Герман. Интервью. Эссе. Сценарий - Антон Долин

НИЩИЙ с забинтованной головой, высоко задрав подбородок, слушает то взвивающуюся, то шелестящую песнь БАНДЕРЛОГОВ.

Среди БАНДЕРЛОГОВ выделяются три солиста, каждый ведет свою тему и поет в своей манере.

ПЕРВЫЙ БАНДЕРЛОГ. Это рассказывать надо с наступлением темноты, когда обезьяны гуляют и щиплют друг другу хвосты.

ВТОРОЙ БАНДЕРЛОГ. На крыльях птицы пала ночь. Летят нетопыри. В стадах, в хлевах – свободны мы до утренней зари… Удары когтя, стук зубов слились в протяжный стон. Внимай! Охоты доброй – всем, кто Джунглей чтит закон.

ТРЕТИЙ БАНДЕРЛОГ. Видишь? Мор-Павлин трепещет и в тревоге Обезьяны, плавно Коршун-Чиль кружится на расширенных крыльях. И неясные мелькают в полумраке Джунглей тени… Это страх, Охотник-крошка, это Страх!

ПЕРВЫЙ БАНДЕРЛОГ (вытянув хвост рукой непосредственно к залу). Стра-а-ашно вам всем, ну а нам нипочем. Братцы, ведь зад наш украшен хвостом…

В верхней части сцены в доме под звездами ТЕДДИ садится в кроватке, он в ночной рубашке. Медленно и мощно бьют напольные часы.

ТЕДДИ. Мама, мне снились обезьяны, они пели…

МАТЬ ТЕДДИ. Не шуми, ты разбудишь Бабушку. Ночь, ночь, до утра еще очень далеко… Какие странные ночи здесь, в Индии…

Бьют часы. ТЕДДИ засыпает, его ножка свешивается с кровати из-под простыни. Светят над домом не то звезды, не то глаза. Далекий протяжный звериный крик. Медленно опускается рама, будто бы от картины, но очень большая. Она отделяет фрагмент декорации, часть умывальной комнаты с большим окном матового стекла, угол гостиной, часть кровати, где спит ТЕДДИ. С последним ударом часов высвечивается нижняя декорация. Она вся ограничена такой же рамой и представляет собой резко увеличенный фрагмент верхней декорации. Величина предметов определяется точкой зрения небольших зверей. Здесь внизу огромная ванна, огромные тазы, табуретки, мочалки и зубные щетки. Диковинно увеличены узоры ковра, часть кровати ТЕДДИ, тапочки; голая ножка ТЕДДИ, как и наверху, свешивается из-под простыни, но здесь она очень велика. Слева от рамы тонкая стена умывальной комнаты, выходящая в сад. В саду бочка для дождевой воды, обвитая цветами. Бочка сообщается с ванной короткой толстой трубой.

АТКИНС (в восторге рассматривает новую декорацию). Вот уж не думал, что на бандерлогов можно положиться. А это, значит, умывальная комната?! А это ковшик для дождевой воды? А это тапочки, а это зубная щетка, которую Тедди потерял еще вчера… Так это видят мелкие звери, забавно, забавно… (Хочет подойти ближе.)

ТАПЕР (берет его за руку). Остановись, Томми, это их мир… нам нет туда хода.

Знакомое гудение. Около бочки с дождевой водой возникает ЖУК.

ЖУК. Уф! Уф! Здесь дождевая вода, которую терпеть не могут красные муравьи. (ЖУК садится на край бочки.) Летаешь, летаешь, иногда ну просто в отчаяние приходишь… Мелкие красные отвратительные звери. Нам нет места в одном саду. Я им так и говорю: послушайте, красные муравьи, нам нет места в одном саду. Ой, что это?!

Из бочки беззвучно возникают мокрые головы НАГА и НАГАЙНЫ.

Извините. (Улетает.)

Тихий всплеск, головы змей исчезают в бочке.

На сцену выскакивает РИККИ-ТИККИ, прислушивается, сев как кенгуренок, нюхает свешивающуюся из-под простыни ногу ТЕДДИ и скребет ее лапой. Нога ТЕДДИ дергается, РИККИ отлетает, перевернувшись через голову. Опять слушает. В тишине комнаты что-то резкое, похожее на неожиданное всхлипывание, стон и бормотание. РИККИ подпрыгивает и опять слушает, потом поворачивается и щекочет голую пятку ТЕДДИ хвостом. Нога исчезает высоко на кровати. В тишине спящего дома опять возникает хныканье.

ГОЛОС. Не могу, не могу! Опять не могу! О-о-о! О-о! Поздно, поздно, нет сил, нет сил, но почему, почему? О! О!

РИККИ прыгает в угол за высокие сапоги с крагами, звуки борьбы, и РИККИ выволакивает за шиворот ЧУЧУНДРУ, большую мускусную крысу. ЧУЧУНДРА падает перед РИККИ на колени.

ЧУЧУНДРА (кричит). Не кусай меня, Рикки-Тикки! О! О! Не делай этого.

