Башня преступления - Поль Феваль

Живой ум девушки, которому требовался лишь толчок, чтобы проявиться в полном блеске, глубоко поразил сегодня Поля. Молодой человек был печален. Он упрекал себя, что никак не может взяться за благородное и увлекательное дело – излечение Блондетты.

Хуже того: он, возможно, мешает выздоровлению девушки.

Ведь Поль отчетливо сознавал, какую власть имеет над малышкой.

Он не спеша пересек пашню, отделявшую его от опушки леса.

Было душно, солнце припекало. Десять раз Поль готов был вернуться обратно.

Какая-то сила тянула его назад, и сердце говорило ему:

– Настал решающий час. Ты должен исполнить свой долг.

Однако Поль Лабр продолжал идти вперед. Вскоре его окутала тень деревьев.

Он ускорил шаг.

Молодого человека не покидала тревога, становившаяся с каждой минутой все сильнее.

Зачем он послушался советов Терезы Сула? Не была ли чистым вздором ее боязнь таинственных злоумышленников, заинтересованных в исчезновении Блондетты? Надо было искать родителей девушки, а не прятать ее; раз Поль не мог сделать малышку счастливой, надо было, по крайней мере, вернуть ей ее семью.

Угрызения совести с новой силой охватили молодого человека. Он подумал о своем брате.

По отношению к несчастному Жану Поль сделал все, что мог. Но было ли этого достаточно?

Осознал ли Поль спокойно и трезво, раз и навсегда, свою великую миссию мстителя?

Разумеется, он вел розыски убийц, не жалея ни денег, ни времени, ни сил, но он полагался при этом на других людей.

И вот прошло три года, а убийцы его брата до сих пор остаются безнаказанными!

О! Эта любовь, этот восторг, это безумие!

Изоль, его навязчивая идея, его счастье и его беда!

От Мортефонтэна до перекрестка Фу было примерно полмили.

Когда Поль дошел до развилки, небо, еще недавно такое ясное, начало затягиваться облаками; нежные и легкие, они, однако, сгущались на глазах. Эти облака, как авангард, предшествуют появлению тяжелых наэлектризованных туч.

Поль подумал:

«Зачем подниматься наверх? Я не буду этого делать».

И он зашагал в гору.

Добравшись до вершины Бель-Вю, он, вместо того, чтобы пристально осмотреть окрестности, как делал это каждый день, сел на камень, прислонил ружье к стволу дерева и обхватил голову руками.

«Я не стану смотреть!» – решил Поль, пытаясь в последний раз по-детски взбунтоваться против собственной натуры.

Но он посмотрел.

И из тысячи деталей пейзажа, из множества холмов и долин, лесов и лужаек его взгляд сразу же выхватил розовые заросли вереска, выделявшиеся на фоне темной зелени: истинный рай Антуаньи.

В зарослях что-то двигалось; этого не заметили бы ни вы, ни я.

Был ли это цветок, качавшийся под ветром, птица или женщина?

Поль прижал руки к сердцу, и из груди его вырвался стон.

Это была она, Изоль де Шанма, и ветер развевал ее зеленую вуаль.

Поль вскочил на ноги, словно какая-то могучая рука, гораздо более сильная, чем его собственная воля, подбросила его вверх.

Затем он снова сел на камень, повторяя:

– Нет, я не пойду! Я не хочу идти!

И в самом деле, он остался на месте.

Но знаете почему?

Потому что прекрасная лошадь под попоной цвета персика скакала вовсе не к ущелью Антуаньи.

Значит, Изоль направлялась к Бель-Вю-дю-Фу.

Поль не двинулся ей навстречу, поскольку она сама летела к нему.

Конечно, она была еще очень далеко, и нельзя было угадать, куда красавица свернет в следующую минуту.

Но Изоль приближалась к Полю.

Он снова обхватил голову руками.

Невольно ожила его память; образы, которые он не хотел воскрешать, вереницей проносились перед его закрытыми глазами.

В его жизни, казавшейся ему самому долгой, потому что она была очень печальной, после смерти матери был лишь один счастливый день, нет, час, час бесконечно дорогой и добрый, восполнивший целые годы уныния и тоски.

Это были те минуты, когда Поль увидел, как вновь открываются глаза бедной маленькой Блондетты, которую уже сочли умершей.

Будь благословенна мысль о нагретой простыне, которая окутала хрупкое замерзшее тельце ребенка!

Какими нежными и прекрасными были голубые глаза девочки!

Но затем на Поля обрушилось ужасное горе: он узнал о смерти своего брата, убитого в двух шагах от него, в проклятой комнате № 9.

Эти зловещие звуки, нарушившие сосредоточенное уединение Поля, когда он, собираясь свести счеты с жизнью, писал своему брату, выводя на бумаге «Я умираю…» Этот странный шум, этот глухой удар, от которого рухнул кусок каменного карниза башни… Упав в сад Префектуры, этот кусок разбил раму парника… Казалось, Поль еще слышит этот гул и треск…

Он вздрогнул, и на его ладонях выступил холодный пот.

Знал ли Поль, где покоится тело его брата?..

Молодой человек взмахнул руками, точно отгоняя призрак. И снова взглянул вниз.

Изоль ехала верхом по долине.

Поль постарался думать о красавице, чтобы утопить свою тревогу в восторгах любви.

Однако сегодня от мысли об Изоль сердце юноши болезненно сжалось.

В этой грациозной фигурке, двигавшейся внизу под ослепительными лучами полуденного солнца, таилась неведомая угроза.

Изоль тем временем доехала до опушки леса.

В последний раз складки зеленой вуали заблестели под солнцем, а затем исчезли за листвой деревьев.

Поль почувствовал, как на глаза ему набежали слезы.

– Я не пойду! Не пойду! – прошептал он. – Нет, больше никогда!

Время летело, и Поль, который хотел отогнать от себя мысли об Изоль, постоянно видел ее и только ее одну. Он твердил себе:

– Она здесь; а теперь – там; она пересекает склон, на котором я так часто наблюдал за ней, спрятавшись за большим дубом… Она заходит в жилище бедного дровосека, который, когда она исчезает, встает на колени у своего порога, поклоняясь ей, как божеству.

«Какое мне до этого дело? – в отчаянии думал Поль. – Я больше не хочу любить ее… О! Я ее обожаю! Никогда еще я не любил ее так сильно! Лучше бы я умер! И на небесах меня встретил бы ангел с лицом Блондетты!»

В тот миг, когда происходившая в душе Поля борьба стала невыносимой, превратившись в чудовищную пытку, он обернулся, так как из-под буков донесся звук шагов.

Молодой человек ничего не увидел, но услышал, как шуршат сухие листья.

Инстинктивно он схватил ружье и поднялся, вглядываясь в лес. Небо на западе потемнело. Над головой Поля плыли тяжелые свинцово-серые облака, края которых были подсвечены солнцем.

Не ощущалось ни малейшего дуновения ветра.

Поль тщетно высматривал под деревьями человека или зверя, потревожившего листву; тут внимание юноши вдруг привлек шум экипажа, выезжавшего из-за поворота Мортефонтэнской дороги.