Шагнуть в неизвестность - Юрий Иванович

Мэтр клоунады мне тоже подыграл, кивнул, работая челюстями, на сложенные на палубе припасы:

— Может, до обеда тебе хватит? А там еще поднесут, мы тут часов пять простоим.

Сворачивая очередные два блина в трубочку (три — получалось слишком толсто), я макал их поочередно то в джем, то в сметану, косился взглядом на доставленные блюда и говорил чистую правду:

— Может, и хватит.

В следующий раз тишину перфект нарушил через несколько минут, выбрав момент, пока я снова не набил рот едой:

— Так сколько вам лет, господин Резкий?

— Двадцать, — успел сказать я.

— Несколько странно, при вашем остановившемся росте, видеть такой неуемный аппетит.

— Гм? — только и смог я отреагировать.

— Теперь могу сказать, что я тоже носитель первого щита.

— Гм!!! — А раньше он это не мог сказать? Тоже мне, безопасник фигов! Скрывал, что коллега по магическому цеху. Еще бы только понять, почему сейчас раскрылся, — Гм???

— Поэтому понимаю, что у вас пошли совершенно извращенные перерождения тела. Зря вы так на меня удивленно смотрите, я носитель щита уже пятнадцать лет, поэтому все отклонения знаю и изучил досконально.

Ну что я мог поделать, если у меня две руки и они кормили мой ненасытный организм с двух сторон! Поэтому только поощрительно хмыкнул и заинтересованно подвигал бровями. Мол, ах какой вы знаток, однако!

— Сразу видно, что ваш рост после какой-то травмы в детстве так и не восстановился, а магические преобразования пошли наперекосяк. В итоге вы к данному времени про-сто-напрасно переводите пищу и насилуете свой пищевод несдержанностью. Это ведь лечится другими носителями, так почему вы не воспользуетесь услугами коллег?

Что-то тут в его рассуждениях и напраслинах в мой адрес не сходилось. С чего это он так уверен, что мой рост остановился? Ну надо же, коллега нашелся сочувствующий! Все настроение и аппетит испортил! Я замер с очередными блином над миской со сметаной, мои глаза остекленели от горя и непонимания, а челюсти стали двигаться, словно связанные клеем. Так вот, оказывается, в чем причина! Отныне я больше расти не буду, а буду только объедать своих товарищей, соседей и тяжко работающих крестьян.

Хорошо, что Леонид такой умный и сообразительный. Осознав мое горе и поняв по выражению лица причину моей паники, он с фырканьем достал из кармана брелок с метром, вытащил меня из-за стола и силком установил возле мачты, где еще со вчерашней примерки осталась старая насечка. Даже разуться заставил для чистоты эксперимента.

— Ха! Все с тобой в порядке! Продолжаешь расти: полтора сантиметра прибавилось. Так что не слушай всякие измышления.

Верить-то я ему верил, но и сам все тщательно вымерил. Затем обулся, удостоверяясь, что вчера купленная на вырост обувка почти как раз, и успокоился окончательно. Один взгляд на стол, и мой поникший от горя организм вновь дал почувствовать, насколько он голоден. В два прыжка я сиганул на свое место и, скатывая дрожащими руками очередную порцию блинов, только поощрительно буркнул в сторону старшего префекта:

— Так что вы там так интересно рассказывали? Продолжайте.

Наконец-то его лицо ожило, потеряло холодную маску надменности, превосходства и зазнайства. Да и тон стал совсем иным, более дружественным и располагающим, если можно так сказать.

— Значит, вы, господин барон, стали обладателем щита недавно?

— Угу — Предвидя следующий вопрос, я поднял два пальца и прорычал с полным ртом: — Рудни!

Опять что-то не сходилось, потому что Мелен Травич скривился не хуже коверного клоуна и впал на некоторое время в ступор. Может, стоило уменьшить срок? Или, наоборот, увеличить до парочки месяцев? Может, мои коллеги первые десять дней вообще пластом лежат после употребления первого щита?

«Нет! Быть такого не может! — вспомнил я свой плен у зроаков и наставления похожего на учителя Саабера, — Охотники, наоборот, меня убеждали, что я стану ловчее, быстрее и активнее. Даже от стрелы смогу уклоняться. Или обманул меня Саабер? Вдруг у них сразу идея появилась мне все три шкурки крыс пилапов скормить? Поди теперь разберись, что творится и что говорить дальше».

Но дальше префект мне вопросами не слишком надоедал. Да и сам начал с объяснения:

— Такого не бывает по всем нормам и понятиям. Три дня носитель усваивает щит, потом наступает повышенная активность организма и апробация некоторых магических навыков. Но аппетит в любом случае пропадает уже со второго дня, и целый год кушать не хочется. И у меня так было, и у… всех!

