Театр теней - Кевин Гилфойл

— Прости меня, Джеки, — шептал он, — прости.

74

Открылась и закрылась задняя дверь, и Марта услышала глухой звук шагов на кухне. Он поднялся по ступенькам в спальню, и каждая ступенька стонала о том, что сын ей лжет.

Она поняла это, когда разводилась: если человек, которого ты любишь, обманул тебя, все, что он делает или говорит, — тоже ложь. До тех пор, пока он во всем не признается. Даже такая на первый взгляд невинная фраза: «Я хочу на завтрак мюсли с изюмом», — лжива, потому что она занимает место правды. Если все его слова и действия — вранье, то незначительная правда — просто часть прикрытия.

Прошло уже много лет, но Марта по сей день помнила, какой нормальной казалась ей жизнь с Терри в те месяцы, когда он уже вовсю крутил роман с этой расчудесной секретаршей с ее семьюдесятью тысячами долларов годового дохода. Она подозревала, что он ей изменяет, инстинктивно чувствовала это, и все же была счастлива. Сэлли Барвик тоже тогда ей лгала. Вся ее жизнь в то время была ложью, выдумкой, а она все равно вспоминает об этих годах с умилением, как о любимом романе. Так что ей нетрудно понять, чем привлекает людей игра «Теневой мир».

Как ни жаль, теперь она лишена этого счастья. Она стала взрослее и мудрее. И врет ей собственный сын… А все из-за доктора Дэвиса Мура. Она его прямо ненавидела! И от этого жизнь ее делалась невыносимой. Когда у мужа начался роман с Денизой Кин, Марта даже не подозревала о существовании этой шлюшки. Доктор Мур, напротив, словно дразнил ее, напоминая о себе, — недаром она нашла в кармане сына его визитку.

Сегодня все началось со звонка из фирмы: клиент в два тридцать прийти не сможет. Марта решила позвонить Саре и попросить привести в порядок прическу. Волосы очень отросли, она даже пыталась сама отстричь тупыми ножницами торчащие пряди. Она уже почти набрала номер, но вдруг передумала и решила проследить за сыном: чем он занят после школы?

Дорожка шла от похожего на зонтик навеса, где стояли велосипеды, мимо стадиона и через узкие ворота в школьной изгороди. Марта медленно отъехала метров на пятнадцать на своем «меркюри-сейбле» кремового цвета и стала наблюдать за детьми. Уже человек сто, если не больше, выехали на Коупс-стрит и отправились по своим делам. По радио передавали старую песенку о любви. Наверное, ее слушали еще Мартины родители. Она нервно подпевала, ловя себя на том, что бесхитростная история потерянной любви напомнила ей о последних днях ее брака.

Наконец появился ее сын, в куртке и с огромным рюкзаком, взял свой велосипед. Она поборола нервную дрожь, пристально наблюдая, куда он направится. Если он едет домой, то повернет налево, на Делавер. Он повернул направо. Может, он решил зайти в гости к приятелю. Но где тогда этот приятель, почему не с ним?

Марта тронула машину. Погоня с черепашьей скоростью — какая нелепость! Несколько раз, чтобы пропустить раздосадованных водителей, она прижималась к бортику тротуара и притворялась, что сбилась с пути или делала вид, что ищет что-то на полу под сиденьем. Она стояла перед светофором всего в трех машинах от сына и боялась, что он ее заметит. Джастин повернул налево, быстро пронесся между машинами, так что когда ей удалось миновать перекресток, он уже успел скрыться из виду.

Марта ехала по незнакомой местности, где не было жилых домов и старые деревья с толстыми стволами росли у самой обочины. Куда же он мог деться? Здесь были только офисы, магазинчики и закусочные. Она все сильнее подозревала, что Джастин направляется на встречу с Дэвисом Муром, но ей нужно было подтверждение — нужно было увидеть велосипед сына.

Она проехала мимо красно-белого знака, обозначающего въезд, и только метров через четыреста поняла: это лесопарк. Он свернул в лесопарк.

Марта, обычно строго следовавшая правилам дорожного движения, сделала неправильный разворот, поехала в обратную сторону и свернула на узкую асфальтированную дорожку, петлявшую по лесопарку. Зимой в четверг тут не могло быть много народу — разве что старшеклассники, которые круглый год использовали это место, чтобы покурить, выпить, пообжиматься или, чего она больше всего боялась, чтобы тайно встретиться с одним жутким доктором, которого обвинили в слежке за ребенком.

Марта затормозила. А что если Джастин приехал сюда не для того, чтобы встретиться с Дэвисом Муром? Вдруг Джастин заехал в лес, чтобы покурить, выпить или пообжиматься? Как же ей будет неловко, если он обнаружит, что она шпионит за ним и подглядывает за обычными для подростков проказами! Но тут она с отвращением вспомнила об экспериментах, исследованиях — или как он там их называл в своих письменных показаниях? — Дэвиса Мура и снова нажала на газ. Ну и пусть она попадет в неловкую ситуацию! На то она и мать!

