Допрос с пристрастием - Данил Корецкий

Но письма, телепередачи и митинги бурлили в одной жизни, а скупка поселка полковников происходила параллельно, и первое ничуть второму не мешало. Аккуратные молодые люди, представляясь юристами, обходили дома, предлагали денежные суммы, устанавливали сроки. Внучка генерала Котельникова заупрямилась, так на нее мигом подали в суд, а суд быстро решил — выселить, да и дело с концом! Но областной суд воспротивился и такое решение отменил, наблюдавшие за скоротечной тяжбой жители приободрились… Тогда по домам пошли мордатые парни явно бандитского вида, которые формулировали требования кратко и выразительно: берите бабки, пока дают, иначе попалим и бесплатно возьмем!

Из «инстанций» приходили обстоятельные ответы.

«Уважаемый Виталий Васильевич! — читал очередное письмо Комарницкий и громко матерился. — Ваше обращение внимательно изучено и всесторонне рассмотрено. Проверкой установлено, что вы родились 16 августа 1924 года в поселке Жесть Курской области, в семье крестьян. В 1941 году поступили в танковое училище и по ускоренной программе его окончили, после чего проходили службу в различных должностях и закончили ее в звании полковника и в должности начальника штаба танкового полка…»

Так на двух страницах пересказывалось то, что Комарницкий написал о себе в жалобе, а заканчивался ответ таким образом: «Проверкой установлено также, что район малоэтажной застройки, который вы называете „поселком полковников", подлежит реконструкции с целью оптимизации структуры проживания населения. При этом все права и законные интересы жителей будут учтены в максимальной степени в соответствии с нормативными актами и возможностями застройщика. С уважением…»

После визита мордатых парней Комарницкий стал спать днем, а ночью дежурил с заряженным ружьем. Через неделю, в предрассветный час, ночную тишину разорвал резкий дуплет, словно на утиной охоте. Прибывший по вызову усиленный наряд милиции обнаружил на дороге большое черное пятно, которое в свете фар оказалось красным. Рядом валялась простреленная канистра, вокруг которой расплывалась остро пахнущая бензиновая лужа. Кому принадлежало и то и другое, выяснить не удалось. Опрос Комарницкого и его соседей ничего не дал. Все как один спали и ничего не слышали.

— Видно, поджигатели поссорились и друг друга постреляли, — высказал предположение Виталий Васильевич.

На всякий случай ружье у него отобрали.

— А вдруг опять поджигать полезут? — спросил отставник.

— Звоните нам, сразу приедем! — бодро пообещал участковый.

Комарницкий только тяжело вздохнул в ответ. Он понимал, что дело хорошим не кончится. На участкового надежды было мало. И старенький наган вряд ли поможет сорвать многомиллионную сделку.

Опасения настоящего полковника подтвердились. Через день в огороде разорвалась граната: вылетели стекла, осколками посекло стену, к счастью, никто не пострадал. Но боевой дух обитателей поселка быт подорван окончательно.

Любое общество напоминает пирамиду. Внизу она занимает большую площадь, на которой живут сотни, тысячи, миллионы людей, а наверху сходится в точку, где помещается только один — самый главный. Сверху плохо видно, что происходит внизу. Сюда не доходят дым пожаров, волны наводнений, грохот аварий и катастроф, крики жертв преступлений… Все это просто статистическая абстракция, которая докладывается первому лицу в заведомо смягченном виде. Поэтому в кабинете губернатора Тиходонского края взрыв гранаты в поселке полковников услышан не был.

Зато негромкий трезвон старомодного аппарата правительственной связи с гербом Советского Союза на диске прогремел, как осенний гром.

— Лыков у аппарата! — четко, как и положено, ответил хозяин кабинета.

— Здравствуйте, Анатолий Степанович, — упруго бился в динамике тренированный голос вышколенной секретарши. — Ответите Евгению Варламовичу?

Вопрос был риторическим. Еще ни один губернатор не отказался от разговора с куратором из Правительства.

— Да, конечно, с удовольствием!

И тут же в динамике зарокотал знакомый властный баритон:

— Приветствую, Анатолий Степанович! — по-свойски произнес звонивший. И хотя ни в Конституции, ни в любом другом законе техническая должность референта по связям с регионами не упоминалась, столичный чиновник говорил с первым лицом края на равных. А может, и чуть свысока.

— Как жив-здоров? К зиме подготовился? Сейчас, знаешь, как за это спрашивают?

— Подготовились, Евгений Варламович, конечно, подготовились… Магистрали проложили, трубы опрессовали, под давлением проверили. Все нормально у нас.

