Антикиллер-5. За своего… - Данил Корецкий

– Хватит зудеть, – оборвал ее Ящик. – А ты, Лен, в самом деле, не кипешись на дороге, успокойся. И не цепляйся так за руль – вон, пальцы аж побелели. Светка права, нам сейчас лишнее внимание не нужно, надо доехать без косяков.

Мамочка посмотрела на него в зеркало, чуть лазером не сожгла. Но смолчала. Ниндзя удивился, обнаружив, что в этой уродской семейке слово Цифры что-то да значит.

Через пару километров Мамочка пошла на обгон грузовика, не заметив впереди знак перекрестка. Или заметила, но не придала значения. Грузовик вдруг притормозил и стал поворачивать налево, перегородив им полосу. Издав вопль, Мамочка резко крутанула руль влево, машина вылетела на обочину, крутанулась, описав широкую дугу, с диким грохотом перескочила какое-то препятствие (Ниндзя, у которого не было возможности за что-то схватиться, чуть не улетел вперед, в приборную панель, – Ящик удержал), снова оказалась на асфальте и, взвизгнув шинами, остановилась. Никто не произнес ни слова. Мамочка, бледная как рыбье брюхо, молча шевелила губами, глядя в окно перед собой. Протяжно сигналя и мигая дальним светом, проехала машина. Оказывается, они стояли на встречке. Мамочка будто очнулась, включила передачу, осторожно вернулась на свою полосу, остановилась.

– Я так больше не могу, вы меня конкретно достали!! – с ненавистью сказала она. Отстегнула ремень, ощупала себе руки, шею, поерзала на месте, обернулась. Лицо у нее было какое-то странное, словно одеревеневшее.

– Твою мать, чуть всех не угробила, и еще недовольна! – прокомментировал Ящик. – А этот хрен что хочет?!

Ниндзя видел, что грузовик, который они едва не протаранили, остановился метрах в десяти сзади – распахнулась дверца, из кабины вывалился мужик в ярко-зеленой бейсболке и начал что-то орать и грозить кулаком…

– Звездюлей хочет! – зло процедила Мамочка. – Заткни ему пасть!

Ящик рванулся из машины, как натасканный бультерьер по команде «Фас!».

– Только по-хорошему! – крикнула она вслед. – Чтобы номер не записал да гайцам не звякнул!

Но Ящик несся, как захватившая цель торпеда, и оставил последнюю фразу без внимания.

– Глухопердь! – Мамочка выскочила и бросилась следом.

– Наконец-то!

Цифра быстро просунула руку под куртку, которая лежала у Димы на коленях, – он подумал, что она хочет залезть ему в ширинку. Там что-то щелкнуло, он сперва даже не понял. А потом в левую руку сквозь онемение прорвалась острая боль.

– Не дрыгайся, – прошипела Цифра, не разжимая губ. – Там нож, я специально за ним возвращалась. Держи его крепче!

– Ты мне руку поранила…

– Это я скотч разрезала. Не помрешь. Нож держишь?

Дима пошевелил затекшими пальцами, ощутил твердую влажную рукоятку.

– Держу. И что?

– Их надо кончать, пока они тебя не кончили!

– Как кончать?!

– Сейчас Ящик сядет за руль. Когда начнет трогаться – ударь его в шею. Где-то там есть крупная артерия, если попадешь, он сразу истечет кровью и не успеет ничего сделать… Потом сразу бей Ленку…

– Кого?!

– …В шею, или грудь, куда придется. Если что – я из травмата добью…

Дима Колесников повернул голову. Мамочка курила и что-то втирала этому в зеленой бейсболке, тот возмущался и размахивал руками. Ящик стоял рядом и тоже размахивал руками. Дима попытался представить, как будет их убивать: колоть Ящика ножом в толстую шею, искать какую-то важную артерию, потом резать Елену Николаевну… Блин, бред какой-то…

– Нет, я не смогу, – пробормотал он.

Но Цифра пропустила его слова мимо ушей.

– Только не тяни! Если он наберет скорость, то мы все звездой накроемся!

– Я не смогу! – повторил он. – Как так – ножом в шею? Я никогда этого не делал…

– А как ты до полусмерти людей колбасил? – страшным шепотом произнесла Цифра, впившись ему в глаза высасывающим взглядом вампира. – Как Сергея из «Аквариума» искалечил? Думаешь, я не догадалась, что это ты? Как в баре в людей стрелял? Делай, что говорю, козел! Иначе очень скоро сдохнешь! Ты и так, благодаря мне, уже лишние два часа живешь! Их надо кончить! Сразу!

– А потом что? – чужим голосом спросил Дима Колесников, снова превращаясь в Ниндзю.

– Фиг его знает, что потом, – сказала Цифра. – Ты мужик, тебе и думать.

Помолчав, она добавила:

– Закопаем где-нибудь, наверное. Или сожжем в лесу… Ящику еще не помешает кол осиновый вбить…

У Ниндзи внутри что-то булькнуло. Мамочка вдруг отшвырнула сигарету и решительно двинулась к машине. Неужели услышала их голоса? Или что-то заподозрила? Ящик что-то сунул зеленой бейсболке в руку, наверное деньги, тот успокоился и полез обратно в кабину. А Ящик побежал следом за Мамочкой. Догадались?!

Нет. Елена Николаевна спокойно открыла дверцу, села справа от него. Потом Ящик тяжело плюхнулся на водительское сиденье.

– Пятьсот рублей дал этому уроду, вместо того чтобы ногами забить до смерти! – возмущался он, заводя двигатель. – Ты, пацан, с бабкой своей, вы мне эти пятьсот рублей отработаете по полной программе. Я вас гопака заставлю танцевать, мать вашу. Ноги, блин, переломаю и заставлю….

– Хватит помелом мести, – бросила Мамочка отрывисто. – Поехали.

Надо было бить прямо сейчас. Не раздумывая. Ниндзя понимал это какой-то частью мозга – спинного, наверное. Но не привык ему, спинному, доверять. Не было у него еще отработанного навыка убийства. К тому же ему показалось, что Мамочка, эта двуногая годзилла, эта монстрина, – что она плачет. Он увидел мокрые следы на лице и просто выпал в осадок. Как если бы увидел вылезающие из ее кожных пор зеленые колючки… Не успел, короче.

Ну, а через минуту было уже поздно.

– Кровью пахнет, – вдруг сказала Мамочка. И посмотрела на Цифру. Та пожала плечами.

– И что?

– Откуда кровь?! – Ящик резко развернулся, подозрительно осмотрел всех троих, сидящих на заднем сиденье, и тоже остановил взгляд на Цифре. – У тебя месячные?

– Загляни, проверь, – ответила та.

– И проверю! – он выключил двигатель и полез наружу, явно собираясь до конца выяснить – в чем тут дело.

«Волки, – отстраненно подумал Ниндзя. – И Ящик, и Мамочка. У них и повадки волчьи, и нюх волчий. Как она учуяла кровь? И он намертво вцепился… Другой бы внимания не обратил…»

Мамочка посмотрела куда-то вниз, потом на Ниндзю… Она плакала, оттого что они едва не угробились, а сейчас у нее шевелились ноздри и глаза были как стеклянные бусы.

«Ничего, Цифра что-нибудь придумает», – подумал он. И не ошибся.

– Нет у меня никаких месячных, – сказала Цифра, отбрасывая куртку, которой были прикрыты его руки. И истошно завопила:

– Нож!!! У него нож!!!

Как будто не она ему его всучила только что. Ниндзя растерялся и уставился на нее широко раскрытыми глазами. Опять ничего не понял. Это игра? Отвлекает внимание? Или…

В следующую секунду она приставила травмат к его лбу и выстрелила. Будто обухом топора ударила. Ниндзя потерял сознание.

Открыл глаза, темно. Закрыл. Попытался вспомнить, какой сегодня день и нужно ли идти на учебу. Башка трещала, как если бы ее надпилили сбоку, слева, тупой ножовкой. Значит, вчера крепко пил. Если пил, значит, был выходной. Если был выходной, значит, сегодня понедельник.

Точно. Ощущение понедельника присутствовало. Надо у матери обязательно стребовать сотку, пока не ушла на работу! Не забыть…

А какой сейчас час?

Онемевшие руки не слушались. Мобильник неизвестно где…

Вдруг про мобильник что-то мелькнуло такое. Непонятное, скользкое. Цифра сказала, что пошла за мобильником, а принесла нож…

Чего-чего?

Это была первая маленькая прореха. Сквозь нее реальность стала вливаться в него, как ядовитые стоки химической промышленности, обваливая пласты грунта, подмывая опоры.

Чего? Цифра? Нож? Какой нож?

– Во, опять он чего-то сказал… Живой, падла. Как же он меня задолбал…

– Раз живой, надо про бабку узнать. Зря, что ли, перлись сюда? Только в сторонку отволоки, я там канал какой-то видела…

– Ага. Как говно месить, так сразу я…

– Не ной. Только быстро. Я машину не глушу на всякий случай.

– Да прикончите вы его, смотреть тошно!

– Ты вообще заткнись, сучка, блин, овца, кикимора шкодливая. Без тебя я бы кончил его еще на даче, уже к Приморску подъезжали бы.

– Нахрен твой Приморск?

– Иди в машину, сказала.

– Не хочу я ни в какой Приморск! Сами туда езжайте, без меня!

Ниндзя потихоньку въезжал, но въехал еще не окончательно. Он слушал эту перепалку, как будто это радио или какая-нибудь криминальная драма по телеку – вот оно вроде здесь, рядом, и даже некоторые чувства вызывает, страх, там, волнение, – но все это в любой момент можно просто выключить. А потом он почувствовал, как его взяли за ноги и поволокли. Он несколько раз ударился затылком обо что-то твердое и приподнял голову. И снова открыл глаза.

В самом деле, уже стемнело, сумерки, но он мог разглядеть темный силуэт на фоне неба. Сразу вспомнилось: Ящик. И все остальное вспомнилось тоже. Хлынуло, затопило. Стыренное ружье. Налет на бар в Платовском переулке. Визит Мамочки. Поездка на дачу. Запах близкой смерти… И Цифра.