожи на полоски черной краски — причудливое продолжение бинокля.

Сержант Торри закончил укладку распорок. Взяв веревку, Кэмпбелл обмотал брус двойной петлей, а Дэмон, просунув под нее зубчатую рейку, стал затягивать петлю до тех пор, пока веревка не завибрировала, как струна, а распорки не прижались к медным оболочкам шашек. Давление. Давление увеличивает эффективность взрыва.

Торри отрезал кончик огнепроводного шнура. Дэмон достал из коробки тетриловый капсюль-детонатор, слегка стукнул им о ладонь и дунул, чтобы смахнуть пыль с открытого конца. Торри покрутил кончик шнура между большим и указательным пальцами, слегка сдавливая его и округляя, а Дэмон осторожно насадил на него капсюль, взял капсюльный обжим и плотно обжал кончик капсюля вокруг шнура. Кэмпбелл наблюдал за их действиями с мучительным напряжением, его карие глаза прищурились, по щекам катились струйки пота. Встретившись с капралом взглядом, Дэмон подмигнул ему и улыбнулся; Кэмпбелл проглотил слюну и ответил слабой испуганной улыбкой. «Этому парию кажется, что капсюль вот-вот взорвется, — подумал Дэмон, — в лицо нам метнется яркое желтое пламя, мы ослепнем, получим ожоги». Кэмпбелла не следовало назначать в эту команду подрывников; людей впечатлительных, с болезненным воображением к подрывному делу допускать нельзя, как бы хорошо они ни были подготовлены к этому теоретически. При отборе людей на такое дело надо предварительно устраивать им психологическое испытание. Осуществимо ли это? А вот сержант Торри вполне подходит для такой работы; этот бывший шахтер из Денвера абсолютно спокоен и совсем не волнуется; он не рассеивает свое внимание и не смотрит ни на что, кроме того, что находится в руках — отличный детонатор для взрыва менее чувствительных взрывчатых веществ: 13,5 грана тетрила и 7 гранов смеси девяти частей гремучей ртути с одной частью бертолетовой соли, размещенных аккуратненьком блестящем цилиндрике. Всего-навсего этот маленький цилиндрик.

— Так, — сказал Дэмон, — теперь давай поставим его на место.

Торри вынул пробку из гнезда в центре одной из толовых шашек и вставил в него капсюль-детонатор. Кэмпбелл взял кусочек бечевки и обвязал им шнур чуть повыше капсюля, оставив достаточную слабину между узлом и капсюлем, чтобы предохранить последний от смещения; остальную часть бечевки он затянул вокруг шашки.

— Хорошо, ребята, — тихо сказал Дэмон.

Сгорбившийся, словно обезьяна, Кэмпбелл с нескрываемым облегчением поднялся на ноги и устремился к шаткому подвесному настилу моста-макета, чтобы поскорее убраться прочь. Торри отходил неторопливо; он спокойно накинул на плечо сумку с подрывным комплектом и уверенно зашагал по настилу. Взмахну! рукой, Дэмон подал Уолласу сигнал отходить и расположит! солдат на ближнем «берегу реки»; стуча каблуками, солдаты начали поочередный отход с интервалами в десять секунд. Перебежав по мосту, они спрыгивали в траншею позади второго отделения. Дэмон быстро проверил натяжение веревки, неподвижность распорок, положение капсюля на средней шашке. Затем, еще раз осмотревшись вокруг, он подал сигнал Хауленду. Подхватив пулемет, тот начал быстро отступать: пробегал несколько шагов, разворачивался и давал очередь из пяти патронов, имитируя прикрывающий огонь; затем новая пробежка и опять очередь…