В руках бесчувственного - Екатерина Антонова

надежды тают. Волков ведет себя также, как и в нашу первую встречу. Он будто не знает меня. Вновь чувствую себя лишь использованной вещью. В Москву мы прилетаем глубоким вечером. Небо затянуто тугими низкими тучами, моросит неприятный дождь. Нас встречает Стас. Все десять часов полета Волков молчал. Еле держусь, чтобы не заплакать. За что он подвергает меня такой жестокой пытке? Ничего не понимаю и жду объяснений. Влад должен объясниться! Наверное, все расскажет в особняке.

Мужчины тихо переговариваются, пока Стас грузит чемоданы в черный тонированный седан. Тут ловлю на себе взгляд водителя Волкова. Это что, сочувствие? Мужчина открывает мне заднюю дверь, а сам тиран садится на переднее сидение. Мы трогаемся. На языке крутятся сотни обидных слов, но он будто проваливается в горло. Мне дико больно. Не понимаю, что такого сделала или сказала. Почему все так? Мы едем по неизвестной мне дороге, как вдруг сворачиваем на знакомую улицу.

И я вижу свой дом. На лавочках никого нет, дождь усиливается. Сердце сильно кровоточит, но я все еже жду объяснений. Когда мы останавливаемся, Стас гасит мотор и выходит.

— Спасибо тебе за все Юля, — холодно произносит мужчина, — на этом я хотел бы закончить наши отношения.

Глухие слова, словно хлесткая пощечина. Я поднимаю взгляд и вижу лишь его плечо. Спокоен, как и всегда. Сероглазый тиран. Даже не глядит в мою сторону. Хочется схватить его и рвануть на себя, потребовать объяснений, но меня душит обида. Пожалуйста, скажи, что это все шутка. Прошу тебя! Сейчас я еще прощу… пока сердце окончательно не разбито.

— Что я сделала не так? — говорю тихо.

— Ничего. Ты была великолепна. Не только в постели, но и вообще, — он закуривает, — я отлично провел время.

Что этот изверг несет?

— Но как же, — давлюсь словами, словно сухим песком, — я же…

— У меня нет времени девочка, — тон мужчины становится ледяным, словно айсберг, — твой дядя вернется завтра утром. Я доставлю его домой и еще месяц он будет находиться под присмотром моих врачей. Операция прошла успешно, так что…

— Что ты такое говоришь? А как же наши чувства? Ты врал все это время? — не верю до последнего.

— Влюбленная игрушка обычно куда качественнее удовлетворяет мои потребности. А тебя влюбить оказалось проще простого. Пара ласковых слов, внимание и красивые шмотки. Напомню, о чем мы договорились в самом начале. Я отпущу тебя, когда наиграюсь. Вот, радуйся. Ты свободна.

Он лжет! Нет! Каждое жестокое и едкое слово, будто удар под дых. Но молчу, понимая, что по щекам в две струи текут слезы. Влад рвет мое сердце на куски каждым словом, буквально сжимает его пальцами и режет без ножа. После слов Волкова в душе становится пусто. Я на автопилоте вылезаю из машины и плетусь в подъезд. Мокну, понимая, что вся дрожу от холода и страха. Живот начинает сильно болеть. Ледяные капли в миг пропитывают красивое платье, подаренное любимым мужчиной. Волосы давно уже растрепались. Обнимаю себя руками, оборачиваюсь и вижу лишь черную тонировку окон машины. Владу плевать, что я замерзла и промокла. Как же поверить в такое… все кончено? Так вот просто? Поиграл и выбросил?

Поднимаюсь на этаж, там ждет Стас. Он открывает дверь, затем вручает мне ключ. Смотрю на него невидящим взглядом. На секунду кажется, что этот сухой мужчина хочет что-то сказать, но быстро давит этот порыв и уходит. А я остаюсь одна. Никому не нужная. Одинокая. Использованная кукла богатого мужчины, которого люблю больше жизни. Наружу рвутся рыдания и позволяю себе выпустить эмоции, накопившиеся за этот страшный день. Сажусь прямо в прихожей, подтягиваю ноги к подбородку и плачу. Вокруг меня стелится темнота, ночь ложится на Москву. Задыхаюсь от боли, сдавившей грудь. Нет сил встать. На языке крутится фраза, которую Волков мне так и не сказал. Шепчу ее сама себе.

— С днём рождения Юля.

* милая нимфа

* лесной пожар

* мой дорогой Влад

Глава 36

Юля

— Вот тварь! Да как он вообще смеет?! — Лёлька яростно размахивает руками, затем со всей силы лупит по дверце шкафа, — ауч!

— Все нормально. Он ничего мне не обещал… — лепечу, еле сдерживая слезы.

— Как это? Ты ему не игрушка! Чтобы вот так взять и выбросить.

Сижу на постели, обнимая своего любимого плюшевого мишку. Спустя час после отъезда Волкова Илья привез ко мне подругу. Зачем? Не знаю. Но Лёлька уже готова разорвать Влада на куски, а я почему-то его защищаю. Хоть на сердце очень больно, продолжаю робко надеяться, что все это — дурной сон. Моргая, смахиваю слезы в надежде проснуться в нашем уютном бунгало, но ничего не меняется. Пейзаж все тот же — холодная пустая квартира.

— Ты вещи-то разложи. — бурчит подруга, присаживаясь и крепко меня обнимая.

Теплые руки Лёли не вызывают никакой реакции, я еще пуще заливаюсь слезами. Что мне теперь делать? Не притворяться же, что все в порядке и ничего не было. Как вырвать любовь из сердца, где она уже прочно укоренилась?

— Что-то не так, — подруга вскакивает и начинает ходить взад-вперед по комнате, — Илья тоже вел себя странно. Сорвался прямо из постели, привез меня к тебе и умотал к боссу. Возможно, все не так плохо.

— Лёль, он меня выкинул. Потому что надоела. Не ищи скрытых мотивов, пожалуйста, — всхлипываю, пряча лицо в мягкой игрушке.

— Может он вляпался во что-то? Как я поняла, твой Волков не простой бизнесмен. А вдруг вообще наркоторговец какой…

— Нет! — продолжаю его защищать, — он не может…

Затем смотрю на чемодан. Дорогой, с красивыми вещами внутри. Нет сил распаковать, ведь он полон воспоминаний. А именно они ранят сильнее всего. Пока в голове стелется туман от заваренной успокаивающей травы. Живот не перестает крутить, к горлу подкатывает тошнота. Хочу увидеть своего сероглазого тирана.