Черный Рассвет - Рэйчел Кейн

— Кэрри, — прошептала она. — Кэрри Алисса Коллинз. Я бы назвала ее так.

Шейн задрожал, как будто она ударила его в уязвимое место кулаком.

— Но этого не было на самом деле, — сказал он. Его голос казался настолько грубым теперь. — Это причиняет боль. Я не получаю вещи, которые хочу. Никогда не получал. Именно поэтому они показали это мне, потому что это неправда.

— Ты должен доверять мне. Ты должен верить в себя. В меня. В нас, — она подняла свою голову и посмотрела на него, завершая поцелуй, но их губы не соприкоснулись. Видеть его сломленным… это происходило не часто, и это испугало ее. Шейн был сильным, с шуточками и свирепой радостью в бою. Она думала, что поняла то, что произошло с ним, что он прошел через кошмары, но это… это было ужасно.

Драуг забрал его реальность, запутал его, заставил бояться поверить во что-либо.

Они забрали его надежды и мечты, и сделали их наказанием.

И она ненавидела их за это.

— Ты сказал, что это было прекрасно, — сказала она. Он кивнул. — Я тоже была прекрасна? — другой кивок. — Но я не такая. Мы не такие. Помнишь первый раз, когда мы… помнишь, насколько испуганными мы были? Как все это чувствовалось сумасшедшим и неуклюжим, и честным, реальным? Это мы. Ты. Я. Вместе.

Он наблюдал за ней теперь, и фактически видел ее. Шейн, которого она знала, был там, борющийся. Борющийся, чтобы добраться до нее.

— Действительность не прекрасна, — сказала она. — Идеально — это скучно, — они забрали все прекрасное, сделав это смертью и мечтами, и драугами. Он должен был понять это. Он должен был отвергнуть это.

— Наблюдай за моими губами, — сказала она. — Я люблю тебя. И ты не прекрасен.

Он засмеялся. Он все еще казался сырым болезненным, но больше похожим на него. Тогда он поцеловал ее, но на сей раз это не был быстрый и разъяренный поцелуй…. В любом случае, он казался неуверенным, он коснулся ее, как будто она могла исчезнуть, если он продвинется слишком быстро, слишком сильно. Она растянулась рядом с ним и позволила поцелуям уносить их в то беспечное, теплое, золотое место, где ничто иное не имело значения, ничто, кроме необходимости прикасаться и прикасаться.

Он не отвечал ей, пока, но она чувствовала его с каждым поцелуем, каждой медленной и нежной лаской. Он сдерживал себя, и это был своего рода тест, цель, которую он установил сам. Главным образом, она думала, что ему просто нужно… чувствовать. Получить реальные ощущения в голове снова.

Чтобы узнать разницу.

— Знаешь что? — сказала она после длинного, сладкого момента. — Ты действительно воняешь, Шейн.

На этот раз она услышала его реальный смех, и взгляд в его глазах был крайне удивленным, и полностью, в данный момент, был с ней.

— Ты действительно знаешь, как завести парня, Клэр.

— Не прекрасно, не так ли?

Его улыбка исчезла, и то, что осталось в его лице, его глазах, напряженность в теле — это совсем другое. Она знала тот взгляд. Тот голод.

— Не прекрасно вообще, — сказал он. — Тогда помоги мне здесь. Никакого душа. Что я должен сделать с этой проблемой?

— Лежи спокойно, — сказала она. Она пошла через комнату, заперла дверь и взяла бутылку воды, чашу и тряпку. — Не щекочи меня, иначе я пролью все это на тебя, — она села на него и помогла ему снять рубашку через голову. Он упал обратно на матрац и смотрел, как она намочила ткань, затем прижала к его груди.

Он дернулся и вскрикнул:

— Холодно!

На этот раз она улыбнулась.

— Какие сомнения относительно реальности сейчас?

— Небольшие, — сказал он, но пристально смотрел на нее, широким и голодным взглядом, когда она перемещала тряпку по его коже, скользя под его руками, по бокам. По его животу. — Ты не просишь меня раздеться полностью, не так ли?

— Может быть, пока нет, — сказала она. — Моя очередь.

У нее не было возможности снять глупый пластиковый комбинезон, который было таким не сексуальным; она потянулась к молнии, но в одном из тех поразительно быстрых, сильных движений, от которых она всегда задерживала дыхание, он перевернул ее таким образом, что она оказалась спиной на матраце, а он сверху. Он рассмотрел застежку-молнию.

Тогда он взялся за тонкий пластик и сорвал все это вниз. Она осталась в лифчике, но, так или иначе, ей казалось, что она была голой перед его глазами.

И… безумно горячей.

— О, — выдохнула она и закрыла глаза, прохладный воздух обжигал ее кожу. — Так, это переходит в сторону канала для взрослых, и это не совсем то, что я…

— Шшш, — сказал он и прижался губами к ее губам прежде, чем выпрямиться снова. — Я здесь работаю.

Он протянул руку, и, как во сне, прохладная ткань коснулась ее кожи и влажно скользнула по ней. Она дрожала и от восхитительного холода и от чувства его пальцев, согревающих ее. Он перевернул ее и снял остальную часть костюма, вымыл ее спину, проходя мимо застежки лифчика, затем перемещаясь по позвоночнику вниз, к поясу ее джинсов. Затем ее руки — левая, потом правая.

И затем она повернулась к нему лицом, и он посмотрел ей в глаза и положил полотенце на пол.

— Несправедливо, — сказала она. — Останавливаться на середине.

Он наклонился вперед и поцеловал ее снова — не так быстро на сей раз, больше сладости, становясь более сильным и более влюбленным, когда он наклонился к ней. На сей раз он один был ответственным. Это заняло сладкую, затаившую дыхание вечность для него, чтобы снять ее джинсы и достигнуть застежки лифчика, и затем…

Заиграла жуткая органная музыка, приглушенная ее упавшими штанами.

Ее мобильный телефон.

— Нет, — стонала она и бесполезно билась об подушку. Это был не самый неподходящий момент, но это было близко. Действительно, действительно близко. — Нет, нет, нет!

— Лучше ответь, — сказал Шейн. Он опустился на другую сторону кровати, и его кожа слегка покраснела и стала влажной от пота. Его голос был на пол-октавы ниже, чем обычно, зрачки темные и широкие, и она знала, знала, что по отношению к нему несправедливо сделать это…

…Но она ответила, в конце концов.

— Собирайся, — сказал Мирнин, коротко и холодно. — У нас есть работа, которую нужно сделать. Сейчас.

Он одержим ею. Она невнятно кричала на телефон и думала о том, чтобы бросить его в стену, но это не поможет, нисколько, и кроме того, он был прав. Это было частью того, почему она была так сердита.

Потому что это было не вовремя. Не здесь. Не сейчас.

— Клэр, — сказал Шейн. Он все еще лежал и смотрел на нее с небольшой, спокойной улыбкой на губах. — Эй, Спасибо.

— За что?

— За то, что сделала это… не прекрасным.

Она рассмеялась.