Большая нефть - Елена Толстая

Тогда наш замдекана спросил еще, не боюсь ли я, что Север не отпустит. Я удивился. Что значит «не отпустит»? Разве он начальник или жена, чтобы «не отпускать»? Север ли, Сибирь ли — это всего лишь территория. Наша советская земля. И я, свободный человек, могу приехать, могу уехать по собственной воле.

Но… отчасти он был, конечно, прав. Гляжу на Степана Самарина и понимаю: есть доля правды в этих опасениях. Степана Север не отпустил. В прямом смысле слова. Вроде бы литературно одаренный человек, интеллигентный, москвич — но обрел свое место в Сибири. Учится и работает. Работает как одержимый!

Степан женился на местной девушке. Зовут Оксана. Она красивая, молчаливая и как будто Степана побаивается. В его присутствии всегда следит за ним глазами, слова лишнего не скажет. Мне кажется, такие девушки вырастают, если в семье отец алкоголик и дает волю кулакам, но я могу ведь и ошибаться. В любом случае, Степан, кажется, совершенно доволен своей судьбой.

Оксана работает в той же экспедиции, что и ее муж, поварихой. С утра готовит на весь отряд, потом отдыхает, а когда все вернутся и пообедают — моет посуду и чистит котел. Скучная, но необходимая работа.

Я прилетел в Междуреченск и начал, по журналистскому обыкновению, со знакомых. Зашел в управление «поздороваться», но застал только Дорошина. Дорошин выглядел встревоженным и рассеянным, предложил мне для начала поехать к геологам и пожить там у них.

— Напишете репортажик из жизни этих незаметных тружеников, — сказал он, выпроваживая меня непринужденно, но довольно настойчиво (думал, я не замечу?). — Мы ведь ничего, как правило, о жизни геологов не знаем. Работают где-то в комариной глуши — а чем занимаются, чем дышат?

— Нефтью, — предположил я.

Но Дорошин не «повелся», буквально вытолкал меня наружу:

— О геологах мы вспоминаем только тогда, когда они что-то уже нашли. А вот сам процесс — это в печати освещается крайне редко. Почитать, однако же, было бы поучительно. Не запросто, не даром отдает земля людям свои тайны. Поваритесь пока в том котле, а потом возвращайтесь к нам. Я пока подготовлю для вас встречи с интересными людьми, подберу характерные точки. Чтобы не вслепую тыкались, а поехали туда, где действительно кипит жизнь.

Почему-то Дорошина я совершенно не заподозрил в том, что он собирается «подготовить» материал таким образом, чтобы я мог написать исключительно положительный отзыв. Хотя многие так делают Ладно, поживем — увидим. Я собрался и выехал с попуткой к геологам.

Самарин узнал меня не сразу, но обрадовался. Расспрашивал о работе, о том, не женился ли я. «Надо обязательно жениться, сразу себя мужчиной чувствуешь, главой семьи», — приговаривал он. Мне показалось, кстати, что он немножко домостроевец. Глава семьи — это хорошо, но Оксану он все-таки угнетает, может быть неосознанно.

Когда я остался с ней наедине, то начал расспрашивать о Степане. Она только улыбалась и нахваливала мужа. И такой он добрый, и внимательный, и заботливый.

— А вы что же, Оксана? — спросил я. — Так до конца жизни и останетесь в поварихах?

Она опустила голову, долго смотрела на свои руки. Хорошие у нее руки, только распухли от работы. И ногти черные, обломанные. Она ведь и дрова колет, когда больше некому.

— Знаете, Денис, — ответила она наконец, словно бы собравшись с духом, — я ведь собиралась учиться на метеоролога. Даже документы подала в Омский институт. И приняли меня… Но потом события так завертелись, что от учебы пришлось временно отказаться. Семейные обстоятельства, понимаете?

— Не совсем, — осторожно сказал я. Я понимал, что она вот-вот раскроется передо мной, и боялся, что спугну. Честно говоря, любопытство — моя вторая натура. А может быть, и первая. Моя мать утверждает, что я и на свет-то появился исключительно из любопытства.

— У меня есть единственный родственник, единственный близкий мне человек — дядя Вася. — объяснила Оксана. — Он попал… в большую беду. И мне пришлось вернуться к нему. Но потом Степан и еще один… один хороший человек, простой рабочий человек, бурильщик, — они помогли нам с этой бедой справиться. И я вышла замуж за Степу.

