Заповеди Леси - Ирина Михайлюк

Я склонялась к тому, что обе причины были источником неприязни Яро-слава.

Он пару раз приходил к нам с Эриком домой, и тогда из его рта рекой лился сарказм. Эрик выдерживал общество моего брата максимум десять минут, а после выходил на улицу. Поразительно, ведь раньше они были почти друзьями. Я встала между ними клином.

— Мне не нравится, что ты с ним живёшь.

— Зато меня всё устраивает.

— Ты такая упрямая.

— Фамильное сходство.

Иногда наше общение походило на дуэль. Кто окажется более остроум-ным? Но схожесть характеров сближала нас.

Упрямство, вспыльчивость и честность — вот, что нас объединяло. Правда, последнее сходство у Ярослава проявлялось только по отношению ко мне.

Я наконец-то познакомилась со стаей. Всего их было двенадцать. Они были такими разными и не похожими, но у каждого была своя история, отчасти перекликающаяся с судьбой Ярослава. Он выбирал только тех, кто натерпелся от жизни сполна.

Крис, Антон, Алексей, Григорий, Вячеслав, Иван, Лео, Андрей, Адам, Лука.

Многие из стаи отнеслись ко мне не слишком доброжелательно. Они счи-тали, что я причина всего зла, происходящего с ними сейчас.

Они считали, что я довела вожака до безумия, что из-за меня он забросил дела стаи.

Но Крис был совсем другим, он стал мне другом. Самый младший из всех, он не находил себе места, он везде был лишним. Мне казалось, что даже Ярослав временами жалел, что обратил его, хотя и доверял ему во всём и полностью.

— Ты не такая, как они. Ты добрая.

Мне он напоминал ребёнка, он словно застыл в том возрасте, в котором его обратили. В психическом плане. Я замечала эту особенность почти у всех, они не развивались, они жили прошлым. Цена бессмертия — душа. Не слишком ли такая плата велика?

Эти ребята, какими бы юными они не были, каждый из них сделал свой выбор. Они лишились души, но обрели вечность.

Мне не были известны все тонкости бессмертия. До моего знакомства с Эриком я легко делила мир на белые и черные полосы, понятия добра и зла были для меня четко определены. Ну, по крайней мере, всё, что являлось частью ниж-него мира, было для меня злом.

Теперь я не различала красок, не было больше ни зла, ни добра. Кто я та-кая, чтобы оценивать чьи-то решения?

Елизара стала относиться ко мне теплее. Она привыкала к моему присутст-вию, и я думала, что, несмотря на всё, где-то в глубине души она любила меня.

— Ты же знаешь, что у тебя нет выбора, — мы сидели в саду. Было так тихо, никто из нас уже долгое время не произносил ни слова, поэтому фраза Елизары нарушила тишину.

— Я понимаю, — мой голос слишком тихий, чтобы его услышали. Я произ-несла эту фразу ещё раз, уже громче: — Я понимаю.

— Если лес примет твою жертву, то ты станешь богиней, — она говорила мне это много-много раз, словно надеясь подбодрить. Но ещё ничего не про-изошло, а я уже ненавидела свою будущую работу.

— Это поможет стае и людям?

— Да, стае это поможет. Но люди… Я думаю, ты сможешь помочь им от-туда. Если, конечно, вспомнишь.

— Я не смогу забыть.

Ко мне подлетела бабочка голубого цвета, должно быть она приняла меня за цветок. Я аккуратно сняла её со своего платья. Её цепкие лапки зацепились за мой палец. Она яростно замахала крылышками, а затем дыхание ветра подхватило её лёгкое тело, и бабочка отправилась в путь.

Рома выполнил своё обещание. Он вернулся ко мне спустя неделю. Я была рядом с ним, когда он открыл глаза. И сначала не поверила в происходящее.

Это могло быть просто игрой воображения.

— Злата? — разве мой мозг мог так жестоко меня обмануть. Это ведь Рома. Мой Рома.

— Ты вернулся? — мой голос дрожал от слёз. И когда я уже не могла сдер-живать эмоций, когда слёзы рекой полились из моих глаз, Рома обнял меня. Он определенно вернулся, мой брат снова был со мной.

Однако радость моя была не полной. Рома сразу же после своего возвра-щения заявил, что через несколько дней отправится в город.

Во мне проснулась эгоистка, желающая, чтобы брат был рядом до самого последнего дня. На все мои обвинения он лишь отмахнулся. Смотря на его спо-койную реакцию, я чувствовала себя глупой.

— Ты же понимаешь, почему я не хочу остаться. Это место отняло у меня всех, кого я люблю. Ты ещё осталась со мной, но это ненадолго. Скоро и ты ис-чезнешь. Я уже смирился с неизбежностью твоего исчезновения, я уже потерял тебя в своих мыслях, но я не смогу потерять тебя в реальности. Я должен уйти, чтобы попытаться воплотить все твои идеи в жизнь. Ты хотела вернуть в мир свет. И теперь я не оставляю тебя, я хочу, чтобы твоё дело жило даже после твоей смерти.

Вот такой разговор у нас состоялся, и после мы вспоминали детство. Я не плакала, а Рома, казалось, был счастлив. Мы снова были детьми, вот-вот мама придёт за нами.

Когда Рома прощался со мной, я не чувствовала грусти.

— Удачи, Златослава, — и вот на его глазах блеснули слёзы. Мы обнялись. Я положила голову ему на плечо, не желая отпускать. Никогда. Но время, мой без-жалостный враг, шло только вперёд, оно не могло замедлиться, несмотря на все мои мольбы. Рома отстранился первым, потрепал меня за щеку и коротко поцело-вал.

Он ушёл. Я провожала его взглядом, до тех пор пока его силуэт не исчез. Он обернулся лишь один раз, помахал мне рукой, я улыбнулась, как бы давая по-нять, что он навсегда останется моим братом, что я буду любить его даже, если боги попытаются стереть мою память, даже если умру. Есть вещи, за которые стоит бороться.

Вернувшись к Эрику, я свернулась калачиком на кровати и тихо заплакала. Эта была одна из тех немногих минут слабости, что я могла себе позволить. Я на-всегда прощалась с прошлым. Оно стало призраком, к которому никто не сможет вернуться. И правильным казалось отпустить его.

Я горевала о своём ушедшем детстве, о своей жизни, которая так скоро прервётся. А больше всего я плакала от обиды. И впервые за долгое время меня начал мучить вопрос — почему я? Но на него у меня не было ответа, увы.

Время никогда не будет нашим другом. Иногда мне кажется, что его при-думали для того, чтобы мучить людей. Когда ты хочешь, что бы оно текло быст-рее, минуты превратятся в часы, если же ты хочешь вечности для некоторых мо-ментов, то время будет проходить со скоростью света.

Когда до назначенного дня осталась всего неделя, я ощутила всю свою беспомощность. Мне больше не удавалось забыться даже рядом с Эриком. Он ощущал перемены в моём настроение и пытался узнать причины, но я не могла ему рассказать, не могла разбить его мечты о будущем. Мне было страшно, и я понимала, что он заслуживал правды. Но что-то глубоко внутри не позволяло мне всё рассказать. Возможно, потому что я не хотела покидать его, а если бы Эрик начал искать решение проблемы, во мне бы снова разгорелась надежда. И я нико-гда не смирилась бы со своей участью.