Мертвоград - Алексей Калугин

– Как тебе вечеринка? – спросил Исмаил.

– Нормально, – кивнул без особого энтузиазма Могвай.

– Ты впервые у нас?

– Кажется.

– Понимаю.

– Что вы понимаете?

– С вечеринки на вечеринку – так недолго и забыть, в каких местах успел побывать.

– Осуждаете?

– Нет.

– У вас в доме часто случаются вечеринки?

– Два, три раза в неделю.

– Вам это не мешает?

– Я привык.

– А соседям?

– Соседи… Они, полагаю, тоже привыкли.

Вот тут, признаться, Могвай оказался не просто удивлен, но еще и озадачен. Не так уж много найдется родителей, которые не станут возражать против вечеринок, что едва ли не ежедневно устраивают их чада у них же на дому.

– И вы… Вы не имеете ничего против?.. – Могвай пальцем указал на дверь, через которую вошел.

– Ты имеешь в виду громкую музыку, легкие наркотики и алкоголь?

– Да, именно это я и имею в виду. А еще – поклонение Ктулху.

– Видишь ли, Могвай, я пытаюсь видеть жизнь такой, какая она есть. Это весьма непросто, учитывая то, что все мы постоянно находимся под чудовищным прессингом сконструированных кем-то мемплексов и мемвирусов, совокупность которых принято называть цивилизацией. Мы живем в мире обманов и ошибок, где зачастую невозможно отличить правду от вымыслов. А порой они на самом деле неразделимы. Как симбионты. Наше прошлое такое же неопределенное, как и будущее. А настоящее сгенерировано из обрывочных фрагментов информации, к которой каждый из нас имеет доступ.

– То есть вы хотите сказать, что каждый воспринимает реальность по-своему?

– Не воспринимает, а создает ее. – Средний палец лежавшей на столе руки поднялся, согнулся и резко ударил ногтем по дереву. – Каждый сам создает для себя реальность. Девяносто девять процентов всех конфликтов, будь то мировая политика или драка возле пивного ларька, происходит по одной простой причине – люди не понимают друг друга. Они либо говорят об одних и тех же вещах, но называют их разными именами. Либо, наоборот, под одно и то же слово подводят разные смысловые значения. Последователи всех монотеистических религий согласны с тем, что Бог один. Разногласия, доводящие до убийств и войн, начинаются, как только заходит речь об имени Бога. Хотя, казалось бы, какая разница, если мы сами даем ему это имя. Вот, смотри.

В пятне света, лежащем на столе, появилась вторая рука. Она взяла небольшую коробочку и вытряхнула из нее две деревянные зубочистки. Обе руки взяли по зубочистке, сложили их крест-накрест и разошлись в стороны.

– Что это?

– Крест.

– Нет никакого креста. – Правая рука смахнула зубочистки в подставленную левую ладонь, которая тут же снова кинула их на стол. – Есть лишь две деревянные палочки. А крест – это символ, существующий только у тебя в голове.

Могвай невольно улыбнулся – ему определенно нравилась предложенная Исмаилом логика.

Исмаил подался вперед, и Могваю показалось, что на миг он увидел белое пятно его лица. Он даже не успел разглядеть его черт, но ему почудилось, что выражение лица было немного грустное, и при этом Исмаил одобрительно улыбался. Правда, улыбка у него была странная. Как бы съехавшая на сторону. Хотя, возможно, Могвай это не увидел, а уже после придумал.

– Легкие, природные наркотики и рок-н-ролл – это то, что позволяет сознанию раскрепоститься и начать отсеивать атакующие его постоянно, со всех сторон мемплексы. Большинство из которых созданы специально с целью оболванивания людей. Реклама, сериалы, ток-шоу, реалити-шоу – все это плотно упакованные мемплексы, дающие зрителю установку на то, как жить, для чего жить, чему верить и чему служить.

– И с этим никак невозможно бороться, кроме как с помощью наркотиков и рок-н-ролла?

– Наркотики и рок-н-ролл – это не средства борьбы, а средства самозащиты. Как бронежилет и каска для бойца. Оружие мы используем другое.

– Мы? – удивленно повторил Могвай.

Исмаил сделал вид, что не заметил, как оговорился. А может, это была и не оговорка вовсе?

– Как тебе понравилось обращение Пиратской Сети Мертвой Овер-Головы?

– Забавно, – усмехнулся Могвай.

– Забавно? – Голос у Исмаила такой же удивленный, как незадолго до этого у Могвая. – И это все, что ты можешь сказать?

– Ну, в этом присутствует, конечно, некий политический подтекст, – с умным видом начал нести чепуху Могвай.

