Крылатый человек - Альфред Ван Вогт

«Вопрос вопросов», — подумал Кенлон.

Ночь близилась к концу. «Морской Змей» вновь набрал крейсерскую скорость. Тихо рокотали турбины, шипела вода. Кенлон озабоченно всматривался в просветы между тучами, откуда проглядывала луна.

Но облака нависали плотной, темной массой, иной раз до того ослабляя видимость, что почти невозможно было разглядеть Рейхерта, стоявшего в пяти футах — только его силуэт. И если кто-то ходил по палубе…

Кенлон вздохнул Желания зажечь прожектор у него было не больше, чем у Командора, но лишь это дало бы возможность видеть всю палубу субмарины.

— Мистер Кенлон?

Кенлон вздрогнул. Он не расслышал, как капитан поднялся из люка. Он отдал честь.

— Да, сэр?

Джонс — Гордон подошел к поручням и стал рядом.

— Я думал над вашими словами, Билл, как сорвать эту штуку со шкуры нашего «Змея».

Кенлон молчал.

— Первейшая задача каждого из нас — привести корабль на базу. А сейчас случилось беспрецедентное — человек летает на крыльях.

Кенлон сам уже битый час обдумывал все это, так и не рискнув сделать вывод. Он промолчал, но почувствовал, что его уважение к капитан-лейтенанту еще больше возросло — не каждый может сохранить самообладание в такой ситуации.

— Билл, — продолжал его собеседник, — стоит ли нам по прибытии на базу давать письменные показания под присягой обо всем случившемся? Конечно, нам поверят. Четверо высших офицеров новой субмарины, гордости нашего флота, не могут свихнуться одновременно.

— Отлично, сэр, предположим, мы возвращаемся с этой жестянкой на носу и наш рассказ принимают за чистую правду. Знаете, что произойдет потом? — Кенлон обдумывал и это в течение всего последнего часа. — Ученые распнут вас, капитан, нашпигуют ядовитыми репликами, считая задубелым моряком без воображения, обычным солдафоном, привыкшим к повиновению, за то, что мы ушли, не исследовав феномен до конца. Хотя командование, разумеется, встанет на вашу защиту и объявит, что вы действовали абсолютно правильно, заботясь в первую очередь о безопасности корабля. Время от времени загадка крылатого человека будет будоражить газеты, особенно воскресные приложения, где действия капитан-лейтенанта Джонса — Гордона будут находить предосудительными. И скорее всего, при присвоении очередного чина вас пропустят, сэр, подсознательно придерживаясь мнения, что вы не справились с непредвиденной ситуацией.

— Ваши мысли в точности отражают мои, — мрачно произнес Джонс — Гордон. — Кенлон, мы должны поймать это существо. Откровенно говоря, я не знаю, как это сделать и насколько оно может оказаться опасным. Я уже отдал приказ — парни вытащат наверх нечто вроде сетей…

Громкий крик донесся с кормы, раздался выстрел, потом начавшее уже сереть небо над боевой рубкой заслонили огромные крылья, поднимая довольно сильный ветер. Рейхерт дико завопил, но его перекрыл рев командора:

— Огонь! Но в следующее мгновение крылатый был у них в руках, хотя никто не назвал бы его поимку победой. Он просто сел среди них, и люди тут же набросились на него. Кенлон завернул за спину одну несопротивляющуюся руку и поймал крыло, думая только о том, чтобы не дать крылатому вновь подняться в воздух.

Но тот даже и не пытался. В следующую минуту люди с сетями гурьбой вывалились из люка и вмиг опутали непонятное существо. Понадобилась еще минута, чтобы втащить пленника в люк, и затем…

Кенлон в одиночестве стоял рядом с Рейхертом. Немного придя в себя, он крикнул вниз на палубу:

— Что произошло, Джонстон? Почему стреляли?

— Я увидел, как он прицепился к корме, сэр.

— Что?!

— Не знаю, сколько он там проторчал, сэр.

Пытаясь взять себя в руки, Кенлон сбежал на палубу. Его фонарь вспыхнул. Это было то, чего он опасался. К корме была прикреплена точная копия жестянки на носу.

Глава 3

Позвонив по телефону, Кенлон попросил Теддерса вы звать командора. Через минуту в трубке раздался голос Джонса — Гордона. Кенлон рассказал о находке и закончил со всем спокойствием, с каким еще мог держаться, невзирая на расходившиеся нервы:

— Очевидно, сэр, он закончил свои дела, а затем, поскольку на две тысячи миль вокруг нет земли, сдался нам.

Ненадолго воцарилось молчание.

