Двери в полночь - Дина Оттом

Через пять часов где-то глубоко под землей, там, где двери и стены обшиты звуконепроницаемыми материалами, Оскар застегнул наручники на тонких желтоватых запястьях оборотня и пристегнул его к стулу. Он набрал в шприц немного жидкости из ампулы и вколол ее оборотню в шею. Тот дернулся, но промолчал.

— Ну что ж, Ворон, — Оскар сложил руки на груди и оперся о стол, — теперь ты ни в кого не превратишься. А еще у нас будет долгий разговор.

Оскар умел быть жестоким — очень. Острые когти вкупе с регенерацией собеседника могут стать причиной постоянной, нескончаемой боли и никогда — смерти. Через три часа Ворон, испещренный свежими, едва затянувшимися порезами от шеи до живота, сдался, и Оскар поднялся к Шеферелю на четвертый этаж. Он думал о том, что узнал, и о том, что сказала бы Черна, узнай она, как ему досталась информация. И очень надеялся, что она никогда этого не узнает.

Оборотень постучал и вошел, не дожидаясь ответа. Он закрыл за собой дверь и очень тихо произнес только одно имя:

— Доминик.

Шеферель приподнял брови и вздохнул.

Через пятнадцать минут весь Город был переведен на военное положение.

Через трое суток я открыла глаза.

Первое, что я почувствовала, — вкус крови во рту. Потом уже навалились мигрень, голод и боль под левой грудью. Но сначала был этот мерзкий железный привкус и отвратительный запах.

Дверь почти сразу открылась, и в нее проскользнуло что-то очень маленького роста в белом халате. Что-то напоминало грызуна с добрыми черными глазами, выглядывающими из-под врачебного колпака.

— Привет, детка, — улыбнулось существо, — я твой доктор. Зови меня Борменталь.

— Я что, выжила? — прошептала я пересохшими губами.

— Да, — Борменталь улыбнулся, — чудом.

Я посмотрела на него, и в этих добрых черных глазах плескалось знание, которое, я поняла, мне никогда не будет доступно.

— Вы ведь не расскажете, что это было за чудо, да?

— Нет, — улыбнулся Борменталь, кладя руку мне на лоб (для этого ему пришлось привстать на цыпочки), — давай-ка померяем температуру. — Он протянул мне градусник и, наклонившись, прошептал: — Но тяжелее всего было уговорить охрану не бежать на этот грохот…

Борменталь улыбнулся и приложил пухлый палец к губам. Это было все, что я могла узнать о своем чудесном исцелении.

Вот так закончился мой год в НИИДе, год новой жизни. Я думала, что он был тяжелым, — я просто не знала, что будет дальше. А если бы знала, наверное, предпочла бы умереть тогда на койке.

Часть 2

Пролог

Будильник звонил резко и неумолимо, так что пришлось оторвать себя от подушки и встать. Часы показывали ровно 11 вечера — что ж, дивно, у меня в запасе час на бытовые женские нужды.

Я не одобряла привычки соплеменников одеваться в черное и выглядеть как готы. Эти смешные мальчики и девочки с измазанными лицами всего лишь играют в демонов и вампиров, так зачем нам это?

Сейчас было лето, а значит, солнце вставало рано, а темнело поздно — все тело успевало задеревенеть за долгие часы сна. Я с хрустом размяла позвонки и прошлепала на кухню, сонно ероша волосы — все равно они стоят дыбом, прическу я не испорчу.

В холодильнике было пусто, только опрокинутая литровая бутылка с остатками молока напоминала, что когда-то здесь были продукты. Я вздохнула и потянулась за сигаретой. Мысль сменить замки в очередной раз посетила мою глупую головушку. Хотя, сделай я так, не миновать мне неприятностей и разборок — у нас же все общее, все братское! Какой-то извращенный коммунизм, мать его! Знали бы Маркс и Энгельс, кто на самом деле применит и разовьет их теорию!

Пепел упал на белую потрескавшуюся столешницу. Здесь вообще все разваливалось на составные части, но просить от общины новую квартиру было бессмысленно — я въехала сюда всего несколько месяцев назад, и это был отнюдь не самый плохой вариант! Раздражало только то, что все знали адреса друг друга, и вот так прийти и выжрать все запасы считалось нормальным.

Покосившись на мобильник, я попыталась прикинуть, к кому я успею сбегать пожрать до сбора. Получалось, что никуда я не успею. Минут через двадцать здесь уже будет Рокки на своем разбитом «кадиллаке», а мне еще надо как-то привести себя в порядок.

Красилась и одевалась я, по привычке глядясь в кастрюлю, — что толку от зеркал. Это только считалось, что я умею готовить и вся эта утварь мне нужна. На самом деле я питалась полуфабрикатами и всякой едой на вынос — корейской, китайской… Все равно, лишь бы было что запихать в вечно голодное брюхо.

Кое-как найдя в общем бардаке (вот спасибо Элвису и его дружкам, устроившим у меня натуральный обыск в поисках еды!) какую-то одежду и символически поводив расческой по волосам, я нацепила черные очки и уже ждала Рокки на пороге, когда его машина затормозила, подняв как всегда тучу пыли.

— Киска, ты как всегда… — начал он, но я устало въехала ему кулаком прямо в чушеизвергатель, и он, кажется, поостыл. Нет, есть все же и плюсы в моем положении.

Ехали молча, я только курила и смотрела в окно, на бесконечные барханы и океан песка. Зрелище более унылое трудно себе представить. Ну да, как же, зато нас никто не найдет! Чертова техника безопасности!

— Ты не в настроении? — попытался начать разговор Рокки, поглядывая то на меня, то на дорогу.

— Я вообще не помню, чтобы я была в настроении с тех пор, как узнала, как тут все обстоит на самом деле, — буркнула я, прикуривая новую сигарету от старой.

— Да, — он вздохнул, — мы все купились на романтику.

— В жопу я драть хотела такую романтику! — сорвалась я. — Хоть бы одна сволочь предупредила, что эта канитель сложна, как ядерная физика, и конца у нее не видно!

— Эй, спокойно, — Рокки попытался положить руку мне на колено в успокаивающем жесте, но я прижгла его сигаретой, и он отстал, — многим не нравится, как все получилось. Но что же делать? Жить-то как-то надо!

— Не хочу я жить, — буркнула я, слепо таращась в лобовое стекло. Те же барханы, та же тьма.

— Эй-эй, — он попытался усмехнуться, — не это ли было твоей основной аргументацией? Кто у нас гнался за вечной жизнью, а? Как сейчас помню: стоит вся такая напряженная, напыщенная и произносит пламенную речь про необходимость вступления в наши ряды и бесконечности жизни!

Я скосила на него хмурый взгляд:

— Дура я была. А вы — скоты, что не предупредили, что я фактически стану наркоманом. Пиз…ец какой-то, а не вечная жизнь! — Рокки хохотнул. — Че ты ржешь? У меня были конкретные планы! Я собиралась выучить все основные языки земли, поднатореть в науках, объехать мир!.. А что в итоге? Я, как бешеный пес, ношусь по всему континенту в поисках лишней капли крови, чтобы не загнуться в подворотне, как последняя шлюха без дозы!