Леонид мог себе позволить сделать перерыв в приеме пищи. Поэтому развернулся всем корпусом к гостю и наставительно проговорил:

— Его милость, барон Цезарь Резкий, под понятия «все» не подпадает в любом случае. Вот, к примеру, вы слышали о моем ранении ночью и заживлении раны?

— Нет. — Префект стрельнул грозно глазами в сторону капитана ладьи.

— А когда носитель получает умения заживления ран?

— Ну, по-разному. Да и то надо вначале второй щит вырастить. А потом долго учиться, от года до двадцати лет. Правда, порой и исключения бывают: только двущитным стал, и уже может небольшие ранки заживлять.

— Ну вот, а мой товарищ меня сразу ночью и подлатал после ножевого ранения.

— Можно глянуть? — Префект непроизвольно привстал со своего жесткого стула.

— Чего там глядеть? Даже шрама не осталось.

— Тем не менее! Я рассмотрю! — А когда Леонид и в самом деле показал кожу на ребрах и даже разрешил пощупать, Мелен Травич хлопнулся задницей обратно на стул и потрясенно прошептал: — Такого не бывает!

— Не бывает, ну и ладушки! — согласился мой друг, возвращаясь к прерванному завтраку, — Блины вон стынут.

Старший префект если и надоедал после этого своими вопросами, то недолго. Только и переспросил пару раз, ручаемся ли мы за то, что намерены плыть прямо в Рушатрон. Мы ручались. Тогда поинтересовался, не откажемся ли мы от дополнительной охраны в связи с ночным инцидентом. Мы переглянулись, немного подумали и не отказались. Только я сразу строго добавил:

— Сами понимаете, места у нас свободного нет, ладья маленькая.

Мелен Травич понятливо кивнул, вежливо распрощался и убежал в порт. Из чего мы сделали вывод, что ушлый служака нам обязательно навяжет на борт пару, а то и тройку лучников. Так сказать, и для общей охраны, и чтобы мы никуда не сбежали. Даже обсудили это вопрос с капитаном, который, попивая поданное в угощение вино и заедая блином, рассуждал с похвальным практицизмом:

— А что, две пары рабочих рук и два лука нам на борту не помешают. Подвесим для них гамаки вдоль надстройки, и пусть себе в свободное от вахты время отсыпаются.

И капитан ошибся, и мы погорячились, когда дали согласие на охрану. Во время обеда мы отплывали из порта в сопровождении сразу двух быстроходных и узких баркасов. Причем на каждом из них находилось по восемь воинственных на вид матросов и по одному десятнику. Ну а сам старший префект взошел к нам на борт со своим немалым вещ-мешком и, укладывая его возле приготовленного гамака, только виновато развел руками:

— Что делать! Командование так распорядилось, и не мне обсуждать их приказы.

Мы с Леонидом несколько ошарашенно переглянулись, подумали об одном и том же и поспешили за обеденный стол. Своих матросов мы сегодня угостили на славу: заслужили после ночного боя. Капитану досталось еще больше, а потом мы под видом сиесты отправились в свою каюту и тщательно разобрали наши арбалеты.

Во избежание, так сказать, неясностей и «непоняток». Да и пиратов при такой охране бояться отныне не приходилось. Вот только мы никак не могли определиться: охрана у нас или конвойные?

Глава тридцать третья

ГРОХВА И ЛЕДЬ

Полк двигался с такой скоростью, словно спешил вступить прямо в бой. Но и при подобном интенсивном движении трио Ивлаевых умудрялось общаться, вести обмен мнениями и даже порой спорить. Тем более что свои изменения в судьбе следовало обсудить как можно быстрее и как можно быстрее определиться. Ситуация и в самом деле складывалась как нельзя более благоприятная. Пока зроаки оклемаются, пока поймут, что на ничейных землях опять поселились люди, появляется отличная возможность и в самом деле закрепиться в отстроенных городах, а потом и оказать должное сопротивление. Мало того, ложным родовитым дворянкам давалась уникальная возможность легализировать если и не свои выдуманные титулы, то хотя бы баронские.

Кстати, вспомнили в своих диспутах девушки и упомянутых героев, которые уничтожили самого главного аспида среди людоедов. Особенно землянкам странными показались имена.

— Не побоюсь ошибиться, если стану утверждать, — горячилась Вера, — что эти Цезарь и Лев — наши земляки.

— Ну почему? — возражала Катя. — Мне капрал час назад доказывал, что и такие имена на континенте существуют. Мало того, они встречаются и в империи, пусть и редко.