Миры Роджера Желязны. Том 20 - Роджер Желязны

И еще: я начинал сомневаться в законности наших претензий. Раз он жив и отречения не было, мы могли рассчитывать не более чем на регентство. Мне не хотелось бы дождаться возвращения папаши, сидя на его троне в качестве наследника престола. Если честно, я боялся его, и не без причины. Только дурак не боится высшей силы, которая ему непонятна. Но назовись я королем или регентом, у меня было больше права на этот титул, чем у Эрика, а значит, я должен был добиваться своего. И если некая сила, вынырнув из темного прошлого папаши, могла помочь мне, а Дворкин и был такой силой, — пусть о нем не узнает никто, пока мне не удались мои планы.

«Даже если эта сила способна разрушить сам Амбер, уничтожить все призрачные миры и все подлинные?» — спрашивал я себя.

«В особенности, если она такова, — отвечал я себе. — Разве можно доверить кому-нибудь подобную силу?»

Все мы действительно весьма практично настроены.

Допив вино, я потянулся к кисету за трубкой, прочистил ее и набил.

— Вот, в сущности, и все на сегодняшний день, — сказал я, разглядывая результат своих трудов, и, поднявшись, прикурил от лампы. — А после того я вновь обрел зрение, бежал из Амбера, попал в страну под названием Лоррен и встретил там Ганелона, а потом явился сюда.

— Зачем?

— Невдалеке отсюда был тот Авалон, что я знал когда-то.

Я сознательно не упомянул, что был прежде знаком с Ганелоном, и надеялся, что он поймет меня правильно. Ведь эта Тень была вблизи нашего Авалона, так что Ганелону непременно покажутся знакомыми вся страна и ее обычаи. Это может стать полезным, а потому Бенедикт не должен пока знать об этом.

Как я и надеялся, он пропустил это мимо ушей, увлекшись более занимательными подробностями.

— Как тебе удалось бежать? И как ты только ухитрился?

— Конечно, мне помогли, — признался я, — выбраться из камеры. А уж потом… Там есть еще и такие ходы, о которых не знает даже Эрик.

— Понимаю, — произнес Бенедикт, якобы не выказывая интереса, надеясь, естественно, что я стану продолжать и выложу имена своих сообщников.

Я пыхнул трубкой, улыбнулся и откинулся назад.

— Хорошо, когда у тебя есть друзья, — сказал он, словно соглашался с моей не высказанной вслух мыслью.

— Думаю, в Амбере у каждого из нас найдутся верные люди.

— Хотелось бы так думать, — ответил он. — Помнится, дверь твоей камеры оказалась оструганной, еще ты спалил лежанку и разрисовал стены картинами.

— Да, — согласился я. — Долгое заключение непременно влияет на рассудок. По крайней мере, на мой — временами я просто терял его.

— Не завидую твоему опыту, брат, — сказал Бенедикт, — ни на каплю. Что ты собираешься делать дальше?

— Еще не представляю.

— Не захотел бы остаться здесь?

— Не знаю, — ответил я. — А каковы тут дела?

— На меня возложена большая ответственность, — сказал он, и это было не хвастовством, а просто констатацией факта. — Я считаю, что уничтожил пока только главную угрозу. Если я не ошибаюсь, впереди время относительного спокойствия, и оно было куплено дорогой ценой… — Тут он глянул на обрубок руки. — Победа стоила того, однако нормальной обстановка станет нескоро.

А потом он в основном пересказал то, что мы уже знали от юного дезертира. Добавились только детали битвы. Когда предводительница адских дев была убита, ее всадницы кинулись врассыпную и разбежались; большинство погибло, пещеры удалось завалить вновь. Бенедикт решил оставить на поле битвы трофейную команду — его разведчики прочесывали окрестности, разыскивая бежавших.

Он не стал даже упоминать о своей встрече с их предводительницей, Линтрой.

— А кто убил предводительницу? — спросил я. Неожиданно шевельнув обрубком, брат с искаженным лицом ответил:

— Мне удалось это сделать, хотя я чуть-чуть промедлил с первым ударом.

Я отвернулся, Ганелон тоже. Когда мы рискнули вновь глянуть на него, лицо Бенедикта обрело нормальное выражение, он опустил руку.

— Мы искали тебя, Корвин. Разве ты не знал? Брэнд и Джерард искали тебя в Царстве Теней повсюду. Ты не ошибся: Эрик именно так все и рассказал. Но мы вынуждены были не считаться с его словами. Не раз тебя пытались отыскать с помощью карты… Ты не отзывался. Должно быть, повреждение мозга блокирует вызов. Любопытно. Ты не отвечал, и мы решили, что ты умер. Потом к розыскникам присоединились Джулиан, Кейн и Рэндом.

— Все? В самом деле? Я потрясен! Бенедикт улыбнулся.

— О! — Я усмехнулся в ответ.

Всеобщее участие в травле означало, что не мое благополучие заботило их, а возможность скомпрометировать Эрика покушением на братоубийство, чтобы низложить или шантажировать его.

— Я искал тебя вблизи Авалона, — продолжал он, — наткнулся на эту страну, и она очаровала меня. В те дни она была в весьма плачевном состоянии, поколениями трудился и я, возвращая ей былой блеск. Начинал этот труд в память о тебе, а потом полюбил и страну, и народ. Они считают меня своим хранителем, и я вижу в себе защитника этой земли.

Я был и тронут, и обеспокоен. Не намекал ли он, что я тут напакостил и ему пришлось застрять здесь, приводя землю в порядок, так сказать, прибирать после меньшого братца? Или он понял, что я любил это место, то есть похожее на него, — и старался сделать его таким, каким я бы хотел его видеть? А может быть, я просто стал сверхмнителен?..

— Приятно узнать, что вы искали меня, — сказал я, — но еще приятнее знать, что ты — защитник этой земли. Мне бы хотелось повидать эти края; они напоминают о том, привычном мне Авалоне.

— И это все, что ты хочешь? Просто побывать там?

— Ничего другого пока не пришло мне в голову.

— Знай тогда, в этом Авалоне не поминают добром твою тень, что правила здесь. Детей тут не называют твоим именем, и Корвин здесь не брат мне.

— Понимаю, — ответил я, — меня зовут Кори. Мы можем быть и просто старыми друзьями.

Он кивнул.

— Здесь всегда рады моим старым друзьям, — ответил он.

Я улыбнулся.

Само предположение, что у меня могут быть какие-то виды на Тень другой Тени, было оскорблением для меня — ведь на голове моей — пусть мгновение — холодным светом горела уже корона Амбера.

Я размышлял, что будет, если Бенедикт узнает, кто в сущности виноват в появлении этих наездниц. В некотором смысле я был причиной и его ранения. Правда, если вернуться еще на один шаг назад, можно считать виновным во всем Эрика. В конце концов именно его действия вызвали к жизни мое проклятие.

И все же я надеялся, что Бенедикт не узнает об этом.

Теперь следовало определить, какую позицию займет Бенедикт по отношению к Эрику. Поддержит его, выступит за меня или просто не будет мешать, когда я сделаю свой ход? К тому же я был уверен, что он озадачен и размышляет, тлеют ли еще мои амбиции или угасли, а если тлеют, то каковы будут мои планы. Итак…