– Чушь! – Исмаил резко хлопнул ладонью по столу. – Ты хоть сам-то понимаешь, что говоришь?

– Нет, – честно признался Могвай.

– Уже хорошо. – Судя по голосу, откровенность собеседника Исмаилу понравилась. – Быть может, тебе известно, что в некоторых случаях при отравлении химическими ядами пострадавшему дают также не совсем безвредное, но значительно менее токсичное вещество, которое блокирует те химические связи, которые атакует яд. По тому же принципу действует и воззвание Мертвой Овер-Головы. Оно нашпиговывает сознание зрителей и слушателей мемплексами, которые отражают атаки мемвирусов из других источников. И это уже начало лечения.

– Лечение от какой зависимости нам требуется?

– От информационной зависимости.

– То есть вы полагаете, что нам следует бросить читать, слушать музыку…

– Нет, нет, нет! – не дослушав Могвая, протестующе замахал рукой Исмаил. – Под информационной зависимостью подразумевается некритичное восприятие информации из любых источников. Чем проще, чем примитивнее мем, тем легче он встраивается в систему мемплексов, формирующую мировосприятие человека. Но при этом вред от него колоссален. В первую очередь потому, что он действует незаметно, исподволь, тихой сапой. Проще выучить двухстрочный рекламный слоган, чем сонет Шекспира. Легче дослушать до конца трехминутную поп-безделицу, даже если она тебе страшно не нравится, чем Бранденбургский концерт Баха. Спокойнее верить тому, что говорят в новостях, нежели анализировать и сопоставлять информацию из разных источников, пытаясь докопаться до истины. Таким образом тот, кто занимается распространением информации, в любом ее проявлении, фактически формирует мировоззрение большей части подконтрольного ему населения. Лишь единицы не подвержены пагубному воздействию медиавирусов. Система контроля за населением, описанная Оруэллом, кажется порождением чудовищного кошмара. Однако на деле она не в меру громоздка, трудоемка и неэффективна. Не нужно следить за каждым человеком двадцать четыре часа в сутки. Достаточно поставить в каждую квартиру большой, красивый экран, транслирующий двадцать четыре часа в сутки красивые, веселые картинки. И все свободное время человек будет пялиться в этот экран. Который заменит ему все – секс, наркотики и рок-н-ролл. А ему в это время будут снова и снова промывать мозги. «Кометом», который заодно еще и микробов убивает. Чтобы добиться от человека полного подчинения, не нужно держать его в страхе. Достаточно постоянно твердить ему о том, что он живет в самом лучшем из возможных миров, которым управляют самые умные представители власти, и если все же что-то не совсем так, как всем нам хотелось бы, то прямо сейчас решением этого вопроса непременно кто-то занимается. Чем примитивнее сознание человека, тем легче им манипулировать. Хлеба и зрелищ – принцип, открытый еще в Древнем Риме, но полностью реализованный только в наши дни. Шекспир и Бах – вот кто вышибает почву из-под ног власть имущих. Человек, посмотревший хотя бы один фильм Дерека Джармена, не станет после этого читать Беликина. При современных способах копирования и распространения информации любой запрет неэффективен. Он лишь подогревает интерес к запретному плоду. Поэтому вместо запрета следует предложить человеку сначала упрощенный вариант Шекспира и Баха. Затем – адаптированный. Далее – примитивизированный. И наконец – выхолощенный до полного идиотизма. «Гамлет» в виде комикса и «Магнификат» в виде десятисекундной вставочки в середине легкой попсовой песенки. А после еще усмехнуться и спросить: «И этого вы хотели?» И народ запоем читает «Трамвай-2022». И давится на концертах «Трех Братьев». Где им снова и снова вколачивают в головы все те же мемплексы. Парень – ты должен быть самым крутым! Девчонка – ты должна стать самой клевой! Все остальное – не ваша забота! Программы минимум и максимум – в одном флаконе!

Пальцы лежавшей на столе руки пробежались по краю столешницы, точно по клавишам рояля.

– Что, все так плохо? – спросил Могвай.

Ему нужен был не столько ответ на заданный вопрос, сколько пауза. Хотя бы небольшая. Исмаил вывалил на него столько информации разом, что у него аж голова закружилась. Чтобы все это осмыслить, требовалось время.

– Извини. – Лицо Исмаила, как и прежде, оставалось в тени, но Могваю показалось, что он улыбнулся. А может быть, глаза Могвая привыкли к полумраку и он начал различать отдельные черты лица собеседника? – Я, кажется, здорово загрузил тебя.