Ростки мёртвого мира - Р. Артемьев

— Все предельно просто. Мне нужен человек, который станет следить за делами в мое отсутствие, и ты кажешься подходящим для этой роли. С распределением обязанностей тоже никаких сложностей — я ставлю задачи, оставляя на твое усмотрение способы выполнения. Деньги, стабильность, свобода, независимость от власти. Согласись служить мне, и тебе не придется волноваться о судьбе дочерей. В противном случае их будущее незавидно.

Если сейчас он откажется, мне придется уйти, понеся серьезное поражение. Второй кандидатуры у меня нет. Восставший не может существовать вне человеческого общества, равно как не может находиться внутри, его удел скользить по границе. Иными словами, для того, чтобы нормально жить, недостаточно грабить прохожих в темных закоулках. Нам нужен постоянный источник дохода и связующее звено с миром живых, поэтому необходим человек, который может стать нашим «лицом» в глазах обычных людей. Я сильно рассчитывала на Варека. Неглупый, в меру честный, трудолюбивый, он казался подходящей кандидатурой.

— Что мне нужно будет делать? — с моих плеч упал камень. Целая гора.

— Как я уже сказала, мне нужен управляющий. Ты станешь официальным владельцем трактира, практически хозяином, я не буду контролировать, как ты ведешь дела, просто выплачивай определенную сумму денег в месяц. Кроме того, время от времени мы намерены питаться в твоем трактире. О, не пугайся, никто не будет носиться за посетителями с горящими глазами. Всего-то забрать немного крови у спящего, эти пьяницы ничего даже не заметят. Не в интересах нашего рода привлекать внимание. Еще на тебе сбор слухов, сплетен на интересующие нас темы. Возможно, наем некоторых людей от своего лица.

— Почему ты думаешь, что я не донесу?

— Потому, что тогда ты потеряешь все. Связи с чудовищем тебе не простят.

— Не волнуйся, Святейший, без товара не останешься — Селеста вновь переключила внимание на разговор. — Разве я когда-нибудь тебя подводила?

— Нет, нет, и в мыслях не держал! — замахал руками Факасий. — Только хотелось бы побыстрее. Чего зря людишек расстраивать, волновать? Они ведь от всей души за дело радеют!

У восставшей едва не вырвалось — «Не за всякое дело стоит радеть». Промолчала. Ссориться с толстяком нельзя, в ближайшем будущем его помощь необходима. Вместо этого она пообещала еще раз:

— Ты получишь товар настолько быстро, насколько возможно. Сама принесу.

— Ой, да зачем же утруждаться! Пошли кого из подручных, я давно их повидать хотел! Говорят, подруга твоя, Медея, сущий цветок, а паренек новенький, как его зовут… не помню…

Под неподвижным, пробирающим до костей взглядом упырицы Факасий съеживался на глазах, голос его звучал все тише и тише. По уму, следовало бы кричать, звать охрану на помощь, только горло от страха перехватило. Он успел отвыкнуть, притерпелся, забыл, почему люди бояться живых мертвецов, расслабился в излучаемом партнершей спокойствии. Нет, конечно, Святейший опасался Селесты, но с некоторых пор относился к ней как к обычному человеку, пусть и невероятно жестокому, хладнокровному. Перестал видеть в ней сверхъестественное существо, обманутый совместными делами и рациональным подходом к ним.

Сейчас на дрожащего мужчину равнодушно и беспощадно смотрела сама Тьма. Белоснежное лицо девушки с четко очерченными скулами притягивало своей ужасающей красотой, ярко-алые глаза подавляли саму мысль о сопротивлении. Длинные клыки вылезли из слегка приоткрывшегося рта. Впервые за много, много лет Факасий почувствовал острое желание рухнуть на колени и умолять, по-настоящему, непритворно умолять о пощаде. Остро запахло мочой, но оба не обратили на запах внимания.

Андрей решал, что делать дальше. Инстинкты требовали, вопили во весь голос, настаивая на убийстве слишком много позволившего себе Святейшего. Ему не следовало знать имена и количество прочих восставших, более того, ему не следовало даже подозревать об их существовании. Ну, в том, что он слышал о Медее, ничего удивительного нет, девушка она очень приметная, иногда Селесту рядом с ней и не замечают. Но он упомянул о Хастине, присоединившемся совсем недавно. Значит, следит. Сколько еще узнали его соглядатаи? Если просто собирали слухи, разговаривали с бедняками, вытрясая из них сведения, то не так уж и много. Иное дело, если сумели завербовать кого-то из морванитов. Поклонники Темного посещали несколько убежищ, они в курсе многих планов, им известно расположение лаборатории и, самое главное, они следили за сектой слуг Иллиара. Которые обладают знаниями, способными стать реальным оружием против не-мертвых.

— Откуда твои люди узнали о Хастине?

От еле слышимого шепота мужчина содрогнулся и зачастил:

— Мусор сказал, Мусор. Дескать, раньше упырицы по одной или вдвоем приходили, а теперь всегда парня приводят. Большого, крови много берет, чисто насос. Говорит, недавно…

— Достаточно.

Факасий мгновенно заткнулся, даже дышать перестал. Ярость и желание убить его медленно угасали, следом за ними на второй план отходило сознание чужака, вытесняемое личностью Селесты. Убивать толстого мерзавца нельзя, слишком многое на него завязано. Он полезен. Пусть поживет еще. Тем более, что напугался он сильно, и пустить информацию в ход не посмеет. Равно как и влезать в дела потусторонних союзников. Надо только закрепить результат, а то типы, подобные Святейшему, обладают очень избирательной памятью — помнят лишь то, что хотят помнить.

— Возможно, ты прав, Факасий — упырица наконец-то опустила веки, освобождая смертного от плена своего взгляда. Нечеловеческая маска постепенно исчезала с ее лица. — Действительно, ты ведь не знаком ни с кем из моих сородичей.

Мужчина судорожно сглотнул, прочищая горло, и активно закивал головой.

— Возможно, вправду стоит вас познакомить?

— Да, госпожа. Я, конечно, не настаиваю, госпожа.

— Рада слышать. Тем более, скоро праздник. Помнишь, какой?

Начавший было приходить в себя бандит побелел, как полотно. О предстоящем празднике он хотел бы забыть, да получалось плохо. Жертвоприношение Повелителю Тьмы, как-никак. В былые времена весной со всего королевства собирались преступники, творившие зла больше прочих людей — детоубийцы, отъявленные маньяки, осквернители алтарей — словом, все те, кого суд приговорил к смертной казни. Из них отбирались тринадцать самых отъявленных подонков. Будущие жертвы в течении месяца подвергались ритуальной пытке, не наносившей физического урона, но превращавшей их в кровожадных безумцев. Затем сошедших с ума людей выпускали на арену, где они голыми руками, впав в ярость, разрывали друг друга на куски. Если кто-то чудом выживал в этой бойне, он объявлялся прощенным и, после курса реабилитации, отпускался на все четыре стороны. В теории отпускался, ибо за последние пятьсот лет уцелевших не было.