— Я посылаю наверх Теддерса, мистер Кенлон, — сказал, наконец, капитан — лейтенант. — А вы спускайтесь сюда. Возможно, ваше знание языков поможет разобраться, чего хочет наш крылатый приятель.

Внизу Кенлон увидел ошеломительную сцену. Человек-птица был освобожден от пут и уже успел пригладить взъерошенные перья. Он стоял у комплекса перекрестного огня торпедного отсека лицом к своим захватчикам. При взгляде на него Кенлон забыл обо всем. Видимо, на все его предыдущие размышления повлияла ночь, раз он убедил себя, что успел привыкнуть к происходящему.

Но здесь, в ярком свете ламп, невероятность и невозможность случившегося казалась еще более отчетливой. Огромным усилием воли он взял себя в руки.

Ростом существо было ниже, чем ему показалось на палубе — не выше пяти футов. Грудь его выглядела обезображенной — узкая, выдающаяся вперед, как у птицы. Но в основном тело ничем не отличалось от обыкновенного человеческого.

Как Кенлон ни старался, ему не удалось разобрать, где крылья сливаются с телом. Сами крылья были немногим больше восьми фугов каждое и, свернутые сейчас вдвое, выступали всего фута на два над головой существа. Они были серые с красно — синими прожилками. Серовато — белое тело покрывал пушистый наряд, а на белом, выглядевшем очень чутким и восприимчивым лице мерцали огромные глаза.

Кенлон с трудом заставил себя перестать пялиться и рывком повернулся к капитан-лейтенанту.

— Сэр, как быть с теми двумя жестянками?

— Я приказал сбить их снарядами, — кратко ответил капитан. — Скоро услышим выстрелы.

Кенлон было задумался, совершенно не удовлетворенный словами командора, но тут до него дошло, что Джонс — Гордон продолжает говорить:

— …мы уже испробовали семь языков и все впустую.

Кенлону не нужно было спрашивать, какие семь языков они испробовали, пока он был наверху. Джонс — Гордон, хотя и слабо, владел французским и немецким, а среди команды имелось пять натурализованных иностранцев: грек, поляк, датчанин, русский и испанец.

Стало быть, немецкий и французский Кенлона от — падали сразу. Оставались японский, кантонский диалект китайского, итальянский и арабский.

Кенлон начал с японского, как всегда, запинаясь и мекая. Ответ на его усилия последовал сразу и поразил его. Он прозвучал плавно и музыкально, чисто и четко артикулированный высоким мелодичным тенором.

Кенлон не стал тратить время на остальные языки: ни один из них явно не подходил к языку крылатого. Вместо этого он достал блокнот и, ломая карандаши и разрывая бумагу, быстро набросал грубое изображение субмарины, затем пририсовал в нужных местах две жестянки и указал на них стрелками.

Крылатый взял у него блокнот, взглянул на рисунок и кивнул с едва заметной усмешкой. В его усмешке было заметно какое-то волнение, и это встревожило Кенлона больше, чем все уже случившееся. Ему вдруг показалось, что крылатый издевается над ними, и он ничего не мог с этим поделать.

Но такое впечатление длилось не больше секунды — крылатый потянулся к карандашу. Кенлон отдал карандаш и смотрел, как тот быстро и искусно чертит на бумаге.

Когда он закончил, Джонс — Гордон взял блокнот, посмотрел и, нахмурясь, показал его Кенлону. Теперь на листе бумаги были изображены две субмарины, причем вторая, нарисованная крылатым, была намного лучше схематичного наброска Кенлона.

И вопреки почти абсолютному сходству, Кенлона упорно терзала мысль, что их уведомляют о находящейся поблизости второй подводной лодке.

Лишь через некоторое время он обратил внимание, что открытый на его наброске люк закрыт на рисунке крылатого.

— Сэр, — Кенлон чуть не задохнулся от удивления, — по — моему, он хочет, чтобы мы задраились.

Крылатый опять потянулся за блокнотом. Шкипер осторожно отдал его, и существо тут же принялось быстро орудовать карандашом. Теперь всякий намек на улыбку исчез с его тонких, резких черт лица — оно стало сосредоточенным, напряженным и, закончив, он так быстро протянул блокнот командору, что со стороны могло показаться, будто он швырнул его.

Теперь рисунок изображал срочное погружение субмарины. Офицеры недоуменно посмотрели друг на друга.

— Я думаю, сэр, мне лучше подняться на палубу и помочь Теддерсу, — неуверенно проговорил Кенлон.

Джонс — Гордон не возражал, И Кенлон был уже у двери, когда ему в лицо полыхнула вспышка света. В лицо, хотя перед ним был сплошной металл двери. Свет лился сквозь нее.