Дитя дьявола - Джорджетт Хейер

— Почему это мальчику не терпится жениться? — недоуменно спросил его светлость. — Да еще на столь взбалмошной особе. Мне это кажется неразумным. Сначала она бежит с ним, затем влюбляется в молодого Комина… о, так вы здесь, молодой человек? Ну и прекрасно… И будь я проклят, если юная вертихвостка не убежала опять, правда, теперь уже непонятно с кем.

Мистер Комин серьезно произнес;

— Ваша светлость ошибается в своем суждении относительно мисс Чаллонер. Я мог бы объяснить…

— Нет-нет, только не это! — замахал руками сэр Руперт. — Довольно с нас объяснений. Главное сейчас — это хороший обед. Куда подевался этот плут хозяин? — Он направился к двери, но внезапно остановился. — Черт, от девицы Видала мы избавились, но ведь осталась еще дурочка Джулиана. С ней-то нам что делать?

Дурочка Джулиана пропела тихим, исполненным достоинства и ангельского смирения голосом:

— Я здесь, дядюшка Руперт.

— Разумеется, ты здесь. Глаза мне еще, вроде бы, не отказали, — с сомнением произнес его светлость. — А вот почему ты здесь, один Господь ведает. Что ж, тебе ничего не остается, как выйти замуж за молодого Комина, если только на тебе не женится Видал, в чем я очень сомневаюсь. Боже Всемогущий, видел ли ты когда-нибудь столь же беспокойную семейку?

Мистер Комин не сводил с мисс Марлинг пристального взгляда. Залившаяся румянцем Джулиана опустила глаза.

— Я не желаю выходить замуж за мистера Комина, а он не собирается жениться на мне.

— Только не надо опять все запутывать! — взмолился его светлость. — Нельзя проехать с мужчиной через всю Францию, оставив глупую записку такой безнадежной тупице, как Элизабет, и остаться незамужней. Это неслыханно!

— Я путешествовала не с мужчиной! — прошептала Джулиана, еще гуще покраснев. — А со своим кузеном.

— Знаю, — честно признался Руперт. — Вот это-то меня и беспокоит.

Герцогиня, погруженная в невеселые мысли, при этих словах встрепенулась.

— Нет абсолютно ничего неприличного в том, что Джулиана отправилась в поездку с моим сыном, Руперт!

— Да? — Сэр Руперт вздернул брови. — Худшего спутника и представить нельзя. Только, ради Бога, Леони, не кипятись! Я не утверждаю, что девочка была с Видалом в меньшей безопасности, чем со своим тупоголовым братцем, но ведь в это никто не поверит. Поэтому нам придется представить события так, будто она уехала с Комином, и ты сама скажешь об этом Фанни, поскольку у меня язык не повернется.

Леони перевела взгляд с разрумянившегося лица племянницы на сосредоточенную физиономию Фредерика и приняла собственное решение.

— Джулиана не выйдет замуж ни за одного из них, если она этого не хочет, и никакого скандала не будет, так как все это время она находилась при мне, а это совершенно convenable[82], — твердо объявила Леони. — Закажи обед, Руперт. А я должна немедленно отыскать Доминика, пока он не совершил чего-нибудь непоправимого.

Она вытолкала протестующего Руперта за дверь и, оглянувшись, произнесла с шаловливой улыбкой:

— Месье Комин, я была бы вам очень признательна, если бы вы хорошенько проучили глупую Джулиану, может, после этого она поумнеет. Au revoir, mes enfants[83]. — Она выскользнула из комнаты, но, перед тем как закрыть дверь, уловила тихий голос мистера Комина:

— Мисс Марлинг… Джулиана… умоляю вас выслушать меня!

Леони доверительно взяла Руперта за локоть.

— Думаю, все идет как надо. Мы с тобой неплохо поработали, n'est-ce pas?[84]— Она прыснула. — Мы устроили для Джулианы mésalliance, который приведет в ярость бедняжку Фанни и, быть может, Монсеньора. Зато мы разлучили Доминика с этой беспутной девицей, и это непременно понравится Монсеньору, и он нас простит. Теперь лишь надо отыскать Доминика.

Руперт заявил, что не испытывает никакого желания разыскивать племянника, и отправился на кухню распорядиться насчет обеда. Леони услышала голос сына на заднем дворе дома и, выглянув в окно, увидела, что Видал разговаривает со своим конюхом. Она поспешно спустилась во двор и потребовала у его светлости ответить, что он собирается делать.

Видал нетерпеливо взглянул на герцогиню. Ее поразила бледность, покрывавшая лицо сына, и печаль, затаившаяся в его темных глазах.

— Мадам, Мери совсем одна, в чужой стране, почти без денег. Я должен ее найти. Ее исчезновение затрагивает не только мое сердце, но и мою честь.

— Ты знаешь, куда она поехала? — спросила Леони. — Я не хочу, чтобы ты погубил хоть одну девушку, но… — Она замолчала и горестно вздохнула.

— Нет, не знаю. Никто не видел, как она покинула гостиницу, за исключением одной служанки, которая, будь она проклята, отправилась навестить свою мать. Мери не могла далеко уйти.

— Мне кажется, — медленно проговорила Леони, — что Мери Чаллонер не умирает от желания выйти за тебя замуж, mon enfant. Если ею движет любовь, то я от души сочувствую девочке. В этом случае я тебе помогу, хотя она мне и не нравится. Но вдруг мисс Чаллонер тебя не любит, Доминик? А такое вполне возможно, ты ведь наверняка был с ней груб. В этом случае тебе не следует на ней жениться, а для нее я что-нибудь придумаю. Согласен?

— Господи, да что тут можно придумать? В глазах всего света я погубил Мери, хотя могу поклясться, что я ее не соблазнил. Что я могу еще сделать, кроме как дать ей свое имя?

— Это, конечно, непросто, — согласилась герцогиня. — Но ты не можешь силой заставить девушку выйти за тебя замуж, Доминик.

— Нет, могу, именно так я и собираюсь поступить, — угрюмо ответил Видал. — А потом… пусть будет так, как она пожелает. Я, конечно, скотина, но не настолько же. Я буду счастлив, если Мери согласится хотя бы принять мое имя. В этом можете не сомневаться. — Конюх вывел лошадь. Видал крепко сжал руки матери. — Простите меня, милая матушка! — печально сказал он. — Я должен на ней жениться.

Леони обняла маркиза.

— О, мой дорогой, поступай как хочешь, но, когда ты найдешь свою Мери, приведи ее ко мне, я все устрою, и тогда, быть может, Монсеньор не так будет гневаться на тебя.

Он замешкался.

— Я бы так и поступил, но мне не хочется, чтобы ярость его милости излилась на вас, матушка.

Леони благодарно улыбнулась.

— Его милость, быть может, чуть-чуть рассердится, но меня он простит, потому что я, au coeur[85], все-таки недостаточно респектабельна и могу время от времени позволить себе что-то не совсем приличное.

— Лучше бы вы не приезжали, матушка, — печально сказал Видал.

Маркиз выпустил ее ладони и велел конюху подвести лошадь к парадному входу. Он оглянулся на Леони.