Она это так произнесла, словно дала понять, что вышла за него из благодарности или из чувства долга. Просто роман какой-то, Оноре де Бальзак или еще кто похуже!..

— Степан меня очень любит, — продолжала Оксана. — И очень оберегает от разных… превратностей. Поэтому боится от себя отпускать.

— То есть не позволяет вам поехать в Омск учиться? — довольно резко заключил я. — Не ожидал, что Степка окажется таким тираном!

Она испугалась.

— Не надо так говорить! Степан действительно очень хороший и действительно за меня боится. Но я просто думаю, что он напрасно боится. Все теперь будет хорошо. Только ему нужно время, чтобы привыкнуть.

Наш разговор был прерван появлением человека на мотоцикле. Человек этот был в рабочей одежде, на голове у него был не мотоциклетный шлем, а обычная каска бурильщика. Лицо у него мрачное и изрядно небритое.

При виде его Оксана радостно встрепенулась, а я почувствовал, что присутствую при очередной интересной местной истории.

«Всадник» покинул своего «горячего скакуна» и с вещмешком через плечо направился к Оксане. Увидев меня, остановился, протянул руку. Он был очень мрачный, неулыбчивый, но рукопожатие у него было хорошее, открытое и крепкое. Я в который раз убеждаюсь в том, что по рукопожатию можно судить о человеке…

— Болото, — коротко бросил он.

— Это Василий Болото, помбур, — представила его Оксана.

— Денис Рогов, журналист из Москвы, — сказал я.

Он оглядел меня с легкой насмешкой в прищуренных глазах.

— Ух ты из самой Москвы! А что тут интересного, хотел бы я знать? Неужто поближе ничего не нашлось, что в нашу глушь забрались?

— Я пишу репортажи о жизни геологов, бурильщиков, о жизни тех, кто ищет, находит и добывает нефть, — сказал я.

— Ну-ну, — немного снисходительно молвил Болото. — Почитаем.

И повернулся к Оксане.

— Гляди, я тебе книжки привез.

Он выложил из вещмешка целую стопку. Тут были романы — классика и современные — и две книги по Оксаниной специальности. Очевидно, она продолжала готовиться к поступлению в вуз.

— У меня много свободного времени, вот я и использую его, — сказала Оксана, как будто оправдываясь. И обратилась к Василию: — Как Маша?

— Справляется. Без Веры, говорит, трудно, а главное — скучно, — хмыкнул он. — Ей одного меня мало. Кошку завела — тоже мало. С кошкой, говорит беседы получаются односторонние.

Он попрощался со мной за руку, кивнул Оксане и зашагал к мотоциклу.

Когда он уехал, Оксана сочла необходимым объяснить:

— Василий — муж библиотекарши. Они и познакомились на почве художественной литературы. Мне Маша рассказывала. Он к ней приходил объясняться в любви, а она давала ему книги, в которых были разные истории… как бы на тему. В продолжение их разговора. А через несколько лет она сдалась.

— И не жалеет? Он показался мне довольно своеобразным человеком.

— Маша, если приглядеться, — тоже человек своеобразный, — сказала Оксана.

— Странно все же, что муж библиотекарши возит книги жене геолога. — подытожил я.

Оксана рассмеялась. Смеялась она тихо, робко.

— Много в жизни странного, не так ли, Денис? Просто я — территориально очень далеко, а Василий водит мотоцикл. Книжки мне Маша подбирает. Она это умеет делать… Некоторые выписывает из других библиотек, по обмену. Библиографические списки просматривает. Она к делу относится очень добросовестно. Так что, если я сумею все-таки поступить в вуз, в этом будет и ее заслуга.

Степан, похоже, не то не знал о том, что жена его читает и готовится к учебе, не то не придавал этому значения. Вечером Оксана завела с ним разговор о вступительных экзаменах, которые должны были начаться уже через месяц. Он сразу помрачнел.

— Давай на будущий год.

— Степушка, время идет. Я хочу скорее получить специальность. Не могу же я до конца своих дней стоять здесь над кастрюлями.

По лицу Степана я вдруг увидел, что он был бы не против. Ну и ну! Мне сильно не понравилось такое потребительское отношение к женщине. Сам-то он получил высшее образование, и притом какое захотел, а жене препятствует.