Звездный король. (Сборник) - Джек Вэнс

Фарр изучил всех, пытаясь представить каждого в отдельности в роли потенциального убийцы, но вскоре окончательно запутался. Попавшие на борт корабля словно автоматически становились источниками подозрений, особенно кодайнские монахи и торговцы с Монаго. Не было никаких причин подозревать исзмийцев, да и землян — какой им смысл причинять ему вред? Какой смысл кому бы то ни было убивать его? Он рассеянно почесал голову, с огорчением обнаружив, что шрам, оставшийся от падения в полость корня на Тжиери, никуда не делся.

Путешествие было скучным — монотонные часы прерывались лишь трапезами и периодами сна, которые каждый пассажир мог назначать по собственному желанию. Чтобы избавиться от скуки, а может быть, потому, что скука не давала думать ни о чем другом, Фарр затеял невинный флирт с миссис Эндервью. Муж ее был погружен в написание многотомного доклада об успехах миссии на Дана Куури, что на планете Мазен, и появлялся только во время еды, оставляя миссис Эндервью на попечение себя самой и Фарра. Это была очаровательная женщина, с чувственным ртом и провоцирующей полуулыбкой. Усилия Фарра не заходили далее игры ума, теплоты в голосе, многозначительного взгляда или двух — и он был весьма удивлен, когда миссис Эндервью (он так и не запомнил ее имени) однажды вечером спокойно явилась в его каюту с улыбкой пугливой и безрассудной.

Фарр сидел на кровати, моргая.

— Можно войти?

— Вы уже вошли.

Миссис Эндервью медленно кивнула и затворила за собой панель. Фарр вдруг обнаружил, что она гораздо милее, чем он позволил себе заметить, и что она пользуется духами непреодолимой сладости: алоэ, кардамон, лимон.

Она присела рядом и сказала:

— Я так скучаю! — Ночь за ночью Меррит пишет и думает только о своем бюджете. А я — я люблю жизнь...

Приглашение вряд ли могло быть более откровенным. Фарр прикинул так и этак. Он кашлянул. Миссис Эндервью, слегка покраснев, смотрела на него.

Раздался стук в дверь. Фарр вскочил на ноги, словно уже был в чем-то виновен, и отодвинул панель. Снаружи стоял Омон Бозхд.

— Фарр-сайнх, можно вас на секунду? Я понимаю, что сейчас не самое удобное время.

— Да, — сказал Фарр. — Как раз сейчас я занят.

— Дело безотлагательное.

Фарр повернулся к женщине.

— Одну минутку. Я сейчас вернусь.

— Поспешите! — она выглядела очень неспокойно. Фарр с удивлением поглядел на нее и открыл было рот, чтобы заговорить.

— Шш! — предостерегла она. Он пожал плечами и вышел.

— В чем дело? — спросил он исзмийца.

— Фарр-сайнх, вы хотите сохранить жизнь?

— И даже очень, — сказал Фарр. — Но..

— Тогда пригласите меня в каюту. — Омон Бозхд сделал шаг вперед.

— Это едва ли возможно, — сказал Фарр. — И вообще...

— Вы поняли меня или нет? — серьезно спросил исзмиец.

— Нет, — сказал Фарр. — Я хочу, но, видимо, не могу.

Омон Бозхд кивнул.

— Галантность следует отбросить. Давайте войдем в каюту. Времени мало. — Отодвинув панель, он шагнул внутрь. Фарр прошел следом, чувствуя себя очень глупо.

Миссис Эндервью вскочила.

— О! — воскликнула она, заливаясь краской — Мистер Фарр!

Фарр беспомощно развел руками. Миссис Эндервью попыталась выйти из каюты, но исзмиец загородил ей путь. Он улыбнулся — рот раскололся, обнажая серое небо и дугу острых зубов.

— Прошу вас, миссис Эндервью, не уходите, ваша репутация в безопасности.

— Я не хочу терять время, — резко ответила она. Фарр вдруг увидел, что она совсем не миловидна, что у нее помятое лицо, а глаза злые и себялюбивые.

— Прошу вас, — сказал исзмиец. — Не сейчас. Сядьте, если угодно.

Стук в дверь. Голос, хриплый от бешенства.

— Откройте, эй, вы, там, откройте!

— Конечно же, — сказал Омон Бозхд и широко распахнул панель. В дверном проеме стоял Эндервью, сверкая белками глаз. В руке он держал шуттер, рука его дрожала. Он увидел исзмийца и плечи его поникли, а челюсти лязгнули.

— Извините, что не приглашаю войти, — сказал Фарр. — У нас слегка тесновато.

Эндервью возобновил атаку.

— Что здесь происходит?

Миссис Эндервью шагнула вперед, держась за перила.

— Ничего, — произнесла она сдавленным голосом. — Совсем ничего. — Она выбралась в коридор.

— Для вас здесь ничего нет, — небрежно сообщил Омон Бозхд Эндервью. — Вам бы следовало присоединиться к вашей даме.

Эндервью медленно повернулся на каблуках и отошел.

Фарр почувствовал слабость в коленях. Он не мог измерить глубину причин, не мог разобраться в водоворотах мотивов и целей... Он сел на койку, краснея от мысли, что его провели, как простака.

— Отличный способ вычеркнуть человека из жизни, — сказал Омон Бозхд. — По крайней мере, не противоречит земным установкам.

Фарр быстро вскинул глаза, уловив в этом замечании сарказм.

— Что же, вы спасли мою шкуру — по меньшей мере два или три квадратных фута.

— Пустяки, — ответил Омон Бозхд, покачивая несуществующим лорнетом.

— Для меня не пустяки, — сказал Фарр. — Я люблю свою шкуру.

Исзмиец повернулся, чтобы выйти.

— Постойте, — окликнул его Фарр, поднимаясь. — Я хочу знать, что происходит.

— Все и так очевидно.

— Может быть, я дурак.

Бозхд задумчиво посмотрел на него.

— Наверное, вы слишком близки к происходящему, чтобы увидеть картину целиком.

— Вы — сзекр?

— Все иностранные агенты — сзекры.

— Ладно, что же все-таки происходит? Что от меня нужно Эндервью?

— Они тщательно взвесили пользу и опасность, которую вы можете принести.

— Это совершенно фантастично!

Омон Бозхд сфокусировал на нем обе фракции глаз и заговорил, размышляя:

— Каждая секунда бытия — новый мираж. Осознание ежесекундно ожидающих нас бесчисленных вариаций и возможностей — улицы в будущее. Мы идем по одной из них, но кто знает, куда приведут другие. Это вечное волшебство, таинственная неопределенность в последующие секунды вкупе с минувшей и есть непрерывно разворачивающийся ковер развязки.

— Да, да, — сказал Фарр.

— Разум наш немеет перед чудом жизни, перед мощью ее и величием. — Омон Бозхд отвел наконец глаза. — В сравнении с ней происходящее сейчас имеет не больше внутреннего значения, чем один единственный вздох.

— Вздыхать я могу, сколько захочу, — сказал Фарр жестко. — А умереть могу лишь однажды, так что, видимо, практическая разница тут все же имеется. Очевидно, вы думаете так же, и я признаю, что нахожусь у вас в долгу. Но — почему?

Омон Бозхд помахал отсутствующим лорнетом.

— Конечно, рациональность для исзмийцев — совсем не то, что для землян. Тем не менее мы подчиняемся некоторым инстинктам, таким как благоговение перед жизнью и стремление помогать знакомым.