Наставление в христианской вере, т.4 - Жан Кальвин

Но поскольку языческие знаки не опираются на слово Божье и не соотносятся с истиной, как с конечной целью всякого таинства, их можно не принимать во внимание и не упоминать, когда речь идёт о таинствах предписанных Господом. Эти таинства сохранили свою чистоту и не утратили истинного основания, по-прежнему оставаясь вспомогательными средствами веры и благочестия. Они заключаются не только в знаках, но и в обрядах, или, лучше сказать, явленные в них знаки суть обряды. С одной стороны, они даны нам Богом для того, чтобы, как сказано выше свидетельствовать о благодати спасения.

С другой стороны, они суть знаки нашего исповедания, в котором мы публично посвящаем себя Богу и обязуемся быть Ему верными. Златоуст весьма точно именует их договорами, отменяющими наше долговое обязательство, а также соглашениями, в силу которых мы обязуемся вести честную и святую жизнь (Chrysostomos I. Homilia ad naeophytos. Basileia, 1530, II, p. 82), поскольку это предусматривается взаимной договорённостью между Богом и нами. В таинствах Господь прощает нам долг, заключающийся в наших грехах и заблуждениях, и примиряет нас с Собою в Своём единственном Сыне; мы же, со своей стороны, обязуемся служить Ему святой и чистой жизнью.

Таким образом, эти таинства можно определить как обряды, которыми Господь хочет упражнять свой народ. Они предназначены для того, чтобы, во-первых, поддерживать и укреплять веру в сердцах, а во-вторых, свидетельствовать о вероисповедании перед людьми.

20. Сами эти таинства тоже изменялись, потому что в зависимости от времени, в которое Господу было угодно являть Себя людям, Он делал это различным образом. Так, Аврааму и его потомству было заповедано обрезание (Быт 17: 10). Позднее Моисеев закон добавил к нему омовение, жертвоприношения и другие обряды (Лев 1-15). Таковы были таинства евреев вплоть до пришествия Господа нашего Иисуса Христа. Этим пришествием прежние таинства были отменены и установлены два других, которые совершаются в христианской Церкви доныне: Крещение и Вечеря Господня (Мф 28:19; 26:26-28). Я говорю о таинствах, данных всей Церкви. Что же касается рукоположения, которым вводятся в должность служители и пастыри, я не возражаю против именования его таинством, но не причисляю к ординарным таинствам, которые даны всем христианам. О прочих обрядах, обычно признаваемых таинствами, речь пойдёт ниже (/4/19).

Прежние иудейские таинства имели ту же конечную цель, что и наши, а именно: направлять и вести к Иисусу Христу или, скорее, образно представлять Его и сделать доступным познанию. Ибо таинства (как было показано выше) суть как бы печати, которыми запечатлеваются Божьи обетования, а всякое Божье обетование даётся людям не иначе, как в Иисусе Христе (2 Кор 1:20). Поэтому для того, чтобы явить и знаменовать обетования Бога, таинства обязательно должны представлять нам Иисуса Христа. Именно это означал образец скинии и всех её украшений, данный Моисею на горе [Исх 25:9, 40; 26:30]. Между древними и новыми таинствами есть только одно различие: первые предваряли образ обетованного Христа ещё до его пришествия; вторые же свидетельствуют и представляют Христа, уже явившегося в земном облике.

21. Если все эти вещи изложить по отдельности, они станут гораздо понятнее. Обрезание было для евреев, во-первых, знаком, который предупреждал: всё происходящее от семени человеческого, то есть всё человеческое естество, подверглось порче и должно быть обрезано и усечено. Во-вторых, обрезание служило им напоминанием и подтверждением данного Аврааму обетования о том, что Бог благословит семя его и в этом семени благословятся все народы земли (Быт 22:18), в том числе и сами евреи. Но это спасительное семя есть, по учению св. Павла, Иисус Христос (Гал 3:16); в Нём одном они надеялись обрести утраченное в Адаме. Поэтому обрезание было для них тем, чем, как говорит св. Павел, было оно для Авраама: печатью праведности через веру (Рим 4:11). Благодаря обрезанию они всё более убеждались в том, что их вера, в которой они ожидали этого благословенного семени, вменяется и всегда будет вменяться им в праведность Богом. Более подробно сравнение обрезания и крещения мы проведём в другом месте (/4/16.3-4).

Омовения и очищения указывали евреям на их нечистоту, скверну и мерзость, через которую загрязнилась и запятналась сама природа, Но в то же время они обещали им иное омовение, которое очистит их от скверны и нечистоты (Евр 9:10-14). Это омовение - Иисус Христос. Его Кровь очистила нас от грехов (1 Ин 1:7; Отк 1:5), его раны исцелили нас (1 Пет 2:24). Скверна наша скрылась, чтобы мы могли явить Богу истинную чистоту [Христа]. («Христа» добавлено в латинской версии.)

