Право вредности - Алла Щедрина

— Не надо начинать сначала, хорошо? — Вдруг Арика, поперхнувшись, проглотила кусок и встревожено посмотрела на Лаету.

— Что случилось? Передумала?

— Нет! Я просто вспомнила. Эта моя аура, она действует на окружающих только в «положительных» случаях, или, когда с ними неприятности, то они тоже усиливаются?

— Смотря на кого. На друзей — в положительных, на врагов же. Это зависит от твоего отношения к человеку.

— Это точно?

— Да, — неодобрительно буркнула Лаета. И язвительно уточнила: — что, уже прошли «огонь и воду»? И ты уверена в нем, как в себе?

— Хватит, а? Ни в чем я не уверена. Но все не так страшно — на самом деле. Роджер-то колдовству не поддается. Если даже Жорот захочет…

— «Съесть» тебя, — жестко сказала Лаета.

— Ага, «съесть», — спокойно согласилась Арика, — ему придется ох как постараться.

— Разве что, — уже спокойней кивнула Лаета.

— А мне самой «аура» помогает?

Лаета задумчиво пожала плечами:

— Говорят, некоторые из нас обладают такой способностью. Но не я. Если хочешь узнать про себя, тебе надо поговорить с одной из таких.

— Ясно. Можно, я наведаюсь к тебе после родов?

— Конечно, — удивилась Лаета. — Зачем ты спрашиваешь? Кстати… Может, наш опыт и устарел, но тебе надо — очень надо — показать «съедение». Не сейчас, конечно. После родов.

— Договорились. А как это — «показать»?

Лаета фыркнула:

— Естественно, не по-настоящему.

— Что-то вроде иллюзио-снов?

— Почти.

Арика равнодушно кивнула.

— А что у тебя за квадраты на полу? — в последнем вопросе слышался неподдельный интерес.

— Это, наверное, можно рассказать и сейчас.

Вечером того же дня они выехали обратно. Хотя Арике еще много о чем хотелось поговорить, она не рискнула упрашивать колдуна остаться.

Второй день подряд Арика почти постоянно молчала, обдумывая новую информацию, сопоставляя ее со своими ощущениями и возможностями. Наконец, приведя все более-менее в соответствие, женщина встряхнулась и перевела глаза на колдуна, который на этот раз сидел рядом, а не впереди.

— Жорот, извини, ты сильно занят?

— Не сильно, — он повернул к ней голову, чуть улыбнувшись, — Жду, когда ты вывалишь на меня очередную «кучу-малу» своих вопросов.

— Считай, дождался! — фыркнула Арика. — Что было возле Озера?

Жорот помрачнел, воспоминания явно были не из приятных:

— Там действительно переход в другой мир. И я нашел то, что осталось от Ники.

Арика все же решилась уточнить:

— На другую планету или…

— В мир, — сказал колдун. — С иным типом материи.

Она кивнула:

— Понятно. Ты ее «отпустил»?

— Конечно, — рассеянно ответил он и замолчал.

Арика тоже молчала. Ей совсем не хотелось спрашивать дальше. И стоило ли?

— Я не опасен для тебя, — тихо сказал Жорот. — Но доказать это ничем не смогу.

Арика посмотрела на знакомое лицо с черной повязкой на глазах и сделала то, что позволяла себе крайне редко — подобралась ближе к колдуну и поднырнула под его руку. Жорот бережно обнял женщину за плечи, она пристроилась, положив голову ему на плечо.

— Мне кажется, я и сама это знаю, — вздохнула она. — Но внутри каждого из нас сидит такой ма-аленький чертик, который говорит: «А вдруг…» в самый неподходящий момент.

Колдун словно и не ожидал другого ответа:

— Что ж…

— Подожди, — досадливо сказала Арика. — Ты что, всерьез хочешь, чтоб я и теперь осталась? Такой сильный, да? Всегда видеть, знать, что я такое и терпеть? Твой-то «чертик» посильней моего.

— Нет никакого «чертика». Для меня ты — человек.

— Ты сам знаешь, что это не так.

— Опять. Каждый сам обозначает границы понятий. Те, кто не включает в определение человека — вас, нечеловекоподобных, Роджера, или просто соседа, говорящего на другом языке — они сами звери. А если готовы убивать чужаков, то еще и бешеные.

Арика устало усмехнулась:

— Границы устанавливаются обычаями, воспитанием. Ты вырос в Клане, а источник убежденности в нашей «нечеловечности» — именно колдуны.

— Все было, конечно. Но вас стало слишком мало или вы стали лучше маскироваться. И колдуны, готовые согласиться с вашей «нечеловечностью» — они давно ушли к «черным», пойми. Такая жажда силы не может удовлетвориться меньшим.

«А ты достаточно нравственен, чтобы воздержаться от человеческих жертвоприношений, но при этом замучиваешь животных. По той же, жесточайшей, схеме. И такой шанс. Один шаг — „Она — не человек“, и…»

— Наверное, — пробормотала она вслух. — Я немного подремлю, хорошо?

Сейчас она колдуна не опасалась. Еще какое-то время, до конца беременности — точно — он ее не тронет.

Жорот, похоже, все понял, но протестовать не стал.

— Конечно, — мягко сказал он. — Роджер, останови, пожалуйста, я пересяду к тебе. Ты хотя бы не исчезнешь без предупреждения?

— Чес-слово — нет! — усмехнулась Арика.

— Спасибо, — в его голосе не было и намека на иронию, только грусть.

В последующие месяцы Арике не раз приходило в голову, что их отношения с колдуном вернулись к периоду начального знакомства. Он дал ей понять, что был бы не против, если бы она осталась — и занялся своими делами. Похоже, он вообще ничего не собирался предпринимать, чтобы удержать ее, убеждать остаться. Даже когда в семь с половиной месяцев, психанув по какому-то абсолютно дурацкому поводу, она уехала — одна — в соседнее герцогство, он ничего не сделал, чтобы вернуть ее или заручиться обещанием возвращения. Но спустя четыре дня она увидела у дверей квартиры ждущего ее Роджера.

— Ты?!

Тот встал, взяв у носильщика пакеты, чуть улыбнулся:

— Жорот приказал мне разыскать тебя.

— Спасибо, — Арика сунула мальчишке мелочь и отпустила. — А где он? — она чувствовала скорее неудобство, чем злость.

Роджер пожал плечами:

— Дома. Мы беспокоились.

— Я же звонила! И объяснила, что хочу побыть одна.

— Может, все-таки не станешь меня прогонять? Я знаю, ты контролируешь себя. Но так будет спокойней — всем нам.

Открыв дверь, Арика вошла. Роджер, последовав за ней, огляделся. Сориентировавшись, понес пакеты на кухню и, судя по звукам, стал разбирать. Арика тоже добралась до кухни, и, усевшись в кресло-качалку, смотрела на его экономные движения.

Перехватив взгляд Роджера, она усмехнулась:

— Я не против. Просто не люблю, когда из-за моего дурацкого настроения страдают другие.

Он удивился:

— Ты про что?

— Про вас с Жоротом.

Роджер тихо рассмеялся:

— Ты вечно преувеличиваешь. И создаешь проблемы из мелочей.