В руках бесчувственного - Екатерина Антонова

такое всепоглощающее спокойствие, что кажется, никто не сможет его разбить. Просыпаться вовсе не хочется. Глядя на то, как она безмятежно сопит на моей груди, невольно улыбаюсь. Моя девочка! Все эти годы я лишь издалека наблюдал за тобой. Откидываю каштановую прядь с ее личика. Целую в лоб. Моя. Она что-то бурчит во сне. Но сегодня тот самый день.

Встаю и иду в душ. Горячая вода прекрасно расслабляет мышцы. Хочется конечно пригласить мою милую студенточку, но пусть пока поспит. Выхожу, затем лезу в сумку и достаю тест. Кручу его в руках, а сердце начинает сильно колотиться. У меня развилась аритмия? Или я нервничаю? Сглатываю, затем спускаюсь, выкуриваю две сигареты под неодобрительным взглядом Интиры.

Потом возвращаюсь в спальню. Малышка еще спит. Слегка тормошу и вновь целую в лоб. Сонная, она еще милее. И я опять ее хочу. Но сперва о деле. Юля мнется, явно не горит желанием делать тест. Но что поделать. Почти заталкиваю ее в туалет и сажусь на постели. Потом встаю. Затем снова плюхаюсь. Да что такое? Реально переживаю? Даже не было времени оценить, что я сам думаю о ее возможной беременности. Прислушиваюсь к себе и не нахожу ни страха, ни раздражения. Нет, это ни в какие ворота не лезет. Ей всего девятнадцать!

Проходят долгие, мучительные минуты и внезапно дверь открывается. На лице девушки горькая улыбка. Она протягивает мне тест, где высвечивается ярко-красный крестик. Уф! Пронесло. Но в груди как-то неспокойно. Смотрю на Юлю, которая мнется и ищет, куда бы спрятать взгляд.

— Отлично! — стараюсь разрядить обстановку, — мои ошибки прошли без последствий.

Увлекаю свою девочку в постель, но она упирается ладошками мне в грудь. Что случилось?

— Давай пока сделаем перерыв, — говорит тихо.

— Так, — подцепляю ее подбородок и заглядываю в глаза, — что случилось?

— Ничего, — пожимает плечами, — просто немного устала.

Затем мягко выпутывается из моих объятий. Что, черт возьми, происходит? Начинает одеваться. Стою, как дурак и не знаю, что сказать. Чем я мог ее расстроить? Подхожу и слегка приобнимаю.

— Ну что такое маленькая?

— Все в порядке, — шмыгает носом, — не обращай внимания.

— Как это не обращай? Ты сейчас расплачешься. А я даже не знаю, почему…

— Просто соринка, — лепечет, затем вновь вырывается, — пойдем покушаем.

— Юля… — но она уже скрывается за дверью.

Так, я не понял. Вроде бы опытный мужик, но начав встречаться с этой девушкой, совершенно запутался в женских эмоциях. Спускаюсь, а она сидит за столом и смотрит в окно. Юля выглядит такой одинокой, что даже мое холодное сердце начинает болеть. Хочу сказать что-то такое, этакое, поднять девочке настроение.

— Почему ты грустишь?

— Не знаю, — она горько улыбается, загоняя в мое сердце еще один железный кол.

— Знаешь, но не признаёшься, — сажусь напротив.

— В этот раз все не так просто, — бурчит, стараясь не смотреть мне в глаза, — это стыдно и как-то неправильно. Я же должна быть рада, что тест оказался отрицательным, да?

— Ну…

— А я не рада, — вздыхает, — думала, что обрадуюсь. Но мне очень грустно.

— Юля, — не знаю, что говорить в таких случаях.

— Прости, — смахивает слезинку и принимается уплетать приготовленный Интирой фруктовый салат, — я несу чушь.

— Это не… — прикусываю язык.

Она хотела этого? Я думал, что девочка просто капризничает, но не всерьез хочет от меня ребенка. Знаю, что нужно сейчас срочно что-то ей сказать. Но почему молчу? Смотрю на нее и пытаюсь подобрать слова, но с каждой секундой язык словно стягивает паутиной. Уже и кусок в горло не лезет.

— Прости… — снова извиняется Юля.

— Я не голоден, — встаю из-за стола, не в силах глянуть на несчастную пленницу.

Что со мной не так? Ее эмоции разрывают изнутри. Просто не в силах наблюдать за тоской своей милой девочки. Стою посреди столовой и ругаю себя за пассивность. Девушка выглядит чересчур бледной. Да к черту все! Подхожу и крепко обнимаю ее. Вновь вырывается, но я спокойно удерживаю малышку. Никаких слов, просто объятия. Затем Юля затихает и, я слышу всхлип. А затем ее прорывает. Моя девушка горько плачет, я лишь глажу ее по голове.

— Ну тихо, тихо маленькая. Это совершенно нормально и мне очень льстит, — наконец-то подбираю слова, — знаешь, ведь мне тоже грустно. Ты расстроена, как мне радоваться?

Но я лукавлю. Ведь этот красный крестик на тесте и мое сердце уронил в пучину тоски. Сам не понимаю, почему так расстроен. Неужели сам хотел этого?

— Ты не хотел. Боялся, злился, — хнычет, — но теперь убедился, что все в порядке?

— Ничего не в порядке, когда ты плачешь, — сильнее прижимаю девочку к себе.

— Я не могу остановиться. Мне очень плохо Влад, — Юля уже сама прижимается ко мне.

— Мамочки, ты отобрал у ребенка игрушку? — в дверях показывается Олеся, а сзади семенит Интира, непонимающе хлопая глазами.

— Кто тебя пустил?

— Мне не нужно разрешение, чтобы приехать к тебе Влад, — она упирает руки в бока, — мы в ресторане не договорили.

— Я тебе все сказал, — начинаю закипать.

— Нет! Я тебе не дворовая девка! И не малолетняя подстилка, чтобы выгонять меня из своего заведения! — верещит Олеся, а Юля испуганно глядит на меня.

Поворачиваюсь к своей девочке, заглядываю в глаза и целую в губки.

— Влад…

— Я скоро вернусь маленькая. А ты пока иди позагорай, хорошо? — стараюсь держать себя в руках и не выдавать ярости, кипящей внутри.

— Ладно… — улыбается.

Убираю прядь волос с милой щечки.

— И не смей плакать. По крайней мере