РИККИ (передразнивает). О! О! Чего ты залезла сюда? Я только что видел тебя в саду…

ЧУЧУНДРА. Нет-нет, ты видел мою родственницу – крысу Чуа… Я же Чучундра, домашняя мускусная крыса. У нас, мускусных крыс, всегда разбитое сердце, потому что у нас мечта набраться храбрости, чтобы выбежать на середину комнаты. Но у нас никогда, никогда не хватит духу на это. И мы очень несчастны. Зато у нас есть мечта.

ЧУЧУНДРА вдруг страшно пугается и впадает в истерику.

Почему ты так смотришь на меня? Ты хочешь погубить меня, я вижу, я знаю. О! О! Я чувствовала, я чувствовала!

РИККИ (презрительно). Перестань хныкать и ныть, Чучундра. Кто убивает змей, станет ли возиться с какой-нибудь мускусной крысой?

ЧУЧУНДРА (очень печально и немного философски). Убивающий змею от змеи и погибнет. (Опять внимательно смотрит на РИККИ и впадает в еще большую истерику.) Мы похожи, мы похожи! Все, все, я так и знала, утром у меня было предчувствие. Теперь Наг или Нагайна убьют меня по ошибке. Они подумают, что я это ты! Все пропало, все, все!

РИККИ. Замолчи! Они никогда этого не подумают. Мы совершенно не похожи. Посмотри на меня! (РИККИ принимает ряд величественных и изящных, по его мнению, поз.) К тому же змеи в саду, а ты там никогда не бываешь.

ЧУЧУНДРА (визгливо). Как же, как же! Моя двоюродная сестра, крыса Чуа, говорила мне…

ЧУЧУНДРА замолкает.

РИККИ (настороженно). Что же она тебе говорила? Ну-ну!..

ЧУЧУНДРА (начинает нести что-то нечленораздельное, состоящее из фырканий и междометий). Да, да… Но, но… Ммм… С другой стороны… Если подумать… Наг вездесущий, он всюду…

РИККИ. Говори скорей, Чучундра, а не то я тебя укушу…

ЧУЧУНДРА садится на корточки и горько плачет.

ЧУЧУНДРА. Я такая несчастная. Я всю жизнь мечтала выбежать на середину комнаты, и что же? А сейчас меня укусят… О! О! (Вдруг поднимает голову и подпрыгивает.)

От неожиданности РИККИ подпрыгивает тоже.

Тс-с-с! (Еще раз подпрыгивает от ужаса.)

РИККИ (тоже подпрыгивая). Что тс-с-с?

ЧУЧУНДРА (подпрыгивая). Разве ты не слышишь, Рикки-Тикки? (Показывает лапкой в сторону ванной.) Нет уж, лучше мне не говорить ничего! Я ничего не знаю, я ничего не слышу, я ничего не вижу. (Громко.) Моя сестра Чуя тоже ничего не слышала, ничего не видела. (ЧУЧУНДРА показывает обеими лапками в сторону умывальной комнаты.)

Оба встают на задние лапки. Дверь в умывальную комнату открыта. Видно, как в умывальной комнате беззвучно падают со стены одна за одной большие пестрые клетчатые мочалки. Из трубы для дождевой воды с тихим шуршанием возникает голова НАГА. Длинное блестящее его тело видно по ту сторону стены, оно тянется из бочки. Из бочки же торчит голова НАГАЙНЫ, и легкий звук, как будто по стеклу ползет оса. Так шуршит змеиная чешуя по кирпичной кладке. Голова и бесконечное тело НАГА опускаются и уходят в ванну. В масштабе увеличенных вещей он огромен. Потом голова появляется опять. НАГ смотрит в комнату, вглядываясь в полумрак, видно, как мерцают его глаза.

НАГАЙНА (за стеной). У Большого человека есть палка, из которой вылетает огонь, но когда он придет сюда умываться, он, конечно, будет без палки. Он первым встает, и ты первого ужалишь его.

НАГ. Конечно, я ужалю его, Нагайна, если ты так считаешь… Но есть ли в этом хоть малейшая польза?

НАГАЙНА (она нервничает и трясет головой. И слышно, как в бочке булькает вода). Огромная, огромная польза! Когда дом стоял пустой, когда предыдущие люди уехали отсюда, когда здесь не жили эти и этот мальчишка, разве тут водились мангусты?! Покуда в доме никто не живет, мы – цари всего сада… Ты – царь, я – царица… И не забудь, когда на дынных грядках вылупятся из яиц наши дети, а это может случиться завтра, им будет нужен покой и уют.

При словах «дынная грядка» НАГ опять быстро трясет головой.

НАГ. Хорошо, хорошо! Но мне кажется, нет никакого смысла вызывать на бой Рикки-Тикки… Я убью Большого человека или, еще лучше, мальчика, его сына, и уползу потихоньку. Белые люди не будут жить в доме, где умер их сын. Тогда дом опустеет и Рикки-Тикки сам уйдет отсюда…