Выбраковка. Ночной смотрящий - Олег Дивов

Дальше Гусев ничего не услышал, потому что расслабился и то ли снова потерял сознание, то ли заснул.

– Ну, ты здоров дрыхнуть! – сказал Валюшок, присаживаясь рядом с кроватью, игравшей роль больничной койки. – Проспал революцию и контрреволюцию. Между прочим, тебя к ордену представили.

– «Беретту» мою принес? – спросил Гусев невнятно. Прошло уже три дня, а сплошная опухоль, в которую превратилось его лицо, едва-едва начала спадать.

– Извини, не нашли. – Валюшок горестно развел руками. – Может, потом объявится.

– Как же, объявится... Дознаватель какой-нибудь прикарманит. Жалко пушку, я из-за нее человека убил.

– Знаю я, как ты убил. Мне Данилов все расписал в красках.

– Наврал, конечно.

– Может быть. А знаешь, я ведь «браунингом» разжился. Все как положено, в бою взял. Когда тебя вытаскивали.

– Поздравляю. Машину-то чинишь?

– Некогда. Успею еще. Я пока на «двадцать седьмой». Колоритный аппарат, весь в пробоинах. Знаешь, как чайники на дороге шарахаются? Прямо жаль заделывать.

– Что в отделении?

– Не поверишь. Укомплектовано заново теми самыми мудаками, которые нас убивать приходили. И главное – наглые такие... А знаешь, кто теперь начальник? Твой приятель Корней. Шеф на повышение уходит, чуть ли не директором.

Гусев тяжело вздохнул.

– Я действительно все проспал, – сказал он. – Слушай, Леха, строго между нами. Где бутылка, салабон?!

Валюшок от души рассмеялся.

– Я все ждал, насколько у тебя выдержки хватит. Вот. – Он воровато оглянулся, как будто в палате еще кто-то был, и добыл из-за пазухи литровую бутыль «Джек Дэниелс». – Нормально? А тут, в пакете, я кока-колу принес, если захочешь разбавить. Там еще апельсины всякие, шоколад...

– Спасибо, – выдохнул Гусев и так вцепился в бутылку, словно это был эликсир молодости.

– Не за что. Долго тебе здесь?

– Да хоть сейчас выписывайся. Я просто не хочу, честно говоря. Надо перележать недельку-другую. Да и... Старшие товарищи советуют.

– Охрана у тебя просто зверская. Такие лоси у дверей сидят... Представляешь, с ног до головы обыскали. Думал, все – отнимут пузырь. А они только оружие забрали. Козлы. Будто я не выбраковщик!

– Ты выбраковщик, Лешка, – сказал Гусев серьезно. – Ты настоящий суперагент с лицензией на убийство. Если бы не ты... По большому счету, из-за тебя одного все получилось так, как... Ну, как оно сейчас есть.

– Да ладно...

– Ничего не ладно. Спасибо тебе.

– Мне тоже орден пообещали, – заявил Валюшок без всякой ложной скромности. Видно было, что он своими подвигами гордится. – Да всем достанется. Шефу – Героя, остальным по Красной Звезде. Говорят, даже Корнееву что-то обломится. За проявленное мужество. Я все думал – как это называется, когда тебе в рыло сапогом двинут!

– Не обижай Корнея. Не такое уж он дерьмо. У него, оказывается, дочь больная под браком ходит. Вот он и рвет на службе жилы. Видишь – дорвался...

– Угу. Ты извини, мне пора. Да, ближе к вечеру Данилов подъедет. Ты не прикончи бутылку сразу, он намекнул, что хочет с тобой о чем-то серьезно поговорить.

– Мне сейчас пара глотков – и глаза на лоб, – сказал Гусев печально. – Алкоголь с обезболивающим... Ломовая смесь. А он не сказал конкретнее, в чем дело?

– Мне кажется, он тех уродов все-таки расколол, которые тебя допрашивали. Очень уж у него вид был загадочный.

– Какой там допрос... Так – глумления и издевательства. Знаешь, я ведь почти ничего не помню.

– А это разве плохо? – удивился Валюшок.

Данилов приехал очень поздно и застал Гусева весьма и весьма навеселе. Тем не менее он тоже вытащил бутылку и сунул ее больному под кровать.

– Охрана у тебя педерастическая, – сказал он. – Расстреливать таких охранников. Видят же – идет выбраковщик. Нет, все равно ноги врозь, руки на стену... Где они были, спрашивается, когда тебя сцапали?

– Да плюнь ты!

– Спасибо, выпивку не отняли. И то: «А не много ли будет?» Я говорю – вам точно мало не покажется, когда сюда все Центральное придет! В Кремле никому мало не показалось... Блин, жалею страшно, что не участвовал.

– Ну, извини.

– Ерунда, бывает...

– Я, между прочим, тоже не участвовал.

– Ха-ха! Пэ, если бы не ты... По большому счету, из-за тебя одного все так удачно сложилось.

– Это не из-за меня, – слабо возразил Гусев. – Это Валюшок постарался. И на месте оказался вовремя, и с хвоста его не стряхнули. Умеет ездить парень. Ну, рассказывай, как там вообще.

– Да погано. Бардак. В целом по стране накрылось семьдесят процентов личного состава АСБ. В Москве самые маленькие потери у Юго-Западного, которое сразу лапки кверху сделало, ну и мы второе место держим.

– А сколько у нас?

– Больше половины. Убитыми – сто восемьдесят семь. Из них в Кремле – девяносто. Всех к Герою посмертно. Даже тех, кого по домам перестреляли.

– Много им с этого радости... Особенно семьям. Накатим по одной за помин невинно убиенных?

– Давай, – согласился Данилов, подхватывая с тумбочки стакан.

– Живи, Данила.

– Живи, Пэ.

Гусев пил осторожно, но все равно ему прижгло разбитую губу, и он поморщился.

– Ты обалденно вел себя на допросе, – заметил Данилов.

– Это как? – не понял Гусев.

– Достойно. Так довести этих козлов до белого каления...

– Да ты-то откуда знаешь?!

– Они все писали на видео. С самого начала.

– Черт побери! – Гусев аж подскочил на кровати. – И где пленка?

– Забрали. Приехал человек от некоего Гусева и забрал. Что, не надо было отдавать?

Гусев на миг задумался.

– Ну, отчего же... – сказал он. – Может, так даже к лучшему. Пусть ознакомится. А я там ничего такого... В смысле, уболтали они меня или нет?

– Нет, успокойся.

– Ты видел?

– Не видел, они сказали. Точнее, один из них. Я все по науке сделал – давил того, который посильнее. И второй сломался. Правда, не раньше, чем я первого убил. Все-таки удивительное существо человек! Знает ведь, что это старый метод армейских разведгрупп и второго «языка» тоже обязательно кончат! Но все равно начинает говорить.

– Данила. – Гусев лег на бок, поворачиваясь к Данилову лицом. Против ожидания, тот не отшатнулся. Гусев на его месте не выдержал бы – пару часов назад он добрел до ванной и опасливо посмотрел в зеркало. После чего зарекся это делать на месяц вперед. – Слушай, дружище... Ты же выяснил, чего они от меня хотели?

– Да... Кажется, выяснил. Странная история, Пэ. Только учти – что бы я такого ни узнал, мое отношение к тебе не изменилось. И никогда не изменится. Усек?