Категории
Самые читаемые
Лучшие книги » Проза » Историческая проза » Амур-батюшка - Николай Задорнов

Амур-батюшка - Николай Задорнов

Читать онлайн Амур-батюшка - Николай Задорнов

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 71 72 73 74 75 76 77 78 79 ... 162
Перейти на страницу:

– Я тут оздоровел на зверях-то! – говорил Тимошка.

К весне все крестьяне выглядели бодрей, чем, бывало, в эту пору на родине.

«Дома мы зиму сидели другой раз без дела, – воспоминал Егор. – Были в кабале. А тут лови рыбу, гоняй почту, бей зверей. Зимой занятия денежные. Да вот и весна…»

Тут Егору вспомнилось, как Барабанов уверял его, что справедливой жизни и тут не бывать, что земля на Амуре плохая, и если казна не даст помощи – народ пустится в грабежи и торгашество.

Федор полагал, что так и надо делать, – пусть все видят, какие тут тяготы и мучения.

– Они, окаянные, гнали нас сюда, думали, поди, что мужик им пятерней расковыряет эту топь да камень, – таковы были обычные речи соседа. – А мужик-то желает себя вознаградить. Он себе найдет тут занятия!.. И никакой новой жизни быть не может. Попробуй укрась эту землю, заведи в ней справедливость! Приедут и сядут тебе на шею, найдутся душегубы! Они только и следят, не завелось ли где что. Нет, Егор, ты ее укрась, эту землю, да так, чтобы никто не видал. А лучше себя самого укрась, свой карман, брюхо наешь потолще, чтобы видели, кто ты такой есть! По брюху-то сразу видно, кто умен, а кто глуп. Живи так, чтобы себе побольше, не думай про справедливость. Все люди грешны, и мы с тобой. Значит, не мы это заводили, и не нам придется отвечать. Не губи, Егор, себя и детей! А то вот как на новом-то месте да придется им батрачить… Ты лучше уловчись и вылазь наверх, а другая волна народа дойдет сюда – ты ее мни под себя. Вот как надо! А то угадаешь под чужие колеса. Ты жалей не народ, а себя. Пусть всякий сам о себе на новой земле подумает… Эх, мне бы твою силу! Досталась она не тому, кому надо!

Егор не соглашался с Барабановым, но и не осуждал соседа, полагал по старой дружбе, что не так он плох, как толкует, что чудит более. Ведь Федор свой брат, сам дерет чащу… Просто Федор суетливый, да и не крепок, жена его покрепче, а сам он все хочет торговлей заняться, настойчивости нет, терпения не хватает. Вот он и выдумывает. Но иногда Егора зло разбирает на соседа. Федор и в самом деле забывать начинает, что крест носит. И тогда Егор косится… А Федор, кажется, потрухивает. Бабы их бранились часто, а мужики в память совместного великого пути через Сибирь прощали все друг другу.

Егор работал, старался, сухое могучее тело его изнемогало от напряжения. А Барабанов раздобрел, сам торгашил, обижал людей, искал случая утолить свою корысть. Он давал приют беглым каторжникам и заставлял их работать на росчистях, на пашне за харчи.

– Это разлюбезное дело! – говаривал он. – Принайми и ты, Егор, бродяжек.

– Нет, мне не надо, – отвечал Кузнецов. – Я сам слажу. Подневольный человек мне не помощник, он мне только радость отравит. Я уж как-нибудь со своей семьей.

Егор знал, что жадные, хищные богачи могут завестись и здесь. Но знал он и другое: что основа жизни должна быть тут кем-то заложена не из большой корысти, а из желания жить вольно, справедливо. На это полагал он свою жизнь. Он не хотел мять под себя других. Он желал, чтобы его род стал корнем народа, его сутью, плотью.

«Мне тошно обмануть человека, давить его. Я пришел сюда потому, что тут место вольное. Река, горы… Зверь в тайге, рыба в водах. Край неведомый – мне радость лишь одна, если я это все тут открою!.. Зачем же я стану хапать, когда я из-за хапуг старое кинул?»

Пошел, лед на Амуре. Река очистилась. Синие, зеленые и белые льдины дотаивали в переломанных тальниках. Верболоз зеленел от множества мохнатых сережек.

На новых, намеченных к расчистке клиньях еще стояла топь, торчали синие кривые акации, белые дудки трав с седыми венчиками, прошлогодняя лебеда, голые побеги осин и орешника, обвитые виноградом, как сухой бечевкой. Колыхалась трава на кочажнике. Весна, зелень, жизнь. Над рекой – тишина. В жаркую погоду из тайги тянуло свежестью.

Летели птицы. Они неслись громадными караванами и в узком месте над рекой, между каменными быками дальнего берега и додьгинским холмом, сбивались так, что казалось, стояли в воздухе сплошной тучей.

Покой и радость были в сердце Егора, когда после корчевки сидел он по вечерам у своей бездворой избы, у костра, а вдали дымилась его пашня и темнел голый лес. Две полосы, вспаханные Егором, широко разошлись по релке. Эти полосы Тимошка Силин прозвал «Егоровы штаны». Сейчас они особенно походили на бурые меховые штаны.

«Я поднял эту землю, раскрыл, раздвинул лес, словно вырыл из глуби топей пашню свою», – и Егор верил, что не зря душа его радуется после каждого трудового дня.

