Несчастные девочки попадают в Рай - Кэрри Прай

Десяток глаз сверлили меня глазами. О чем они думали? Не знаю. Мечтали о расправе? Скорее всего. Могла ли я рассчитывать на снисхождение? Нет. Был Саша на моей стороне? Определенно, нет.

— Вы же понимаете, что это конец? — выдавила я, заглядывая каждому в лицо. — Они обратятся к врачу, а потом будут последствия. Не усугубляйте и без того шаткое положение. Очнитесь же вы. Пора остановиться.

Взяв палку в руки, Рыбин начал рисовать круги на земле.

— Вот видишь, Сокол, как оно выходит. Мы пошли им на уступки, а одна из их выскочек грозиться жалобой. О чем я и говорил, — он замер и поднял глаза. — Но, меня никто никогда не слушает.

— Ты ведь и сам это понимал, — сказала я. — Семену потребуется помощь, а соответственно, люди зададутся вопросами.

Огонь отражался на его бездушном лице.

— Значит, мне нечего терять, — улыбнулся он, и меня пронзило дрожью. Впрочем, я знала на что шла.

Опустив глаза, я принялась разглядывать свои ботинки, тем самым показывая свою слабость. Свою никчемность. Мне казалось, что в такой стойке, я повышу шансы на лояльное наказание. Хотя, о какой лояльности я говорю? Ночь, лес, братство, моя беспомощность — просто идеальная комбинация, чтобы попрощаться с жизнью.

— Как же ты лихо манипулируешь парнями, Цветкова. Нехорошо.

— Что? — опешив, я подняла голову, но Рыбин продолжал: — Ты так долго не могла определиться, что переругала Соколовых напрочь. А ведь Семен мог быть вместе с нами. Он мог быть сейчас целым.

— Значит, я виновата в его избиении? Ты в своем уме?

Как хищная акула, Рыбин вилял рядом с Сашей, словно начитывал мантру. Завораживал его. Провоцировал. Наставлял.

— Полагаю, конфликт между вами был спровоцирован на почве ревности, так? — ледяным тоном говорил Рыбин.

— Нет! — возразила я, но едва ли была услышана.

— Она ведь нравилась тебе, Сокол. Я прав?

Проработав шею, Саша нахмурился.

— Нет, — ответил он, борясь с пренебрежением.

— Ох, не нужно, Сокол, — лениво отмахнулся Рыбин. — Я прекрасно тебя понимаю. Сам был в твоей шкуре. Признаюсь, положение отвратительное. Глупое и бессмысленное. Нужно ли говорить, кто тому виной?

— Прекрати, — не сдержалась я. Нужно быть умалишенной, чтобы не понять, что Рыбин настраивал Сашу против меня. Как подлый дрессировщик, он дразнил хищника куском мяса. — Не слушай его, Саша. Он нарочно так говорит. Я никогда не желала вам зла. И точно не манипулировала вами.

— Ложь. Ложь. Ложь, — напевал Рыбин. — Гнусная ложь. Она и не такое скажет лишь бы вылезти сухой из воды. И ты прекрасно знаешь, о чем я. Такое было не раз.

Саша стоял, как вкопанный. Он коротко вдыхал воздух, порой шмыгал, словно сдерживал себя на месте, чтобы не вцепиться мне в глотку.

— Она притворяется, Сокол. Она не та, за кого себя выдает, помнишь? Даже сейчас, она пытается манипулировать тобой.

Я снова и снова слышала эти слова, но не могла понять их.

— Хватит, Вася! Перестань говорить загадками! Если я в чем-то виновата, то хочу знать, в чем именно!

— Не притворяйся, Заразная. Мне наскучила твоя овечья роль, — он повернулся к своим бугаям и развел руками. — Как разберемся с ней? Есть предложения, братья?

Я чувствовала, как теплые пары от пламени раскачивают мои волосы. Казалось, что даже гребанный огонь сострадал мне. Ненавистный огонь был на моей стороне. Что ж, я была готова сгореть от страха. Сгореть от ненависти. Сгореть, но нарушить их психопатские планы. Легче превратиться в пепел, мучаясь в агонии, чем сгореть под тяжестью этих безумных взглядов.

— Может, привяжем к дереву и подожжем? — предложил один из них, словно прочитал мои мысли, и я ни на шутку испугалась.

— Подвесим за косу, — даже это предложение показалось мне более щадящим, нежели трюки с огнем.

— Закопаем в коробке? Поверьте, у нее будем время, чтобы все переосмыслить.

— А я бы потопил в реке. Секунда на суше, минута в ледяной воде — самая отрезвляющая процедура. Сам проверял.

Боже, и откуда берутся эти психи?

Голова закружилась. Я облокотилась о дерево, пока братство цинично расписывало мою судьбу, в самых черных красках.

«Мне конец», — повторяла я про себя. Нет, шанс на спасение все же был. Надежда была на Нину. Но, пока ребята доберутся до деревни и объяснят, что на самом деле случилось, пока жители направятся спасать меня, то скорее всего я уже буду висеть на дереве или захлебываться в мутной воде. Но несмотря на весь ужас, даже это было бы неплохим выходом, ведь если меня погребут заживо, боюсь я больше не смогу быть прежней.

Весьма иронично, но я не жалела о своем поступке. Снова быть униженной, но расплатиться с братством — лучший итог. Их поймают. Наконец, поймают. Теперь, они не избегут наказания. И, да, это определенно того стоило. Вот бы только порадоваться победе хлопая целыми конечностями, а не сожженными обрубками.

На дрожащие губы попала капля дождя, и я задрала голову к ночному небу. Дождь? Кажется, теперь и небо не может скрыть слез, сочувствуя моему положению.

— Проклятье, — выругался Рыбин, заметив дождь. — Как всегда не вовремя. Сейчас тут станет темно, как в голове Лагуты. Что встали, ослы? Накрывайте костер, а то погаснет.

Вся компания ринулась к костру. Братство отвлеклось, а я перестала путать сочувствие с действительным шансом.

Я побежала.

Глава#28

— А я просила тебя, будь аккуратнее, — шепчу я, — но ты никогда меня не слушаешь.

Саша смотрит на меня стальным взглядом, а я попадаю в две бездонные ловушки. Эти глаза не греют мое сердце, напротив, они образуют на нем крохотные льдинки, но мне это нравиться. Нравиться это пронизывающее тело чувство, нравиться эти острые мурашки и нравиться колючка, которая образуется в горле.

— Ты красивая, — говорит он, и я готова потерять сознание. Мое дыхание учащается. Я по-дурацки дую на выбившиеся пряди, которые щекочут мой нос. Волнуюсь. Краснею. Лыблюсь.

— Ты ударился головой, — хихикаю я, и убираю с лица волосы. — Ерунду говоришь. Я — обычная, как и все.

Саша резко вцепляется в мое запястье и привлекает к себе. Непослушные волосы проказливо располагаются на его лбу и щеках. Теперь между нашими губами ничтожное пространство. И, кажется, в этом мире нет ничего, что может заставить меня отпрянуть от него. Ничего.

— Запомни, ты не как все, — хрипит он. — Не смей так думать, Злата. Это не так, ясно?

Слезы застилали глаза, но я не сдавалась. Все бежала и бежала. Вместо привычной дороги в деревню я выбрала иную, дабы запутать братство. И,