Последний романтик - Джанет Чапмен

— Это была всего лишь похоть, — возразила Рейчел, больше для того, чтобы убедить себя, чем Уиллоу. — Взбесившиеся гормоны, или химический дисбаланс, или еще что-нибудь. — Она распрямила плечи и взглянула на сестру. — Я теперь в порядке. Нет ничего лучше хорошей старомодной лжи, чтобы привести девушку в чувство.

Уиллоу вздохнула:

— Черт возьми, Рейчел, ты забыла, что только и делала, что лгала этому человеку последние две недели?

— Это другое дело. Он знал, что я лгу.

— Подумай, что ты говоришь. Ты что, ожидала влюбиться в святого?

— Нет, в полубога, — прошептала Рейчел. — Они не лгут.

— Полубоги не святые из-за префикса «полу», — возразила Уиллоу. — Ты не столько сердита, сколько обижена, Рейч. Но и ты тоже обидела Ки.

— Каким образом?

— Ты решала свою собственную шараду и не была с ним полностью откровенна. Ты недостаточно доверяла ему, чтобы рассказать о комнате.

— Я защищала тебя.

— Нет, черт побери, нет! — вскричала Уиллоу, покраснев от гнева. — Ты пользовалась мной как удобным предлогом, чтобы оправдать твои действия в течение последних двух недель. Возможно, вначале ты действительно хотела защищать меня, но потом это стало для тебя просто игрой. Ты всегда любила тайны. И позволила своей страсти завладеть тобой, а теперь твое упрямство стоит на пути к твоему счастью.

— Послушай, когда ты получила вторую степень по психологии?

Вместо того чтобы тоже ответить саркастически, Уиллоу улыбнулась.

— Ты встретила свою половину, сестричка. Кинан Оукс такой же страстный и, наверное, намного более упрямый, чем ты. Он так просто не уйдет, Рейчел.

Рейчел бросила последний взгляд на сокровища и начала спускаться по лестнице, остановившись только на мгновение, чтобы посмотреть на Уиллоу.

— Мы не скажем ему об этой комнате, — решила она. — Она находилась тут три года и может побыть еще немного, пока я не соображу, как избавиться от этих вещей.

Уиллоу медленно кивнула:

— О'кей. Я даю тебе один месяц. Таково мое решение.

Глава 25

Предсказание Уиллоу о том, что Кинан Оукс не собирается уезжать, полностью сбылось. «Шесть и одна» пришвартовалась в Паффин-Харборе, Ахаб разносил пиво в кабачке «На якоре». Как Рейчел удалось выяснить, команда шхуны распалась. Питер, Мэтью и Джейсон уехали, а Люк и Дункан жили с Ки и Микаэлой в дальнем конце города в доме, который они снимали.

Микки по крайней мере дважды в неделю приходил на заходе солнца и скребся в дверь Рейчел, требуя, чтобы она впустила его в свою крошечную постель. После чего на следующее утро молча исчезал.

Два дня назад ее навестил Люк — он выбрался, прихрамывая, из сверкающего нового пикапа и вошел в ее дом, опираясь на палку. Он сказал, что хочет клубничного пирога и короткой прогулки в лес, чтобы поискать ее кошку. Он сидел на кухне, пока она пекла ему пирог, и они болтали о незначительных вещах. От Люка Рейчел узнала, что Микаэлу записали на осень в школу.

Но самой большой новостью за последние три недели было то, что наконец прибыл настоящий наследник Саб-Роуз. В ту ночь почти во всех домах горел свет, и с террас вечерами были слышны музыка и смех.

Рейчел сидела на крыльце и смотрела на Саб-Роуз, счастливая от того, что ее друг жив, а особняк излучал радость.

Фрэнку Фостеру поставили гранитный памятник. В Саб-Роуз наконец вернулась душа. Дом заполнился людьми, в нем поселилась семья, которая будет любить его, стариться в нем, играть свадьбы и заводить внуков, чтобы те бегали по его залам.

Саб-Роуз не был больше музеем, он стал жилым домом.

Рейчел сидела на качелях и пила вино из бокала, наблюдая за тем, как тени удлинялись с заходом солнца и в Саб-Роуз один за другим зажигались огни. Она ожидала, что Микки опять навестит ее, но вместо волка к крыльцу подкатил пикап. Из него вылез Люк и проковылял к качелям.

Он молча сел возле нее, осторожно толкая качели здоровой ногой и тоже глядя на Саб-Роуз. С террасы доносился громкий панк-рок.

Люк хохотнул.

— Пятеро подростков, — сказал он, укоризненно покачивая головой. — Вы их видели?

Рейчел кивнула:

— Да, на следующий день после их приезда. Я подошла, представилась и показала им комнату с пультом управления домом. С тех пор я два-три раза возвращалась туда, когда в Саб-Роуз происходило что-нибудь, что до смерти их пугало.

— Например?

Рейчел взглянула на Люка и улыбнулась:

— Например, когда огромный стеклянный купол в фойе внезапно начал вращаться.

— Он крутится?

— Он приспосабливается к временам года. И накануне летнего солнцестояния поворачивается таким образом, чтобы лучи восходящего солнца упали в одну особую призму и осветили капендарь, встроенный в мраморный пол. Люк, что такое Чаша Добродетели?

Он испытующе взглянул на нее.

— Считается, что из этой чашки Сократ выпил яд, чтобы исполнить свой смертный приговор, — сказал он. — Его приговорили к смерти за поклонение новым божествам.

— Это было более двух тысяч лет назад.

Люк кивнул:

— Точнее, в 399 г. до н.э. Уиллоу рассказала тебе что-нибудь о Рауле Вегасе? Предстанет ли он сначала перед судом за убийство ваших родителей, Тэда и Мэри?

— Да, ведь убийства предшествовали воровству. А как Микаэла?

Он помолчал и наконец произнес:

— Если хотите знать правду, она несчастна.

— Несчастна? Почему?

— Ей трудно адаптироваться к жизни в доме. Она говорит, что он слишком большой. И ей не нравится, что кровать ночью не раскачивается, как на нашей шхуне.

— Ей там было хорошо.

— Но вы заметили, что она бегала только по пляжу? Она ни разу не качалась на качелях, — сказал он, кивая на висевшие на дубе качели. — А лес за домом, который мы снимаем, пугает ее. Ей кажется, что из него выйдут медведи и съедят ее. Она не выходит из дома, если с ней нет Микки или кого-нибудь из нас.

— Ей нужно подружиться с другими детьми, — предположила Рейчел.

Люк покачал головой:

— Она боится детей. Когда Ки повел ее записываться в школу, девочка ухватилась за его ногу и не хотела идти. Она ведь ни разу не была в обществе сверстников. — Он пожал плечами. — Мы никогда не знакомили ее ни с кем. Она всегда была только в компании взрослых мужчин.

— В таком случае тебе надо приводить ее в библиотеку, когда там детям читают сказки. Ты можешь оставаться с ней, и она привыкнет находиться среди детей. Иначе первый день в школе закончится истерикой.

— Я говорил с Ки, но он отмахивается. Боюсь, что первый день в школе окажется труднее для него, чем для Микаэлы. — Он с упреком посмотрел на нее. — Когда вы прекратите эти глупости? — спросил он.

— Какие глупости? — притворилась удивленной Рейчел.