Шли тяжелые низкие тучи. Сопки за рекой казались маленькими буграми по сравнению с тучами, тянувшими за собой по ельнику черную лохматую проредь.

Вода все прибывала. В тайге забелели первые цветы. Ворона вылетела на релку.

«Га-га!..» И вдруг со злобой: «Кагр… кагр!» – закричала она, видя, что Егор ставит коня и соху на мокрую вязкую пашню. Васька кинул палку и попал вороне по крыльям.

На Мылке, как бы играя в хороводы, плыли табуны белых лебедей.

Лопнули почки на тополях, таволга дала листья. В берег бились волны. Прибой раскачивал наносник и карчи так, что груды их попеременно вздымались, и деревянный вал пробегал вдоль берега, пряча в себе ударявшую в берег волну. Только изредка меж бревен взлетала седая прядь с ее гребня.

По ярко-синей плещущейся реке, в волнах, тихо брел маленький пароход с большой черной баржей. Над рекой грянула солдатская песня. Подголосок лился, хватал за сердце. Переселенцы бросили работу.

– Эх, служивые! – с удовольствием говорил Пахом. – Солдатики!

– По-расейски поют!

«Солдат да мужик – вот и Расея», – думал Егор.

Солдаты долго не могли подвести баржу к берегу. Мужики полезли с обрыва, чтобы помочь. Долго кричали, махали руками, спорили и, наконец, решили поставить лодку, чтобы через нее перекинуть сходни.

– Прыгайте, – сказал Силин.

Какой-то плотный, невысокий солдат, оглядев пенившийся прибой, сильно разбежался и прыгнул с баржи прямо на берег. За ним через волны стали скакать другие.

– Ой, ноги поломают! – воскликнула Наталья.

– Вот уж расейские! Все нипочем, удалые! – заговорили бабы. – Ух, летают!.. Вон он идет, даже сапоги не замочил.

– Эх, а энтот в воду ка-ак бултыхнулся!..

«Ох, смертушка моя!» – думала Пахомова дочь Авдотья, наблюдая солдат.

– Эка! Ну, сорвиголовы!

– Куриц, Агафья, загони, – сказал Барабанов жене. – А то сейчас все разворуют. Солдат – вор… У него первое – украсть.

– Церковь строить приехали. Вот и церковь у нас будет, – сказал Егор. – Станет место жилое.

Солдаты высадились. Ветер расходился, и белые гребни волн, как белые звери, прыгали с реки на баржу и на берег. Баржа покачивалась, скрипела, стонала. Пароход ушел за остров, кинул там якорь и стал на отстой.

Пошел мелкий дождь. Мокли пашни, черная земля текла под ичигами пахарей, и сквозь нее проступала скользкая глина. Ветер разогнал тучи, выглянуло солнце и, как бы смиряя, успокаивало природу.

– Слаба здесь земелька-то, – замечал, возвращаясь домой мимо Егоровой новой росчисти, Барабанов. – Чем выше заползаем на релку, тем земля хуже. В прошлом году драли – перегноя больше было.

Сам он новых росчистей не делал.

– На болоте мертвая земля. Вот и надо ее живить, – отвечал Егор.

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

С первым пассажирским пароходом на Додьгу приехали старые знакомцы крестьян – рыжий богатырь-поп, исправник и чиновник, ведавший переселенцами, – Петр Кузьмич Барсуков.

Под берегом белеют палатки, виден шест с флагом, черная баржа стоит на якоре. Солдаты носят с нее грузы, сводят лошадей. Солдат с ружьем сидит у сходен. Дымит походная кухня. Весело, многолюдно стало на релке.

Переселенцы жгут, корчуют заросли, пашут землю, врубаются в глубь тайги.

– Этот корень я не осилю, – говорит дедушка Кондрат. – Мишку бы надо. Эй, Петрован, веди медведя!

Внук побежал к избе и привел зверя. Егор вырастил медвежонка и обучил его корчевать.

Подошли поп и господа.

– Вот зверь лесной на службе человеку, братия!

– Ну-ка, Миша! – улыбается Барсуков.

Он бодр, полон той энергии, которая бывает у городских людей во время первых весенних разъездов.

Тучный исправник, приседая, уставился на зверя желтыми зрачками. Медведь налег на вагу. Громадный пень с треском поднялся, вздымая корни. Зверь с ревом подлез под него, выворотил, перевернул и злобно стал рвать корни из земли. Все смеялись.

– Ну уж это он сам! Этому я его не учил, – сказал Егор. – Умный медведь, сам догадался. Васька, поди принеси ему юколы.

Зверь сидел на задних лапах и, слюнявя сухую рыбу, толкал ее в пасть. Вокруг жались лохматые собаки и с вожделением поглядывали на лакомство, завидуя.

Барсуков дал медведю кусочек сахару.

– Ну, теперь, Мишка, пойдем лесины валить, – сказал Егор.

Барсуков покачал головой, глядя, как медведь пошел за Кузнецовым не на цепи или веревке, а послушно, как собака.

1 ... 71 72 73 74 75 76 77 78 79 ... 162
Перейти на страницу:
На этой странице вы можете бесплатно скачать Амур-батюшка - Николай Задорнов торрент бесплатно.
Комментарии
Открыть боковую панель
Комментарии
Сергей
Сергей 24.01.2024 - 17:40
Интересно было, если вчитаться