Жертвоприношения должны были убедить евреев в их греховности и нечестии. В совокупности они означали, что Божье правосудие требует некоторого удовлетворения. Им должен стать великий Священник и Епископ, Посредник между Богом и людьми. Он удовлетворит божественное правосудие пролитием крови и принесением жертвы, которую Бог согласится принять ради прощения грехов. Таким первосвященником стал Иисус Христос: пролилась Его кровь, и жертвою сделался Он Сам (Евр 4:14; 5:5; 9:11). Ибо Он предложил Себя Отцу, будучи послушен даже до смерти (Флп 2:8), и своим послушанием уничтожил непослушание человека, вызвавшее Божий гнев и возмущение (Рим 5:19).

22. Что касается наших двух таинств, они тем яснее представляют Иисуса Христа, что Он явился людям вблизи, поистине данный и открытый им так, как обещал Отец. Крещение свидетельствует о нашем омовении и очищении; Евхаристическая трапеза - о нашем искуплении. Вода представляет собой образ омовения, кровь - удовлетворения. И то и другое дано в Иисусе Христе, пришедшем, по словам св. Иоанна, водою и кровью (1 Ин 5:6), то есть для очищения и искупления. Тому свидетель - Дух Божий; вернее, три свидетеля в совокупности: вода, кровь и Дух. Вода и кровь суть свидетельства нашего очищения и искупления, Св. Дух как главный свидетель подтверждает первые два свидетельства, предоставляя нам возможность уверовать в них, понять их и принять (ибо в противном случае они остались бы для нас непостижимыми). Это высочайшее таинство явилось нам, когда из пронзённых рёбер распятого Иисуса Христа истекли кровь и вода (Ин 19:34). Эту рану св. Августин весьма точно называет источником наших таинств (Августин. Трактат о Евангелии от Иоанна, XV, 8; CXX, 2 (MPL, XXXV, 1513, 1953); Толк. Пс 40, 10 (MPL, XXXVI, 461); Толк. Пс 126, 7 (MPL, XXXVII, 1672, 1785); Проповеди, 5, 7 (MPL, XXXVIII, 55)), о чём нам ещё предстоит говорить подробнее.

Кроме того, если мы сравним одно время с другим, не останется никаких сомнений, что благодать Св. Духа теперь явилась полнее. Это соответствует возвеличиванию Царства Христова, что явствует из многих мест, и особенно из седьмой главы Евангелия от Иоанна. Именно в этом смысле нужно понимать слова св. Павла о том, что во времена Закона была лишь тень будущего, а тело - во Христе (Кол 2:17). Он сказал это не с целью уничтожить действие древних знамений, истинность которых Богу было угодно явить праотцам, как ныне Он являет нам истинность Крещения и Вечери. Цель св. Павла заключалась в том, чтобы этим сравнением возвеличить дарованное нам, дабы никто не сомневался: обряды Закона отменяются с пришествием Христа.

23. Утверждаемое схоластической догмой резкое различие между ветхозаветными и новозаветными таинствами - будто бы первые представляют собой лишь бесплотный образ благодати Божьей, а вторые являют ее вживе - должно быть целиком отвергнуто. Апостол отнюдь не превозносит вторые над первыми, но замечает, что наши ветхозаветные праотцы ели ту же духовную пищу, что и мы, и пищей этой был Христос (1 Кор 10:3). Кто дерзнёт назвать пустым и бессодержательным знак, в котором евреям было явлено истинное причастие Иисусу Христу? Такое толкование подкрепляется общей темой рассуждений апостола в этом месте. А именно: для того чтобы никто не умалял справедливости Бога, прикрываясь его благодатью, он приводит примеры божественной строгости и суровости по отношению к евреям. А чтобы никому не пришло в голову, будто у нас есть некоторые привилегии в этом отношении, св. Павел во всём приравнивает праотцев к нам. Он подчёркивает это равенство в таинствах, общих как им, так и нам. В самом деле, нельзя приписать крещению больше достоинства, чем то, которое апостол приписывает в другом месте обрезанию, называя его печатью праведности через веру (Рим 4:11).

Таким образом, всё, что мы имеем сегодня в наших таинствах, евреи в древности имели в своих - Иисуса Христа и его духовные богатства. Та же сила, которая заключена в наших таинствах, была и в древних - сила знамения и подтверждения благоволения Бога к спасению людей. Если бы наши противники внимательнее прислушались к рассуждениям, содержащимся в Послании к евреям, они бы не впали в подобное заблуждение. Но они ограничились чтением того, что грехи не уничтожаются обрядами Закона и что вообще Закон как тень будущих благ неспособен дать праведность (Евр 10:1). Оставив без внимания сравнение, которое должны были бы заметить, они ухватились за одно слово: будто Закон не принёс никакой пользы тем, кто его соблюдал. Так, они сделали вывод, что Закон предлагал лишь бессодержательные образы. Между тем апостол хотел лишь упразднить обрядовые предписания Закона, поскольку они обратились в ничто с пришествием Христа, от Которого зависела их действенность.