В тупике стоял черный внедорожник. Марта, может, и не заметила бы его, но, поскольку дни становились короче, а вечера холоднее, Мур, очевидно, оставил двигатель включенным, чтобы печка работала. На горизонте уже сгущались сумерки, но она заметила завитки дыма из выхлопной трубы и красные габаритные огни. Рядом с автомобилем в холодной потускневшей траве лежал серебристый велосипед Джастина. Она разглядела седой затылок мужчины на водительском сиденье. Джастин повернулся к нему, его профиль и силуэт было несложно узнать.

Ее машина перекрывала единственный выезд, им некуда было от нее деться, но какой смысл приближаться? Она же не может вступить с ними в открытый конфликт — кто знает, какой будет реакция Джастина? Конечно, ей принесло бы огромное удовлетворение, если бы ставший настоящей знаменитостью Дэвис Мур, частый гость теледебатов, предстал перед судьей, а потом прятал бы лживое лицо от телекамер. Но она не смела вот так взять, подойти к машине и наорать на них обоих. Когда от нее ушел муж, она хоть что-то могла предпринять. Совещалась с адвокатом, ездила в суд на бракоразводный процесс. А что она может теперь? Ровно ничего. Ее сын ушел от нее, не выходя из дому.

Она отпустила тормоз и поехала прочь.

75

Джастин закрыл дверь своей спальни на ключ, набросил цепочку и угрюмо уставился на белые настенные панели. Он недовольно вздохнул. Эти взрослые! Постоянно обо всем беспокоятся. К чему? Он прекрасно справится и без них. Неужели им непонятно, что он послан на землю именно за этим? Именно его задача — думать, беспокоиться, действовать.

Доктор Мур ведет себя как придурок. Бедняга только вспомнил было, что это такое — жить нормальной жизнью, как вдруг в его дверь постучал Джастин. Но чего же доктор ждал? Все это было предрешено уже давным-давно. Все в этой жизни решено заранее.

Мать ему было жаль. Тяжело ей придется, когда все выплывет. Она не сделала ничего, чтобы так страдать. Ей просто хотелось сына, разумеется, такого, у которого не было бы особого призвания — но тут уж она была не вольна выбирать.

Не вставая с кровати, Джастин сунул руку в рюкзак и достал кожаный чехол на молнии. В магазинах их использовали для упаковки купюр, отправляющихся на хранение в банк, а подростки приспособили их под инструменты, ручки с карандашами или компакт-диски и КПК.

Или еще для чего-нибудь.

Мама была сегодня в парке. Он заметил ее машину в зеркало заднего вида. Значит, теперь ей известно, что он встречается с Муром. Это большая проблема. Не смертельная, но серьезная. Посылают ему эти проблемы или они появляются сами, опять-таки не имело значения.

Джастин расстегнул чехол и вытряхнул его содержимое на кровать. Мутные кристаллики в пластиковом пакетике. Зажигалка и ложка.

Он включил радио, подготовил шприц и ввел раствор в губку для мытья посуды. Губку он положил в пакет, чтобы потом от нее избавиться. Этот ритуал он совершал уже неделю. Пакетик, шприц и ложка выглядели так, как будто их уже давно используют, — они покрылись черными и белыми разводами. Он надел колпачок на иглу, сложил все, кроме губки, обратно в кожаный чехол и спрятал чехол за книгами на полке.

76

Еще одна ночь, проведенная в одиночестве в голубой комнате. Джоан была наверху. Читала. Она заметила как-то вскользь, что в последнее время несмотря на свою занятость в клинике прочитывает в среднем по три толстых книжки за неделю. Приходится ходить в библиотеку почти так же часто, как в супермаркет. Он понял ее намек, но притворился, что пропустил его мимо ушей.

В голубой комнате хранились папки, которые Дэвис ни разу толком не просматривал. И их было довольно много. Тогда он намеренно рассортировал все материалы, выбрал папки, содержавшие наиболее важную информацию, и занимался в первую очередь ими. Он отлично помнил коробку, которую забрал из полицейского участка спустя несколько месяцев после убийства Анны Кэт. Джеки сидела тогда в спальне со стаканом виски с содовой в одной руке и романом Дика Фрэнсиса в другой. Он отнес коробку в подвал, водрузил ее на столик в голубой комнате и стал доставать отчеты. Это были свидетельские показания друзей Анны Кэт. Просмотрев всего несколько из тридцати протоколов, Дэвис понял, что ему больно их читать. Детективы предупреждали его, что ни одна из девушек не знала ничего о той ночи, когда произошло убийство. В результате блокноты следователей пополнялись лишь слезными панегириками и рассказами, показывающими их привязанность к Анне Кэт. О том, каким она была хорошим другом. Какие у нее были блестящие перспективы. Как им будет грустно и как изменится их жизнь после ее гибели. Но теперь он хотел знать, не упоминал ли кто-нибудь из них о Сэме Койне, не содержится ли в показаниях друзей указаний на то, каким образом его дочь была связана с убийцей.