Морской лорд. Том 1 - Александр Чернобровкин

– Мне помогает, – произнес я и протянул свой бокал слуге: – Еще налей.

– И принеси перец, – приказал граф Роберт.

Я показал, сколько надо добавить на бокал, приказал сделать и себе. Вино с перцем поднимут температуру тела, которая поможет организму справиться с болезнью. Мне будет профилактикой, а графу может помочь. Второй бокал я пил не спеша.

– Говорят, ты помог захватить Линкольн, – сказал Роберт, граф Глостерский.

– Это было несложно. Нападения не ждали, – ответил я.

– Но все же… – не согласился он. – Как все было?

Я рассказал, как захватили башню и впустили в город отряд.

– Скоро буду в Линкольне, посмотрю на месте, – сообщил он. – Выдаю дочь Матильду за твоего сеньора.

– Это очень выгодный брак для обеих сторон, – решил я.

– А граф Ранульф, видимо, так не считал, долго не мог решиться, – с усмешкой произнес граф Глостерский. Видимо, нерешительность графа Честерского уязвила его.

– Мне кажется, он просто боялся жениться, – выдвинул я версию. – И зря. Сократ утверждал: «Если попадется хорошая жена, будешь счастливым, а если плохая, станешь философом», – поделился я и закончил шутливо: – Сократ стал философом, великим философом.

– Ты читал Платона?! – удивился граф Роберт.

– И не только, – ответил я и на ходу сочинил легенду: – Я был четвертым сыном. Меня готовили в священники. В детстве несколько лет прожил в монастыре, получил хорошее образование. Потом погибли два старшие брата, и отец забрал меня из монастыря, стал готовить в воины. После первой моей битвы я сразу стал и рыцарем, и единственным наследником. Через неделю меня женили. Невесту, дочь барона-соседа, я впервые увидел в церкви во время венчания. – И закончил шутливо: – Философом не стал.

– Я тоже воспитывался в аббатстве и получил хорошее образование, – сообщил граф и тоже шутливо закончил: – И философом не стал, хотя желание было.

Мы поговорили с ним о Аристотеле и Платоне. Граф Роберт знал их труды лучше меня, хотя я читал в оригинале в Византии, а он в переводе на латынь. Кстати, между тем, что я читал в Византии в шестом веке, и тем, что изучал в институте в двадцатом, были, как говорят в Одессе, две большие разницы и четыре маленькие.

– Я поддерживаю несколько ученых, – признался граф Глостерский. – В частности, Гальфрида из Монмута и Вильяма из Мальсбери. Не читал их труды?

– Увы! – сознался я.

– Я пришлю тебе их рукописи, – пообещал граф и вытер капельки пота, выступившие на лбу.

– Тебе надо сейчас лечь в теплую постель и обильно пропотеть, – посоветовал я. – Тогда к утру выздоровеешь.

– Да, что-то я себя совсем плохо чувствую, пора мне прилечь, – произнес граф, вставая. Уже сделав несколько шагов, он обернулся и сказал: – Я покупаю весь твой груз. Утром пришлю своего эконома.

На следующий день на пристань прибыли арбы, запряженные волами. Их сопровождали эконом верхом на темно-гнедом коне и несколько вооруженных пеших слуг. Эконом был худым, длинным, отчего постоянно сутулился, будто проходит в низкий дверной проем, и очень дотошным. Он простучал чуть ли не все бочки, убеждаясь, что полные. Хотя, если бы они были пустыми, слуги определили бы по весу и сказали ему. Три бочки оливкового масла и пять бочек вина я оставил для себя. Выгрузку закончили к вечеру и я поехал с экономом в замок за деньгами.

Роберт, граф Глостерский, выглядел намного лучше, чем вчера. Он все еще кутался в плащ, но лихорадочный румянец и блеск в глазах исчезли.

– Твое вино с перцем вылечили меня! – радостно сообщил он.

– Я рад! – от души произнес я.

– А то уже думал отложить свадьбу дочери, – рассказал он. – Представляю, как бы обиделся граф Ранульф!

– Где будет свадьба? – спросил я.

– В Линкольне, – ответил граф Глостерский.

– Не близкий путь, – пришел я к выводу. – Особенно для больного человека.

– А что делать?! Граф Ранульф не хочет покидать свою новую крепость. Боится, что отберут, – сообщил Роберт Глостерский.

– Если король решил отобрать, то присутствие в замке граф Честерский ему не помешает. Только это был бы не самый умный поступок, – высказал я свое мнение.

– Король Стефан имеет склонность к таким поступкам, – поделился граф.

– Я видел его мельком, может быть, ошибаюсь, но у меня сложилось мнение, что он нуждается в хороших советниках. То ли он не слушает их, то ли слушает слишком многих, – поделился я.

Граф Роберт улыбнулся:

– Скорее второе, – и добавил с ноткой горечи: – Причем умные советники ему быстро надоедают.

– Боится, что умные займут его место, – сделал вывод я.

– И зря, – произнес граф Глостерский и переменил тему разговора: – Насколько помню, у тебя быстрое судно.

– Да, – согласился я, – но его скорость зависит от направления и силы ветра.

– Как быстро ты сможешь добраться до Честера? – спросил граф Роберт.

– При западном ветре, как сегодня, за двое с половиной суток, – ответил ему.

– Брайен Фиц-Каунт говорил мне, что у тебя довольно сносные условия на судне, – сказал граф Роберт.

– Только для нескольких человек, – предупредил я.

– Этого вполне хватит, – сказал граф Глостерский. – Я решил с дочерью и женой добраться на твоем судне до Честера. К тому времени, надеюсь, окончательно выздоровею. Или, что скорее, не заболею еще больше. Возьму с собой часть рыцарей. Остальные с обозом доберутся по суше. А уже от Честера поедем на лошадях.

– Да, так будет удобнее, – осталось согласится мне. Мое мнение никто ведь не спрашивал.

Графу, его жене Мабель, грузной женщине с грубым и простоватым, я бы даже сказал, крестьянским, лицом, и их дочери Матильде, пошедшей в маму, но еще не располневшей, я уступил свою каюту. Сам перебрался в старшинскую на нижнюю кровать. Умфра и Джон делили верхнюю, а юнги отправились в кубрик на бак. Пять лошадей и три десятка рыцарей плыли в трюме. И не жаловались. Там было сухо, что, по словам одного из них, было редкостью на норманнских судах.

Первый день дли галсами против ветра. Граф Глостерский по моему совету не покидал каюту. Зато его дочь торчала на палубе целый день. Ей нравилось внимание мужчин. Точнее, ей не хватало их внимания. Не многие бы оглянулись ей вслед, не будь она дочерью графа Глостерского. Бедный Ранульф де Жернон! С другой стороны он будет защищен, если императрица Матильда захватит престол. Она не посмеет тронуть зятя своего главного военачальника. И Роберт, граф Глостерский, не все потеряет в случае победы короля Стефана. Поэтому оба и спешили с браком.

Вечером легли на крутой бейдевинд, направляясь в пролив Святого Георгия. Я всю ночь был на палубе, боялся, как бы не выскочили на берег. Впередсмотрящих менял примерно через час. Я купил в Бристоле песочные часы, которые были «на треть свечи». Время горения свечи составляло местный «час», а поскольку таких «часов» в сутках было восемь, то каждый получался равным трем часам двадцать первого века. Впрочем, свечи были не одинаковые. Будем в солнечных краях, проверю между двумя полуднями, сколько раз придется переворачивать мои песочные часы.