— А что там с этим убийством? Имей в виду, мэров не часто убивают, скоро придется докладывать!

— Милиция занимается, Евгений Варламович. Я держу дело на контроле…

— Да уж, не устраняйтесь, Анатолий Степанович, не устраняйтесь, дорогой. У вас там и со сбором налогов не очень хорошие показатели, и с безработицей, и социалка хромает… Так ведь? Правильно я говорю? Лыков кашлянул.

— Да, есть такая проблема… Работаем, приводим все в норму.

— Приводите, приводите…

Голос куратора неуловимо изменился.

— У меня еще небольшой вопросик имеется. Тут к вам должны подъехать люди. Серьезные такие ребята. Из финансовой группы «Консорциум». Что-то у них там не ладится в Тиходонске. Будьте добры, примите, выслушайте, если сможете — помогите.

— Это ваши люди? — обмирая, спросил Лыков.

Он вмиг покрылся липким ледяным потом. Онемели и затряслись руки. Во рту появился горький привкус желчи.

— Ну почему мои? — удивился Евгений Варламович. — Мои — жена и две дочки! Просто за них очень солидные структуры хлопочут. Попросили вывести на губернатора. А дальше — уж сами разбирайтесь… А вы что, про них уже слышали?

Лыков замолчал. Слышали, слышали, как же… Эти сукины дети скупают Тиходонск и убивают тех, кто этому противится! И мэра они убили! Того самого, раскрытием убийства которого озабочен уважаемый Евгений Варламович! Тот самый, который просит сейчас помочь убийцам!

— Алло, Анатолий Степанович! — на другом конце связи подули в трубку.

— Нет, не слышал, — тихо произнес, наконец, губернатор деревянными губами. И, откашлявшись, добавил нормальным голосом: — Конечно, я их приму. Пусть приходят…

Он с трудом попал трубкой на рычаг. Чего хотел Варламович? Ходил вокруг да около, плел свои непонятные кружева… Он всегда все знает наперед, что он сейчас пронюхал? Или ему прямо сказали? Может, уже началась шестая стадия операции «Экспансия»? Замена руководства края… И этот звонок — предупреждение, «черная метка», как в пиратских книгах?

Губернатор ушел в комнату отдыха и вызвал врача. Тот померил давление, посчитал пульс, озабоченно покачал головой.

— Сто шестьдесят на сто десять, пульс за девяносто… Вы не нервничали?

Болван! Нервничает ли неприкасаемый правитель, сидящий на вершине пирамиды, когда над ним нависает ужасающая волна цунами, грозящая сбросить вниз, смыть на землю, смешав с другими смертными?

— У губернатора много причин нервничать! — холодно отрезал он. — Вы знаете, что уровень безработицы в крае растет? А я переживаю за каждого безработного!

Доктор смутился.

— Тогда выпейте вот эти пилюли. И эту… И полежите часок. А лучше бы вообще уехать домой…

Лыков отменил две встречи, перепоручил Пастрякову совещание с главами муниципальных образований и действительно полежал часок в полудреме.

А еще через час появились посланцы «Консорциума» — целая банда, пять человек! Наглецы… Обычно к первому лицу края посетители просачиваются поодиночке. В крайнем случае — по двое. А тут — четыре мужчины со стандартной внешностью топ-менеджеров и секретарша. Судя по манерам и облику — очень хорошая секретарша. В другой ситуации губернатор, возможно, проявил бы к ней интерес. Уж больно привлекательно выглядела столичная штучка. Но сейчас он пребывал в замороженном состоянии. Будто дешевая магазинная пицца, которую вот-вот сунут в микроволновку…

Гости уверенно расселись вокруг длинного стола, за которым обычно размещались заместители и ближайшее окружение губернатора. Самые надежные и преданные люди.

«Холуи и бездельники! — вдруг отчетливо подумал Лыков. — Они отвернутся от меня сразу, как только запахнет жареным! Вот сейчас — где они? Где Пастряков, где Жарков, где Возгонов, где Каргаполов, наконец?!»

Он сидел один на один с самыми опасными на его памяти противниками. А это его… окружение грело задницы в своих теплых креслах и окружало себя такими же лизоблюдами, как они сами, только рангом помельче. Решало свои вопросы, пока он грудью закрывал родной край! В одиночку, как былинный богатырь. И помощи ни от кого ожидать не приходилось!

Поток гневных, но праведных мыслей прервал старший из москвичей — странный тип с перекошенным ртом и едва заметным шрамом на лице.