Антикиллер-5. За своего… - Данил Корецкий

– Какая еще бабка? Какой дом? – нахмурился Ящик.

– Да он хвалился мне, что бабка дом продала за десять тысяч «зеленых», хочет в город съехать! Сказал, что знает, где деньги лежат! Деньги, говорит, считай что наши! В Болгарию предлагал ехать, снять там виллу, будем, говорит, пить, купаться и трахаться, как кролики!

– Вот подонок хитрожопый, – удивился Ящик. – И чего?

– Чего, чего! А сейчас заткнулся, гад! Молчит! Думает, мы поведемся на мамкину квартиру, а он за это время потихоньку свалит в сторону или мусорню на нас натравит!

Ящик как-то по-новому посмотрел на Ниндзю.

– А я, дурак, хотел его по-быстрому задушить, чтобы не мучался. Да я его сейчас по кускам…

– Подожди, – сказала Мамочка, прикусив губу. – Где эта Сухая Балка?

– За Аксаем где-то, не знаю, – буркнула Цифра. – Он вот знает.

И третий раз сунула Ниндзе под ребра. Пыром, со всей силы. И посмотрела на него – зло, угрюмо, пристально. Как будто на что-то намекала. И Ниндзя вдруг все понял. Даже успел удивиться, что не понял это раньше.

– Сучка ты торкнутая… – проговорил он с облегчением.

Слова вылетели легко, сами собой – видно, ему давно хотелось их произнести, только он не решался.

Ящик только размахнулся, не ударил.

– Чего еще знаешь? – рыкнул он. – Где бабкины деньги?

Мамочкин голос:

– Стой.

Наклонилась над Ниндзей, впилась взглядом.

– Это правда? Там есть деньги?

Ниндзя отвернулся. Мозги работали, искали нужные, правильные слова. От этого зависело все.

– Я ведь тебе глаза ложкой выковыряю, недоносок. И заставлю съесть.

– Ладно. Только там меньше десятки… – выдохнул он. – Бабка агентству заплатила с этих денег… То ли четыреста, то ли пятьсот…

– Где лежат?

– Вы все равно без меня не найдете…

Ящик аккуратно взял его за голову и надавил на глазное яблоко большим пальцем.

– У нее два тайника! Один на чердаке, другой за шифоньером! Но там надо на месте смотреть… Я не знаю, как объяснить! – Глаз вот-вот должен был лопнуть или выскользнуть через нос. – Она же не пустит вас без меня, дураки вы!!!

– Слушайте, или кончайте его, или поехали в эту Сухую Балку, пока не стемнело! – крикнула Цифра. – Он правильно говорит! Лично я брать штурмом бабкину хату не собираюсь, тогда без меня!

– Павлик, остынь. Испортишь пацану вывеску, нас точно никуда не пустят.

Это сказала Мамочка. Проворчав что-то, Ящик убрал палец.

У Ниндзи появился небольшой шанс. Во всяком случае, он так подумал.

Лис

С Кривого пустыря Глушаков приехал возбужденный, резко распахнул дверь в кабинет начальника УР и с порога выкрикнул:

– Знаете, кого там убили?!

– Кого? – Лис оторвался от бумаг, изображая живейшую заинтересованность.

– Севера!

– Да ну?! – изумился Лис. – При каких обстоятельствах?

– Очень странные обстоятельства! – Глушаков прошел и без приглашения сел, навалившись грудью на приставной столик. – Выстрел с дальней дистанции: входное в правый висок, выходное – в левом…

– Пулю нашли?

Капитан покачал головой.

– Ни пули, ни гильзы! Там заброшенный завод рядом, с собакой все осмотрели – ничего! Вроде лежку стрелка нашли, но никаких следов! Видно, работал профессионал высокого класса…

Глушаков выпалил свой доклад, замолчал, переводя дух, и неожиданно спросил:

– А как у вас прошла «стрелочка»? – и глянул так, что Лис понял – вопрос задан неспроста…

– Да никак, – он безразлично махнул рукой. – По твоему совету пошел к начальнику просить СОБР в прикрытие, а он порекомендовал вообще не ходить. Забей, сказал, на это дело! Ну, я так и сделал…

Глушаков слушал внимательно и разглядывал забинтованный палец. Лису стало окончательно ясно, что им руководит не праздное любопытство.

– А вам где назначали? – будто невзначай поинтересовался капитан.

– На Левбердоне[23], за элеватором.

– А-а-а… Тоже глухое место. Правильно, что не пошли… А что с рукой?

– Дома гвоздь забивал, ударил по пальцу…

– А-а-а, – понимающе покивал Глушаков.

– Так что теперь со Степной? Пойдет на прекращение в связи со смертью виновного? – с издевкой спросил Лис. Но Глушаков издевки не заметил.

– Я так и думал! Но товарищ полковник сказал, что так не пойдет, – дело слишком громкое… Надо по другому варианту идти – ствол отрабатывать…

– А ты что, Волину доложил раньше, чем мне? – поднял бровь Лис.

