Волшебники Маджипура - Роберт Силверберг

Престимион почувствовал, как по его телу пробежала горячая волна ярости. И, несмотря на все усилия сдержаться, его голос прозвучал резко, как удар хлыста.

- Прокуратор, у нас нет необходимости в услугах этого человека.

- Он ходит со мной повсюду. Это мой...

- Да, дегустатор ядов. Мне уже говорили о нем. Вы настолько не доверяете мне, кузен?

Бледные щеки Дантирии Самбайла покрылись темно-красными пятнами. - Это мой старинный обычай: всегда давать ему пробовать все, что я намереваюсь съесть.

- А мой старинный обычай - возразил Престимион, - открывать двери только перед теми, кого я хочу видеть. А таких людей я довольно редко травлю ядами.

Его взгляд, излучавший гнев, оскорбленную гордость и обжигающее презрение, встретился с глазами Дантирии Самбайла и долго не отрывался от них.

Ни тот, ни другой не говорили ни слова. Но затем прокуратор, видимо, сделавший в уме какие-то расчеты, отвел глаза, улыбнулся и сказал мягким примирительным тоном:

- Ну что ж, Престимион. Я, конечно, не стану обижать моего дорогого родственника. Ради вас я позволю себе нарушить мой старинный обычай.

Он резко, как будто хотел ударить, махнул левой рукой, и дегустатор яда, бросив холодный вопросительный взгляд на своего хозяина и чрезвычайно недоброжелательно поглядев на Престимиона, скрылся. Двигался он, казалось, крадучись, но при этом очень быстро.

- Ну, а теперь, - провозгласил Престимион, как будто ничего не случилось, - в подвал! Я налью вам пару бокалов лучшего, что у меня есть.

Они вместе спустились по лестнице в темные катакомбы.

- Там, наверху, вы упомянули о положении, в котором я нахожусь, сказал Престимион, открывая бутылку и наливая вино. - Он уже почти полностью успокоился и теперь держался совершенно непринужденно. - И каково же мое положение, на ваш взгляд?

- Я бы сказал, что оно до неприличия неудобное. Корону утащили у вас из-под самого носа, выставив дураком перед пятнадцатью миллиардами жителей планеты. - Дантирия Самбайл сделал добрый глоток и облизал губы. - Ну, по крайней мере, вас всегда прокормят виноградники! Вам не составит труда налить мне еще?

- Ну что, теперь, после первого бокала, вы доверяете мне больше? А что, если это яд замедленного действия?

- Тогда и вы, и я отойдем в мир иной в один и тот же час, - отозвался Дантирия Самбайл, - поскольку я видел, что вы пили то же самое, что наливали мне. Но я никогда не сомневался в вас, кузен.

- Тогда зачем был нужен Мандралиска?

- Я же сказал вам. Это моя привычка, мой старинный обычай. Простите меня, кузен, - с почти искренним раскаянием сказал Дантирия Самбайл, глядя на хозяина кроткими, как у блава, подернутыми влажной пленкой глазами. Если это яд, то самый изумительный на вкус из всех, которые когда-либо видел мир. Умоляю вас, налейте мне еще глоток, ибо если он не убьет меня, то доставит мне несравненное наслаждение. - Прокуратор снова рассмеялся, подняв грубое, словно неумело вырезанное из твердого дерева лицо к склонившемуся над ним Престимиону. Когда его бокал вновь наполнился до краев, он, усмехаясь широкой варварской улыбкой, поинтересовался: - А где те трое ваших товарищей: похожий на паука франт, непобедимый фехтовальщик, большая обезьяна борец и этот трусливый маленький толагайский герцог? Я думал, что вы неразлучны с ним.

- Они ушли на охоту. Вы же знаете, что нас не предупредили заранее о вашем прибытии. Но они вскоре присоединятся к нам. Ну а мы тем временем можем поговорить по-родственному, без любопытных ушей ваших лакеев. Престимион поднял бокал и несколько секунд рассматривал вино на просвет. Вы сказали, меня выставили дураком. Но так ли это? Неужели я действительно кажусь всему миру таким глупцом? Вы же знаете, что меня ни разу не называли официально наследником престола. Корсибар действительно украл корону, это факт, но можно ли утверждать, что он украл ее у меня?

- Если вам так приятнее, кузен, будем говорить, что он украл ее из воздуха, - сказал Дантирия Самбайл. Он поднялся и сам налил себе еще вина. Стоя рядом с Престимионом, он выглядел угрожающе. Это впечатление создавалось не столько благодаря большому росту гостя, сколько из-за массивности его туловища, твердо покоившегося на широко расставленных ногах. Он уже раскраснелся от выпитого, отчего его бесчисленные ярко-оранжевые веснушки не так сильно бросались в глаза, зато удивительные аметистовые глаза выделялись на этом фоне еще сильнее. Но цепкий взгляд этих глаз сказал Престимиону, что прокуратор все еще практически трезв, хотя и старается казаться опьяневшим. А гость веселым, почти дружеским тоном вновь обратился к нему: - Ну, и каковы ваши планы, Престимион? Вы, наверно, постараетесь скинуть Корсибара с его насеста, не так ли?

- А я-то сам надеялся услышать от вас совет на этот счет, - спокойно ответил Престимион.

- Значит, у вас есть какие-то планы?

- Не планы. Намерения. Даже не намерения, а возможные намерения.

- Которые потребуют возможной армии и мощных возможных союзников. Выпейте со мной, кузен, не сбивайтесь с ритма и не вынуждайте меня опустошить ваши погреба в одиночку! Откройте мне, что у вас на сердце и под сердцем, дорогой Престимион!

- Вы думаете, этот будет мудро с моей стороны?

- Я вверяю вам свою единственную жизнь, когда пью ваше вино. Говорите, ничего не опасаясь, кузен.

- В таком случае, я покажусь вам очень тупым и прямолинейным.

- Ну и что! Не стесняйтесь, валяйте.

Ни для кого не являлось секретом, что Дантирия Самбайл был негодяем из негодяев. Но Престимион давно знал: хороший способ разоружить злодея возможно, наилучший - состоит в том, чтобы раскрыть перед ним свою душу. Поэтому он решил быть полностью откровенным с прокуратором.

- Пункт первый, - сказал Престимион, - короналем должен был стать я. Никто, обойди хоть всю планету, не будет этого отрицать. Я лучший, специально подготовленный кандидат. Корсибару далеко до меня.

- А пункт второй?

- Переходим к нему. Короновав сам себя на глазах у всех, Корсибар совершил бесчестное, черное, богохульное деяние. Такие поступки неизбежно влекут за собой высшее возмездие. Возможно, если нам повезет, он сам быстро уничтожит себя вследствие своей собственную глупости и высокомерия: это очень плохое сочетание. Но может получиться и так, что он протянет достаточно долго, для того чтобы навлечь гнев Божества на всех нас, если мы безропотно смиримся с его властью.

- Гнев Божества... - повторил Дантирия Самбайл и весело подмигнул. Так вы говорите о гневе Божества? Ах, кузен, а я-то всегда считал вас рациональным человеком, скептиком!

- Каждый знает, что не вижу проку в волшебниках и тому подобной чепухе. В этом смысле я скептик, но это не значит, что я безбожник, Дантирия Самбайл. Я верю, что во вселенной имеются силы, которые наказывают зло. Мир пострадает, если Корсибар не встретит сопротивления. Даже отбрасывая мои собственные, личные амбиции, я считаю, что ради общего блага его обязательно следует остановить.