Идти к руководству через голову прямого начальника – это грубое нарушение субординации и служебной этики. Даже Глушаков немного смутился.

– Так получилось… Я шел по коридору и встретил товарища полковника. Ну, он и сказал: «Зайди, доложись, как съездил!» Вот и зашел, доложил, получил указания…

– Бывает, бывает, – понимающе покивал Лис. И, впившись взглядом в глаза капитана, быстро спросил:

– Это шеф интересовался, где мне назначали «стрелку»?

– Да, – как загипнотизированный кивнул Глушаков. – То есть, нет… То есть, так, в разговоре само собой возникло…

– Бывает, бывает, – продолжал кивать Лис. – А как ствол отрабатывать? Кого к нему «привязывать»? На чем?

Глушаков удивился:

– Как кого? Кто пушку засветил, тех и привяжем! Эксперты сказали, что Гусарова из него убили! А бар с ним грабили эти сраные «Грачи»! Значит, «Грачей» и надо колоть! А то они сказки про какую-то девочку рассказывают…

– А ты и к экспертам успел зайти?

– А как же?! Время не ждет!

Да, чувствовалось, что он уже почуял запах должности начальника УР…

– Но эксперты ведь точного ответа не дают. Даже если расколоть «Грачей», чем подкреплять признание? Сегодня признались, завтра отказались, с чем на суд выходить?

– Закрепим! – уверенно говорит Глушаков. – Они ружье сдадут, отпечатки пальцев снимем, экспертизу по стволу сделаем… В конце концов, Веснянко даст правильное заключение, никуда не денется. Я ему ящик лучшего виски куплю!

– А тебе Волин не сказал, кто у нас начальник уголовного розыска? – доброжелательно спрашивает Лис. Глушаков теряет уверенность и выходит из примеряемой роли начальника.

– Как кто? Вы, товарищ подполковник…

– Тогда слушай приказ: никого внаглую не колоть, экспертизы не фальсифицировать! Я лично буду работать с этими сопляками, а ты будешь выполнять мои указания! Вопросы есть?

– Нет… Какие тут могут быть вопросы?

– Тогда свободен!

Грачи

— Да ничего я про них не скажу! – для убедительности семнадцатилетний Василий Лепников даже прижал обе руки к груди. – Ну, с Цифрой мы еще общались несколько раз, а про предков ее я ничего не знаю. Я их и не видел никогда! Могу поклясться чем хотите!

Явно видимых следов насилия на Лепникове не видно, но он то и дело ощупывает макушку и бросает быстрые взгляды на сидящего в углу Глушакова – значит, отведал телефонного справочника. Сейчас он не похож на грозного и опытного Берца, который советовал своим приятелям ни в чем не признаваться. Было видно, что он вываливает все, что знает…

– А кто видел родителей? – продолжает допрос Лис.

– Только Ниндзя! Он у них даже дома был, – быстро говорит Лепников, как будто радуясь, что самому ему посчастливилось избежать близкого знакомства с этой семьей.

– Что рассказывал?

– Сейчас вспомню… – подросток старательно наморщил лоб. – Ага, вот… Бухают, говорил, по-черному, везде бутылки валяются, срань кругом, нищета, а техника классная, дорогая… И полное ведро мобильников!

– Какая именно техника? – быстро спрашивает Лис и бросает многозначительный взгляд на Глушакова.

Перед ним на столе лежит список вещей, похищенных с мест убийств под Пензой, из-под Воронежа и Самары.

– Ну, это… – задержанный Лепников, он же бывший Берц и будущий осужденный, мучительно вспоминает. – Телевизор крутой, да… Музыка, тоже крутая… Что-то еще…

– Что?! – рявкает Лис.

– Такая штука, кофе варить… Больше не помню…

– А про пистолет травматический твой Ниндзя не рассказывал?

– Про пистолет?! – Вася Лепников радостно встрепенулся, как будто получил полное прощение и сейчас пойдет домой. – А вот это видите?!

Указательным пальцем он ткнул себя в лоб и сразу попал в круглый багровый шрам, наглядно продемонстрировав, что телефонный справочник не нарушил ему координацию движений.

– Это Цифра мне из травматика всадила! Я его вот так видел, – он вытянул вперед руку. – Как молотком по башке! Я отрубился и еле в себя пришел…

Лис снова переглянулся с Глушаковым.

– Значит, сам видел… Хорошо, молодец! А про ее родителей твой друг что рассказывал?

– Мамаша, говорил, классная штучка, а отчим – Ящик кликуха, страшный, как смерть!

Лис видел: больше он ничего не скажет. В смысле – ничего путного. Потому что все, что знает, уже рассказал. Если нажать, то признается в чем угодно: будто у этого Ящика рога растут, а мамаша – сырое мясо ест и кровь пьет…

Он поднял трубку внутренней связи: